она не одна, вместе с ней этим занимаются еще несколько богатых и влиятельных мужчин и женщин, но она возглавляет все дело и не колеблясь всегда отдает себя целиком всем и каждой из девушек. Можешь вообразить, какое это нервное напряжение. Ее главная опора и правая рука — ее секретарша, та самая Сейди Дин. Ты найдешь, что она тоже изменилась, хотя это все та же, прежняя Сейди. Что же касается Джейми… бедный Джейми! Величайшее горе его жизни — он никогда не сможет нормально ходить. Одно время все мы надеялись на лучшее. Он пробыл в санатории доктора Эймса около года, и его состояние улучшилось до такой степени, что теперь он может ходить на костылях. Бедный мальчик всегда будет инвалидом, насколько это касается его ног, но никогда — во всех других отношениях. Почему-то, когда узнаешь его поближе, редко думаешь о нем как о калеке — его душа так свободна! Я не могу объяснить это, но ты поймешь, что я имею в виду, когда увидишь его. И он сохранил, в удивительной степени, свой прежний мальчишеский энтузиазм и радость жизни. Одно — и, как я полагаю, только одно могло бы совершенно угасить этот бодрый дух и ввергнуть его в полнейшее отчаяние, если бы он узнал, что он не Джейми Кент, наш племянник. Он так долго размышлял об этом и так горячо желал оказаться тем самым Джейми, что по-настоящему поверил: он и есть племянник; но даже если это не так, я надеюсь, он никогда об этом не узнает'.

Несколько последних дней перед ожидаемым прибытием «этих ужасных людей», как называла тетя Полли будущих пансионеров своей племянницы, оказались очень напряженными для Поллианны, но вместе с тем и счастливыми, так как она просто не желала чувствовать себя усталой, обескураженной или испуганной, какими бы сложными ни были каждодневные проблемы, которые ей приходилось теперь решать.

Призвав на помощь Ненси и ее младшую сестру Бетти, Поллианна планомерно, комната за комнатой, обошла весь дом и сделала все для того, чтобы ожидаемым гостям было уютно и удобно. Миссис Чилтон мало чем могла помочь. Во-первых, она не совсем хорошо себя чувствовала, а во-вторых, ее отношение ко всей этой затее не располагало к тому, чтобы помогать или поддерживать, поскольку бок о бок с ней повсюду шествовала гордость рода Харрингтонов, а на устах был вечный стон:

— Ах, Поллианна, Поллианна, подумать только, что дом Харрингтонов дошел до такого!

— Он не дошел, дорогая, — наконец со смехом попыталась утешить ее Поллианна. — Это Кэрью дойдут до дома Харрингтонов!

Но миссис Чилтон не так легко было увести в сторону; она ответила лишь презрительным взглядом и еще более глубоким вздохом, так что Поллианна была вынуждена предоставить ей в одиночестве брести избранной дорогой тоски и уныния.

В назначенный день Поллианна вместе с Тимоти (которому теперь принадлежали лошади Харрингтонов) поехала на станцию встречать дневной поезд. До этого часа в душе Поллианны не было ничего, кроме уверенности в себе и радостных ожиданий. Но как только прозвучал свисток остановившегося у платформы поезда, девушку охватила настоящая паника — сомнения, робость, испуг. Она вдруг осознала, что ей, Поллианне, почти одной и без чьей-либо помощи, предстоит сделать. Она вспомнила о богатстве, общественном положении и изысканных вкусах миссис Кэрью. Она вспомнила и о том, что ее ждет встреча с незнакомым, высоким молодым человеком, вероятно совсем непохожим на мальчика, которого она знала шесть лет назад.

На один ужасный момент ей захотелось просто убежать… куда-нибудь, куда угодно.

— Тимоти, я … мне плохо. Я больна. Я… Скажите им… э-э… пусть не приезжают, — запинаясь, выговорила она, съеживаясь и привстав, словно собираясь ускользнуть.

— Что вы, мэм! — испуганно воскликнул Тимоти.

Одного взгляда на его изумленное лицо было достаточно, чтобы Поллианна засмеялась и быстро расправила плечи.

— Ничего. Пустяки! Я, конечно, пошутила, Тимоти. Смотрите-ка! Они почти здесь! — И Поллианна, снова овладев собой, поспешила к поезду.

Она узнала их сразу. Даже если бы у нее были какие-то сомнения, вид костылей в руках высокого, темноглазого молодого человека направил бы ее прямо к цели.

Несколько коротких минут горячих рукопожатии и несвязных восклицаний, а затем она каким-то образом очутилась в экипаже рядом с миссис Кэрью; Джейми и Сейди Дин сидели напротив. Тут у нее в первый раз появилась возможность хорошенько разглядеть своих друзей и отметить перемены, которые принесли минувшие шесть лет.

В отношении миссис Кэрью ее первым чувством было удивление. Она совсем забыла, что миссис Кэрью так прелестна. Забыла, что у нее такие длинные ресницы и что глаза, которые они затеняют, так красивы. Она даже поймала себя на том, что с завистью думает, как должно быть, точно сходятся, цифра за цифрой, измерения этого совершенного лица с той ужасной таблицей «теста красоты». Но более всего обрадовало ее отсутствие на этом лице прежних признаков уныния и горечи.

Затем она обернулась к Джейми и снова была удивлена, в основном по той же причине. Джейми тоже стал очень красивым. Про себя Поллианна решила, что внешность у него поистине незаурядная. Ей показались чрезвычайно привлекательными его темные глаза, довольно бледное лицо и темные, вьющиеся волосы. Затем она мельком взглянула на лежащие около него костыли и почувствовала, как горло перехватило от глубокого сострадания.

От Джейми Поллианна перешла к Сейди Дин. В том, что касалось черт лица, Сейди выглядела примерно так же, как и тогда, когда Поллианна впервые увидела ее в городском парке; но с первого же взгляда стало ясно, что в отношении прически, платья, характера, речи и манер это была совсем другая Сейди.

И тут Джейми начал разговор.

— Как ты добра, что разрешила нам приехать, — сказал он Поллианне. — Знаешь, о чем я подумал, когда ты написала, что примешь нас у себя?

— Н-нет, конечно не знаю, — с запинкой пробормотала Поллианна. Перед ее глазами все еще были костыли, лежащие рядом с Джейми, а ее горло по-прежнему сжимала судорога мучительного сочувствия.

— Я вспомнил маленькую Поллианну с пакетом орехов для сэра Ланселота и леди Гиневры и понял, что ты просто ставишь нас на их место, так как если у тебя есть пакет орехов, а у нас нет, ты не будешь счастлива, пока не поделишься с нами.

— Пакет орехов! Скажешь тоже! — засмеялась Поллианна.

— О, разумеется, в данном случае твой пакет орехов оказался просторными, полными свежего воздуха комнатами сельского дома, парным молоком и яйцами прямо из-под курочки, — с живостью отозвался Джейми, — но это равнозначно прежнему пакету орехов. И мне, вероятно следует предостеречь тебя… Помнишь, каким ненасытным был сэр Ланселот, так что… — И Джейми сделал многозначительную паузу.

— Хорошо, я рискну, — заулыбалась Поллианна, радуясь, что тетя Полли не присутствует здесь и не слышит, как худшие из ее предсказаний сбываются почти в первые же минуты. — Бедный сэр Ланселот! Интересно, кормит ли его кто-нибудь теперь, да и живет ли он еще в парке.