Тайлон прижал руки к груди.

— Не знаю, как тебя и благодарить.

— Это пока, потом узнаешь, — Водяной-Неудачник грустно усмехнулся. — Хоть я и никудышный, но все- таки волшебник, немного вижу будущее. А может быть, я и на этот раз ошибаюсь…

Он помахал Тайлону и растаял в зеленом тумане.

Маленький красный крестик на карте был уже совсем рядом. Но то на карте! На самом же деле до него еще идти и идти…

Тайлон потер гудящие ноги. Крошка Енот старательно вылизывал лапку, начавшую кровоточить — сбил о камни. Сдал, бедняжка. Шерстка свалялась и потускнела, глазки перестали блестеть, усы уныло обвисли. Он, кажется, даже полинял, превратившись из черно-белого яркого зверя в однотонного, пыльно серого прихрамывающего бедолагу. Забыл уже, как гонялся за бабочками, ковыляет кое-как по дороге… Пошатываясь, Крошка Енот подошел к сидящему Тайлону и без сил сунулся носом ему в руки.

— Устал, маленький… Потерпи еще немножко… Слушай, — обрадованно предложил Тайлон, удивляясь, как не додумался до этого раньше, — давай я тебя понесу. Полезай в мешок.

Крошка Енот приоткрыл один глаз и вяло мотнул хвостом.

— Эх, дурашка, — сказал Тайлон, приподнимая Крошкину мордочку за бакенбарды. — Зачем ты увязался за мной? Сидел бы в тепле, лакал молоко…

Крошка Енот слабо улыбнулся.

И они пошли дальше.

Одного Тайлон никак не мог понять. Все рассказы о Неправильном Мире, которые ему привелось услышать, были удивительно однообразны: кто-то кого-то ел, кто-то кого-то мучил… Лились потоки крови, раздавался хруст костей, истошные вопли. Стаи кровожадных людоедов рыскали в поисках жертв, в промежутках между кошмарными трапезами сводя счеты с невиданными чудовищами, столь же хищными, но еще более ужасными.

А тут… Никто никого не ел. Ну, попытались однажды, так и это было как-то не всерьез… У Тайлона не исчезло ощущение нереальности происходящего. Опасностей особых не было, напротив, все помогали ему — и Орел, и Водяной. Хотя со стражниками, похоже, они обошлись без лишних церемоний. Может, и рассказы эти сочиняли стражники? Кому-то выгодно, чтобы люди боялись Неправильного Мира.

— Вроде бы нас больше не ожидают никакие непри…

Тайлон, не закончив фразу, остановился посреди дороги с открытым ртом. Еще бы…

— Это мы, кажется, поспешили, — растерянно проговорил он.

Равнина, простиравшаяся насколько хватало глаз, вдруг вздыбилась судорожными толчками. В зловещей тишине перед Тайлоном вырастали могучие горы, отвесные скалы, угрюмые пики, вершины которых уходили в облака.

Он сделал еще два осторожных шага, и тут тишину разорвал злобный свист ледяного ветра между голых камней, послышался грохот далеких лавин, рушащихся с вершин… И снова все стихло.

Тайлон передернул плечами. Неправильный Мир неисчерпаем на фокусы и сюрпризы, не следует обманываться, если дела идут хорошо — это не надолго.

Тропинка, извиваясь, уходила в глубь горного лабиринта, над которым возвышались пять особенно высоких пиков. Средний был украшен сверкающей на солнце ледяной шапкой. А ведь минуту назад никаких гор и в помине не было.

— Хороши шуточки, — вздохнул Тайлон.

Крошке Еноту, неисправимому оптимисту, проблем здесь не виделось. Пожевать есть чего — и ладно. Подумаешь, горы! Не то видывали.

Идти с каждым шагом становилось все труднее, словно они пробивались сквозь мягкую липкую массу, густеющую на глазах. Тайлон не сразу понял, что они борются со все усиливающимся ветром.

Он медленно брел по ущелью, стены которого вздымались высоко над головой. Ветер крепчал, уже приходилось закрывать лицо руками, так как становилось трудно дышать, а из глаз невольно текли слезы. Казалось странным — не слышать ни единого звука.

Но вот мимо Тайлона просвистела горсть мелких камешков, сорванных с обрыва. И сразу ветер словно отбросил маску, за которой прятался. В ушах засвистело и заревело, будто враз заиграли тысячи великанских труб. В узком ущелье с гладкими, словно полированными стенами шум отдавался особенно громко. Зажав уши пальцами, прикрывая лицо локтями и согнувшись почти вдвое, Тайлон пытался двигаться дальше. С каждым шагом, который ему удавалось сделать, ветер дул еще свирепее. Мерещилось, что его порывы налетают со всех сторон сразу, стремясь поднять Тайлона в воздух и бросить на острые камни на дне ущелья. Мелкий щебень свистел вокруг непрерывно, с громкими щелчками ударяясь о скалы. Несколько камней попали в Тайлона.

Крошка Енот, весивший гораздо меньше, давно был сбит с ног и кувырком полетел к выходу из ущелья. Тайлон рванулся было помочь ему, но понял, что стоит повернуться — и он сам полетит следом за приятелем. Поэтому он продолжал пробираться дальше.

Хватаясь за глыбы, вросшие в землю, Тайлон ухитрился поднять голову. Большие обломки скал, лежавшие на краях ущелья, шевелились и дергались, как живые, грозя сорваться вниз. Тайлона пробрала дрожь, он поплотнее припал к земле и, раздирая в клочья одежду, в кровь сбивая руки, упорно пополз вперед.

Над ним летели уже целые булыжники, один из них с такой силой хватил Тайлона по спине, что дыхание перехватило, он не сразу пришел в себя. К счастью, он не разжал побелевших от напряжения пальцев.

Опомнившись, кое-как двинулся дальше.

В реве ветра ему чудились чьи-то злобные голоса, непрерывно выкрикивающие проклятья, истерическое повизгивание, злорадный хохот. Ветер метался над ним, хватал за руки, пытался оторвать от спасительной земли, бросить на гранитную стену, разбить насмерть.