По дороге в центральный пост Фролов вкратце изложил ситуацию. Она выглядела более мрачной, чем на 'Свароге'. Творившиеся тут чудеса имели вообще иррациональный характер. Трудно представить, но на станции царило вечное тринадцатое! Со всеми вытекающими из этого последствиями. Даже звезды показывали тринадцатое! Нашелся некий Иисус Навин, остановивший Солнце. Два штурмана были отправлены на Землю в состоянии легкого помешательства. Командир станции помалкивал о причинах, так что медики ничего не заподозрили. А станция помаленьку доходила...

Что ж... Случай необычный, но вся необычность заключается лишь в проявлении действия нечистой силы. Ею пахло так сильно, что ошибиться было невозможно. А значит - вперед, вытравим ее без следа. Мозг станции, ее нервный узел - центральный пост - Ерофей решил взять на себя. Он без обиняков заявил, что охрану столь важного объекта он не может доверить никому. Не время было считаться с чинами, однако я просто обязан был его одернуть. Домовой чуть не обиделся, но понял свою ошибку. Зато он поверг в столбняк весь дежурный расчет центрального поста, приказав выстроить действующую модель русской печки в натуральную величину. Домовой сварливо заявил ошарашенному начальнику АХЧ, что не собирается давать никаких консультаций. Если начальник АХЧ не знает, как строить печь, то пусть подает в отставку. Он, домовой, собирается навести на станции порядок, а где вы видали домового без печи? Начальник АХЧ разинул рот и выпучил глаза, как рыба, вытащенная на берег. Мы сумели внести смятение в ряды личного состава, они позабыли про злосчастное тринадцатое. Тут я вдруг вспомнил шуточку насчет дров... Пилоты оказались пророками. Фролов попытался возражать, но я так рявкнул на него, что ноги сами унесли полковника прочь.

Мы уже собрались двинуться в нулевой отсек, но Ерофей обнаружил исчезновение Зибеллы. Куда провалился этот негодник? Горностай пропал бесследно. Не успели мы перепугаться всерьез, как выяснилось, что он нахальнейшим образом дрыхнет в свободном кресле, в ус не дует, что мы начинаем новый бой. Только сладко похрапывает.

Я взял его за шиворот и крепко встряхнул. Зибелла не стал оправдываться, вина его была очевидна. За сон на боевом посту я объявил ему месяц ареста после завершения операции. Зибелла мгновенно преисполнился служебного рвения и понесся впереди нас по коридорам.

Подойдя к выкрашенной красной краской двери, я остановился в некотором замешательстве. Гладкая стальная плита - ни рукояти, ни глазка, решительно ничего. На потолке слабо пискнуло. Мы вскинулись - неужели снова вторжение из магических измерений? А меня прошиб холодный пот. Зарядил ли я пулемет? Или магазин пуст, как вылущенный подсолнух?

Но испуг оказался напрасным, это всего лишь поворачивался укрепленный наверху кронштейн, на котором соседствовали глазки телекамер и рыльца пятиствольных пулеметов. Я представил, что будет твориться в коридоре, если оба пулемета начнут стрелять одновременно. Не хотел бы я попасть сюда в такой момент.

- Кто такие? - равнодушно проскрипел динамик.

- Генерал-майор Иванов и полковник Ерофей.

- Отойти за красную черту. Даю тридцать секунд...

- Но...

- Начиная отсчет. Тридцать. Двадцать девять.

Мы поспешно шарахнулись назад, туда, где поперек коридора была проведена широкая красная черта. Запыхавшись, мы с опаской следили за плавно поворачивающимся кронштейном.

- Оставить оружие, подходить по одному.

Мы подчинились. Первым к двери подошел я. Она приоткрылась ровно на столько, чтобы можно было протиснуться внутрь. И обнаружить себя стоящим в маленьком тамбуре под прицелом точно таких же пулеметов. Внимательно осмотрев меня, телекамера решила, что никакой угрозы я не несу, вторая дверь открылась, и я был допущен в нулевой отсек. Потом таким же порядком сюда попали Ерофей и Зибелла. Для горностая сделали исключение, не посчитав его за человека, чем несказанно обидели самолюбивого зверя. Он предпочел бы проторчать перед закрытыми дверями еще три часа, только не выделяться среди остальных.

Что такое нулевой отсек, я полагаю, вы догадались сами. Та сердцевина, ради которой и строились станции системы 'Трезубец'. Как известно, баллистической ракете требуется около тридцати минут, чтобы долететь до цели. Не слишком большое время, но вполне достаточное, чтобы противник успел в ответ выпустить все имеющиеся у него в наличии ракеты. Зато с геостационарной орбиты, когда до земли километров триста... Никто и ахнуть не успеет. Спутник с боеголовкой хорош, спору нет, однако лишь в пределах заданной программы. Гибко перестраиваться и тонко реагировать он не умеет.

- Ну-с, как у нас дела? - с преувеличенной живостью спросил я, заходя в пультовую.

Фролов, непонятно как сумевший определить нас, выскочил словно чертик из коробочки с рапортом.

- За время дежурства происшествий не случилось!

Но мне послышалось легкое шевеление среди дежурных офицеров.

- В чем дело?! - набросился полковник на первую подвернувшуюся жертву.

- Не затыкайте им глотку, - остановил я не в меру разбушевавшегося командира станции. - Дайте сказать.

- При контрольной прозвонке объект номер сорок два дал нестандартный отклик, - не слишком вразумительно объяснил начальник смены.

Я, поджав губы, строго посмотрел на полковника.

- А вы уверяли меня, что здесь все в полном порядке. Вы отдаете себе отчет, что произойдет, если объект сорок два помимо нестандартного отклика даст нестандартное попадание?

- Представляю, - помертвевшими губами пролепетал полковник. Ему, похоже, уже мерещился военный трибунал, прокурор и все прочие.

- Ладно. Главное - вовремя обнаружить болезнь, не дать ей распространиться. Тогда можно будет обойтись не слишком сильными средствами. Ваше мнение, полковник Ерофей.

Домовой, усиленно вынюхивавший что-то, чихнул и сказал:

- Я чувствую здесь нечисть.

- Откуда?! - взвился Фролов.

Действительно, как в задраенную наглухо пультовую могли проникнуть посторонние?

- Система вентиляции общая со станцией? - прищурившись, спросил Ерофей.

- Да.

- Отлично, - сказал я, хотя ничего отличного в этом не было. - До окончания расследования изолировать отсек от станции полностью. Дежурный смене - вскрыть НЗ. Перекрыть воздуховоды, снабжение - из аварийных баллонов. Перед первым постом расстреливать всех незнакомых, не опрашивая! Перед вторым - расстреливать вообще любого! Пусть это будет даже командир станции. - Фролов побагровел. - Связь с центральным постом постоянная и двусторонняя. Это положение сохраняется вплоть до моего особого распоряжения, переданного из центрального поста в присутствии полковника Фролова.

- Ясно, - ответил начальник смены.

- Зибелла, осмотреть объект сорок два! Смене произвести проверку остальных объектов.

Проверка ко всеобщему облегчению, не дала никаких результатов. Воистину, нет новостей - хорошая новость. Зато на экране, куда велась передача с камеры, укрепленной на спине Зибеллы, мы увидели нечто потрясающее. Пороховой заряд двигателя объекта был изгрызен. Мы отчетливо различили следы маленьких треугольных зубов.

- Вот это да, - охнул Фролов.

- Невозможно, - откликнулся начальник смены.

- Тем не менее, это есть, - мрачно сказал я.

- Крысы, - уверенно подтвердил домовой. - Это специальность Зибеллы.

Я вопросительно поглядел на командира станции. Тот побледнел.

- Откуда я знаю? Это невозможно, но я вижу это собственными глазами. Крысы на 'Хорсе'? Да что их, в макаронах сюда завезли, что ли?

Изображение на экране заметалось, запрыгало, перекосилось, а потом вовсе пропало.

- Что там?! - вскрикнул я.