И тогда, возможно, я смогу кому-нибудь рассказать, хотя кто мне поможет? Джордж Грин кажется добрым человеком, но он, конечно же, поверит слову джентльмена, а не служанки. Может быть, Нед? Но что Нед сделает?

Нет, я должна справляться одна.

Платье цвета слоновой кости очень хорошо сидело на Ирен благодаря моему умению шить, а голубые ленты, стягивавшие воротник и рукава, очаровательно трепетали на ветру. Я по-настоящему жалела, что леди Регина не прислушалась к моему совету насчет шляпы своей дочери. Широкополая, с высокой тульей, последний писк моды, она перегружала хрупкую фигурку Ирен. Я относилась к Ирен очень хорошо, но не могла не признать, что сейчас она слегка походит на гриб. Огромная шляпа покачивалась у нее на голове, пока Ирен оживленно щебетала что-то насчет волнения на палубе, когда «Титаник» покидал порт, — там случилось какое-то происшествие, а мы с Мириам пропустили его.

— Говорят, мы прошли в каких-то четырех футах от буксира и чуть с ним не столкнулись, — настаивала Ирен. — Человек на палубе сказал, что это дурное предзнаменование. Говорит, что сойдет в Шербуре.

— Чушь и предрассудки! — фыркнула леди Регина. — Ах, посмотри-ка туда! Графиня Ротская. С ней стоит познакомиться.

Ирен вздохнула так тихо, что леди Регина сделала вид, будто ничего не услышала. Зато Лейтон сердито бросил:

— Она вряд ли старше тебя, однако сумела о себе позаботиться, а? Брала бы с нее пример.

— Надеюсь, графиня вышла замуж по любви, а не по расчету, — отозвалась Ирен.

— Она удачно вышла замуж, — отрезал Лейтон. — Была начеку. И ты бы могла попытаться сделать то же самое, Ирен, вместо того чтобы вечно прятаться в библиотеке.

Иногда я пряталась в библиотеке вместе с ней, но чаще ходила туда сама. В Рождество Ирен разрешила мне брать оттуда любые книги, хоть про Шерлока Холмса, хоть про что, а если кто-нибудь в семье случайно заметит, она поклялась, что скажет, будто сама дала мне эту книжку прочитать. Это было очень мило с ее стороны, хотя мы обе знали, что вряд ли кто-нибудь в этом семействе обнаружит отсутствие на полке какой-нибудь книги. Сомневаюсь, что те трое читали что-либо более сложное, чем «Книга пэров» Берка.

— Хм. Кажется, это и есть те самые Штраусы. — Леди Регина сморщила нос, словно унюхала что-то неприятное. — Невероятно богатые американцы. Они владеют сетью магазинов в Нью-Йорке — «Мейсис», вот как они называются. Полагаю, никто даже не догадывается, что владельцы — евреи.

Я украдкой взглянула на Штраусов. До сих пор я ни разу не видела евреев, и мне было любопытно. Но они ничем не отличались от других. Сказать по правде, это была очень милая пожилая супружеская пара, прогуливавшаяся рука об руку по палубе. Когда они проходили мимо, леди Регина высоко вздернула голову, не желая с ними здороваться, и Лейтон последовал ее примеру. От этого откровенно грубого поступка щеки Ирен порозовели. К счастью, Штраусы вообще ничего не заметили. Они полностью погрузились в беседу, увлеченные друг другом, чего многие годы (а может быть, и никогда) не происходило между виконтом Лайлом и леди Региной.

Леди Регина ткнула локтем Ирен:

— А вон там идут американцы, вполне достойные знакомства с нами. Говард Марлоу из компании «Сталь Марлоу» — очень крупный концерн. Один из новых титанов промышленности в Соединенных Штатах. А это, должно быть, его сын Алекандр. Очень подходящий холостяк… и, похоже, исключительно привлекательный внешне.

Я перестала пялиться на Штраусов, взглянула на красавчика… и ноги мои внезапно приросли к палубе. Я не могла шевельнуться, не могла вдохнуть. Подумать только, Алекандр Марлоу — это Алек!

Наши глаза встретились. Его взгляд был мрачным и всепоглощающим. Он смотрел на меня, и в его глазах что-то пылало, но я не могла понять, гнев или желание. У меня перехватило дух.

— Мистер Марлоу! — воскликнула леди Регина, шагнув вперед и протянув руку. Поразительное поведение по отношению к человеку, которого она знать не знает, в особенности не к члену высшего общества. — Я жена виконта Лайла, леди Регина. Как приятно с вами познакомиться.

— Право же, мадам, я польщен. — Говард Марлоу был таким же высоким, как его сын, но густые кудри Алек явно унаследовал от матери — его отец лыс, как яйцо. — А это мой сын Алек. Два последних года он учился в Париже. Будет славно снова увидеть Чикаго, верно, сын?

— Да. — Алек отвернулся от меня, и я впервые увидела на его лице улыбку — слабую и унылую, но все-таки улыбку. Почему-то, улыбаясь, он делался еще красивее. — Я скучал по дому.

Я мысленно цеплялась за каждое слово, словно добавляла драгоценные монеты в свой тайник. Его зовут Алекандр Марлоу. Он из Чикаго. Его отец — стальной магнат. И хотя это последнее делало более чем очевидным тот факт, что Алек никогда, ни под каким видом не будет моим, я все-таки что-то о нем узнавала. Знание — вот то единственное, чем я могу обладать, когда речь идет об Алеке.

Мистер Марлоу, его отец, просто рассыпался в любезностях к леди Регине, но при этом не лебезил перед ней, как делают многие. Похоже, титулы его не волновали, он и так прекрасно понимал, кто чего стоит.

— Могу я просить о чести представить меня вашим детям?

— Мой сын, достопочтенный Лейтон Лайл. Моя дочь, достопочтенная Ирен Лайл, — произнесла леди Регина, отступая немного назад, будто демонстрировала племенных пони, а не собственных детей. Ирен, всегда застенчивая с незнакомцами, все же сумела кивнуть и улыбнуться. Этого бы хватило, но леди Регина продолжала: — Ирен только что завершила свой светский сезон в Лондоне, и мы хотим показать ей мир.

— Прекрасная мысль, — отозвался мистер Марлоу.

— И мы как раз разговаривали о Чикаго! — (Я уставилась в пол палубы не только для того, чтобы не смотреть на Алека, но еще и для того, чтобы не расхохотаться над откровенным враньем леди Регины.) — Как бы нам хотелось посетить этот чудесный город!

— Есть где поохотиться? — На мгновение Лейтон стал выглядеть почти симпатичным, как бывало всегда, когда он думал о немногих приятных ему вещах, в частности о том, как отстреливать головы уткам, чтобы почувствовать себя более мужественным. — Вроде бы Чикаго находится прямо на границе с дикими неосвоенными землями.

Алек не ответил ни шуткой, ни приглашением, как поступило бы большинство молодых людей из высшего общества.

— Я не охочусь. И Чикаго уже давно не является западной границей.

Мистер Марлоу бросил на сына короткий взгляд, словно предупреждал не грубить, хотя Алек разговаривал вполне прилично.

— Чикаго теперь настоящий большой город. Даже вы наверняка слышали про Всемирную колумбовскую выставку! У нас есть музеи, театры — все, что только пожелаете.

В обычной ситуации леди Регина уже презрительно фыркнула бы, услышав, что в Америке может быть что-нибудь утонченное, но сегодня она просто светилась и сияла:

— Похоже, Чикаго исключительно захватывающий город, мистер Марлоу. Если в следующем месяце мы до него доберемся, надеюсь, можно нанести визит вам и милому Алеку, чтобы вы представили нас в обществе?

— Ну разумеется, мадам. Почту за честь. — На этот раз мистер Марлоу улыбнулся довольно скованно, и кто его за это обвинит?

Леди Регина попросту навязывала ему дружбу, и только дурак не поймет почему. Напрямую упомянув, что ее дочь уже дебютировала в высшем обществе, леди Регина, по сути, объявила, что предлагает Алеку посмотреть на Ирен как на свою будущую невесту.

Это саднило, как тысяча порезов. Это саднило, потому что леди Регина вела себя грубо и откровенно. Это саднило, потому что Ирен оказалась в таком неловком положении, такой беззащитной, а ведь все, что ей требуется, — это хороший человек, который будет ценить ее доброту, а не деньги. И помимо всего, это саднило, потому что я понимала: Алек будет принадлежать какой-нибудь богатой женщине и никогда не станет моим.

Зато именно на меня он смотрит своими темными глазами.