качественных различий — вы отличаетесь только степенью безумия. Они могут быть сумасшедшими на сто один процент, вы — на девяносто девять. Вы находитесь по разные стороны больничной решетки, но разница между вами невелика — еще шаг или два, и вы станете такими же сумасшедшими. Однако общество терпит вас. Ваше безумие принимают, если вы не выражаете его публично. Но стоит заявить о нем во всеуслышание, и сразу поднимается волнение.
Пока вы не стали сознательными, вы остаетесь сумасшедшими. Вы можете не знать, что вы сумасшедший, и никто не скажет вам этого, но это так. Только будда не сумасшедший. Только просветленное сознание перестает быть сумасшедшим. Пока же вы этого не достигли, вы продолжаете все упускать — возможность исчезает каждую минуту.
Люди часто решают измениться, но и это решение они принимают в состоянии неосознанности, поэтому в нем мало пользы. Вот почему возникает необходимость в мастере, в доверии мастеру. Вы крепко спите и не можете разбудить себя сами. В лучшем случае, вам может присниться, что вы проснулись. Так что приходится полагаться на будильник.
Но будильник — это всего лишь будильник. Он может создать ситуацию для пробуждения, однако вы можете перехитрить его. Вы можете подумать, вам может присниться, что вы сидите в храме и звонят колокола. В таком случае будильник не поможет — вы не проснетесь.
Вам нужен живой будильник — то есть мастер — его вы не сможете обмануть. Он будет продолжать трясти вас до тех пор, пока вы окончательно не проснетесь. Ваши решения не многого стоят, потому что это ваши решения. На них нельзя полагаться.
Один человек как-то говорит своему другу…
— Все, я решил измениться. Больше я не взгляну ни на одну другую женщину. Сегодня я во всем сознаюсь своей жене и попрошу у нее прощения.
— Рад это слышать. Давно пора, — подбадривает его друг.
Тем же вечером жена, сильно уязвленная его признанием, требует рассказать, кто украл у нее его чувства.
— Эта та блондинка с почты, да?
— Прости, — деликатно отвечает он, — но я не могу тебе сказать.
— Я уверена, что это была та модель с соседней улицы, — не унимается жена.
Он продолжает молчать.
— А, я знаю, кто она! Брюнетка из «Грин Дрэгон».
— Прости, я все равно не скажу.
— Ну, ладно, — негодует жена. — Если ты не скажешь, кто она, я никогда тебя не прощу!
На следующий день по пути на работу он встречает друга.
— Ну как? — в предвкушении спрашивает друг. — Простила?
— Нет, — следует ответ, — но она подкинула мне три хороших варианта.
Так устроено непробужденное сознание. На него нельзя полагаться.
А теперь история, одна из самых красивых.
…Мастер Фугай был искусным художником и славился своей мудростью и великодушием. Но при этом он был крайне строг — и к себе, и к ученикам…
Прежде чем приступать к этой истории, нужно понять некоторые вещи. Дзен — это единственная в мире по-настоящему творческая религия. Все остальные религии лишают людей творческого начала, и это очень плохо. В действительности, нетворческий человек может обрести молчание, но счастливым он не будет. Нетворческий человек может стать очень спокойным, но никогда не станет блаженным.
Блаженство рождается в творчестве. Ничего не создавая, нельзя быть счастливым. Просто невозможно! Блаженно только само существование — а создавая что-то, вы становитесь немного божественными.
Когда вы создаете что-то, вы становитесь соучастником существования. Когда вы создаете что-то, вы позволяете существованию течь через вас. Фактически, все, что создается, создается существованием — вы лишь служите проводником, средством. Существование овладевает вами.
Каждый раз, когда создается великая картина, художник выступает в роли инструмента. Картину пишет существование.
Великую поэзию создают не поэты — они всего лишь позволяют поэзии течь через них. Поэт пребывает в состоянии позволения, он расслаблен. Поэт позволяет захватить себя чему-то большему, чем он, чему-то более великому, более глубокому, более высокому, чем он.
Дзен — единственная творческая религия в мире. И это необычайно важно.
Я бы хотел, чтобы и вы были творческими. Если вы не будете творческими, тогда, разумеется, вам проще будет обрести тишину, потому что нетворческий человек не связан с миром. Нетворческий человек — эскапист. Он уходит в Гималаи. Он прячется в пещере, сидит, смотрит в одну точку и забывает об окружающем мире.
С одной стороны, это хорошо — так он не причинит никакого вреда. Но на этом положительные стороны заканчиваются. Он не будет делать ничего плохого, не станет политиком, не станет генералом, не будет эксплуатировать людей. Он отойдет от дел. Это хорошо. Но этого не достаточно. Требуется нечто большее. Он не причинит вреда, но не сможет принести и пользы.
Вы чувствуете себя умиротворенно, когда не делаете ничего плохого — в обратном случае, вы начинаете нервничать, переживать. Человек, не делающий ничего плохого, будет спокойным, но у его спокойствия привкус печали — он одинок, изолирован. Его тишина не живая, в ней чувствуется что-то мертвое — тишина кладбища, тишина трупа, но не тишина цветка, не тишина звезд. Он кое-что упускает. Он упускает блаженство жизни. Очень важно быть творческим.
Обратитесь к своему внутреннему существу. Обратитесь к тому, что не является ни телом, ни умом, и тогда отдайтесь течению. Ваше существо само найдет нужное русло. Достаточно самых простых вещей. Вы можете стать садовником или художником, поэтом или сапожником, кем угодно — дело не в полезности, дело в самом творчестве. Создавайте что-то, чтобы выразить ваше внутреннее существо, дайте ему раскрыться.
Все дзенские мастера были либо поэтами, либо художниками, либо садовниками, и что бы они ни делали, они делали особенным образом. Сад, созданный дзенским мастером, не похож ни на один другой сад в мире. Иначе и быть не может, ведь все остальные сады созданы неосознанными людьми. Дзенские сады создаются осознанными людьми. Им присуща особая аура.
Один дзенский мастер был великим садовником — даже сам император учился у него этому искусству. И вот мастер сказал: «Создай сад при дворце. Через три года я приду посмотреть: если я приму его, тогда ты сдал экзамен, а если не приму, тогда тебе придется потратить еще три года, чтобы создать новый — тебе придется учиться еще».
Разумеется, в императорском дворце работали тысячи садовников. Император просто приказывал им, и все новое, что он узнавал, тут же воплощалось в жизнь. В конце концов, ему удалось создать удивительный сад.
Через три года пришел мастер. Он осмотрелся. Императору стало не по себе, он покрылся испариной — мастер смотрел очень строго. Он не улыбался. Наконец, он сказал: «Ты не справился. Я не вижу в саду ни одного сухого, умершего листка. Как может жизнь существовать без смерти? И как все эти деревья могут существовать без увядшей листвы? Из-за того, что в саду нет опавших листьев, он кажется мертвым».
А император вычистил сад как раз перед приходом мастера — не осталось ни одного опавшего листочка. И он провалил экзамен.
Мастер вышел — снаружи лежала куча листьев, которые выгребли из сада. Он принес эти листья обратно в сад и разбросал по дорожкам. Ветер стал играть с листьями, и сад ожил. Шуршание сухих листьев, разлетающихся во все стороны… сад ожил. И мастер сказал: «Вот теперь все хорошо. Жизнь не может существовать без смерти. Ты не сдал экзамен. Тебе нужно учиться еще три года».
