буддизм. Он тут же принялся писать книгу, в которой, не жалея сил и проявляя себя истинным поборником буддизма, отстаивал позиции Горы Сумеру.
Закончив работу над книгой, он отправился к мастеру Экидо и триумфально преподнес ему свой труд.
Но дзенские мастера — исключительные люди. Если бы среди пап оказался хотя бы один мастер дзен, конфликт между религией и наукой давно прекратился бы. Он до сих пор продолжается только потому, что все христианские священники такие тупицы. Они продолжают нести чепуху. Они отвергают любое новое открытие. Они отстают от человечества — разрыв между ними и человечеством составляет почти две тысячи лет. До сих пор они живут во времена Иисуса. Если бы хотя бы один папа был похож на мастера Экидо, мир был бы совершенно другим.
Ученик был крайне рад тому, что смог доказать. Разумеется, его доказательство было всего лишь логическим — чистое буквоедство. По-другому он доказать просто не мог. Доказательство не могло родиться из опыта, оно было исключительно логическим.
Пролистав всего несколько страниц и покачав головой, мастер вернул ему книгу со словами: «Какой вздор! Ты разве не знаешь, что основная задача буддизма состоит как раз в том, чтобы разрушить тройственный мир и двадцать пять форм существования? Какой смысл их отстаивать и превозносить Гору Сумеру? Болван!»
Ошарашенный, Кайсеки взял книгу под мышку и отправился домой.
Так может говорить только просветленный человек…
Нужно избавиться от всех доктрин, писаний, теорий — фактически, нужно избавиться от собственного эго. Чтобы стать по-настоящему религиозным, нужно избавиться от религии. Чтобы встретиться лицом к лицу с истиной, нужно избавиться от всех теорий.
Дзенские монахи занимают особое место в истории религии своей необычностью. Они сжигали свои писания. Они сжигали статуи Будды, чтобы согреться холодной ночью, когда в храме не было других дров. Редкие люди… Вы не найдете людей, которые поклонялись бы Будде с большей любовью, с большим доверием. Они поклоняются ему, но если наступает зима, и ночи становятся слишком холодными, они без малейшего чувства вины сжигают его деревянные изваяния, чтобы согреться. А утром они снова поклоняются Будде.
Это сложно понять, но это и есть просветление. Когда вы становитесь осознанными, вы перестаете цепляться за глупости. Когда вы становитесь осознанными, осознанность становится для вас единственной ценностью — все остальное утрачивает значение.
Мастер сказал: «Кого волнует Сумеру? Это чепуха! Кого заботит вся эта метафизика, космология, философия? Полный бред! И хорошо — радуйся, что Коперник все разрушил. Он сделал доброе дело. Благослови его».
…Потому что важнее всего — выйти за пределы ума. Когда вы цепляетесь за догмы, вы цепляетесь за собственный ум. Цепляясь за доктрину, вы цепляетесь за слова.
Он прав, когда говорит:
«Какой вздор! Ты разве не знаешь, что основная задача буддизма состоит как раз в том, чтобы разрушить тройственный мир и двадцать пять форм существования? Какой смысл их отстаивать и превозносить Гору Сумеру? Болван!»
Когда Будда лежал на смертном одре, Ананда рыдал и плакал. В течение сорока лет он ходил за ним, словно тень. Он сказал: «Ты уходишь, а я так и не достиг. Денно и нощно в течение сорока лет ты был рядом, и все же я упустил. Теперь я лишился последней надежды. Тебя не будет рядом, и я буду блуждать в темноте бесконечное количество жизней. Теперь у меня точно не будет возможности. Все двери закрыты. Я так и не достиг».
Будда улыбнулся и ответил: «Возможно, ты сможешь достичь, когда меня не станет. Насколько я вижу, я стал препятствием для тебя. Ты слишком привязался ко мне. Обещай мне: когда я уйду, я должен исчезнуть навсегда. Не держись за меня. Оставь меня полностью — стань сам себе светом».
Говорят, что на следующий день Ананда просветлел. Будда умер, больше не за кого было цепляться — последняя преграда пала…
Дзенские мастера говорят: «Если встретишь на своем пути Будду — немедленно убей его», — он так красив, так привлекателен, что вы можете к нему привязаться. «Немедленно убейте его». Дзенские мастера говорят: «Если вы случайно произнесете имя Будды, немедленно прочистите рот, прополощите его!»
Что они имеют в виду? И при этом они продолжают почитать Будду, возлагают цветы к его ногам, склоняются перед ним. Они продолжают петь
Вы уважаете просветленного человека за то, что он указал вам путь. Вы благодарны ему за то, что он показал вам путь в темноте, осветил вашу ночную тропу. Но не цепляйтесь за него, иначе тот, кто мог бы стать для вас дверью, внезапно превратится в непробиваемую стену. Вы не пройдете.
Ученик покидает дом мастера глубокой ночью. Ему страшно, и мастер говорит:
— Подожди, не бойся. Я дам тебе лампу.
Он дает ему лампу. Ученик очень рад — теперь он чувствует себя увереннее. Но когда он уже спускается по последним ступеням, мастер вдруг окликает его и, когда тот поворачивается, задувает лампу.
— Что? Что ты сделал! — восклицает ученик. — Ночь такая темная.
— Будды только указывают путь, — отвечает мастер, — но пройти его ты должен в одиночку — с помощью внутреннего света. Стань светильником для самого себя.
И не забивайте голову бесполезными вещами — Бог, нирвана,
Реальность здесь и сейчас. Вы ее упускаете из-за своего увлечения метафизикой.
В вашем существе есть две возможности: интеллект и разум. Интеллект мужского пола, разум — женского. Интеллект агрессивен, разум пассивен. Интеллект склонен к насилию, разум ненасильственен. Интеллект пытается силой проникнуть в реальность — именно этим и занимается наука. Это насилие над реальностью, оно уродливо. Разум же просто открывает двери и ждет, когда в них просочится свет. Он восприимчив, как женщина. Он напоминает утробу — чувствительный, пассивный.
Позвольте разуму управлять вами. Не давайте интеллекту взять верх.
Вы замечали, что когда вы влюблены, женщина неосознанно начинает завладевать вами? В мире вы можете быть очень влиятельным человеком, но когда вы со своей возлюбленной, ваше эго бесследно исчезает. Даже совсем хрупкая и слабая женщина способна одолеть сильнейшего из мужчин.
Вот что однажды случилось:
Один эксцентричный король отправил в деревню своего поверенного. Тот должен был поговорить с владельцами всех домов, и каждому мужчине, который всех домочадцев держит в ежовых рукавицах, он должен был подарить лошадь. А всем подкаблучникам причиталась курица.
Но куда бы ни заходил поверенный, всюду он раздавал куриц — не было ни одного повода выдать коня. Наконец, он зашел в дом дородного фермера — мускулистого, как бык, с грубым, небритым лицом и глубоким басом. Позади робко стояла тощая и морщинистая жена.
