слово
Существует лингвистическая школа — Школа общей семантики, основанная Альфредом Коржибски. У них есть коротенькая песенка, как раз по этому поводу. Она звучит так:
В этом состоит основа их учения.
Разумеется, вас вряд ли обожжет слово
Кто-то ругает христианство… Что в этом такого? Христианство — это только слово, но христиане чувствуют себя оскорбленными. Вот-вот начнется массовое кровопролитие. Человечество продолжает биться за слова:
Так что метафизика — это не только бессмыслица, но еще и безумие — правда, очень методичное, со своей методологией. Метафизики продолжают возводить небоскребы слов — Вавилонскую башню. Они непрерывно строят ее. А как только вы угодили в ловушку слов, реальность начинает отступать от вас все дальше и дальше. Вся ваша жизнь оказывается за стеной слов. И эта стена прочнее любой другой. Даже каменная, скалистая стена не так устойчива.
Колоссальная сила слов заключена в их прозрачности: вы смотрите сквозь них и даже не осознаете того, что смотрите сквозь слова. Они практически невидимы — прозрачны, как чистейшее стекло. Вы стоите у окна. Если стекло совсем чистое, вы можете не заметить его — вы будете думать, что смотрите на небо, деревья и сияющее солнце через раскрытое окно. Вы не догадаетесь, что от реальности вас отгораживает стекло. Метафизика — это стекло. Она отгораживает от вас реальность и искажает ее.
Люди цепляются за слова, потому что им неизвестна реальность. И они начинают верить в слова — это игра в притворство. По крайней мере, у вас возникает ощущение знания. Вы произносите слово
Хуб Остеруйс, голландский поэт и мыслитель, написал в своем дневнике: «Я слышал, как один человек взывал к Богу, надрывая голос. А другой человек сидел рядом и что-то бормотал.
Я спросил его: «О чем ты шепчешь себе под нос?»
И он ответил: «Я молюсь Господу». Но оба они признались, что ответа так ни разу и не получали.
«Почему же вы продолжаете звать его? Если он не отвечает, почему вы продолжаете молиться?»
Оба ответили: «Молчать — еще хуже»».
Вы продолжаете молиться, продолжаете верить, потому что жизнь, не подкрепленная верованиями, требует колоссальной смелости. Вы продолжаете молиться, потому что в молчании вами овладевает еще больший страх.
Вы замечали: каждый раз, проходя по темной безлюдной улице, вы начинаете что-то напевать или насвистывать. Что вы делаете? Это метафизика в чистом виде. Вы создаете иллюзию того, что вы не одни. Когда вы слышите свой собственный голос, у вас возникает ощущение, что рядом есть кто-то еще. Это вас подбадривает.
Вы поете — или молитесь, если вы человек религиозный, — и у вас возникает ощущение, что «Бог» рядом, все в порядке. На какое-то время вами так завладевает пение, молитва, бормотание или насвистывание, что вы совершенно забываете о том, что ночь темна, улица безлюдна и опасность подстерегает вас на каждом углу.
Люди все время что-то насвистывают из страха смерти. В этом насвистывании проявляется метафизика. Они не хотят встречаться с фактом, что существует смерть. Они не хотят встречаться с фактом, что их жизнь может быть лишь случайностью. У нее может не быть создателя. Возможно, никто не присматривает за вами, никто не контролирует. Как только вы поймете, что нет никакого надзирателя, вы впадете в панику. Тогда в любой момент все может пойти не так, и вы не сможете даже пожаловаться — жаловаться некому.
Метафизика создает вокруг вас сказочный мир. Она создает его из прекрасных слов:
Психологи обнаружили, что каждый ребенок проходит определенную стадию в своем развитии. Вы замечали такое за маленькими детьми? Они привязываются к определенным предметам — это может быть тряпичная кукла, одеяло, что угодно. Они выбирают то, что оказывается под рукой, и постепенно этот предмет становится для них почти священным, религиозным. У вас не получится забрать его у ребенка, не причинив ему боли. Он будет продолжать спать с тряпичной куклой. Каждый ребенок привязан к своему одеялу. Оно дает ему чувство безопасности.
Эти предметы обретают для ребенка особый смысл, и это нужно понять. Вся метафизика — это лишь одеяло в руках ребенка, тряпичная кукла. Если куклу отнять, ребенок не сможет заснуть. Ему будет чего-то не хватать. Это его ТМ, трансцендентальная медитация. Это его молитва. Тряпичная кукла — его бог.
Вам кажется, что ребенок и кукла существуют отдельно. Ребенок так не думает. Для него кукла — это часть его существа. Она существует где-то на границе внутреннего и внешнего. Внешнее — это мир предметов, внутреннее — ваше существо, и кукла существует как раз на стыке, она является частью того и другого. В каком-то смысле она является частью мира, в каком-то — частью вашего существа. Нет ничего более странного в этом мире, но метафизика дает вам чувство безопасности, защищает вас. Вам никогда не бывает одиноко, вы всегда чем-то заняты.
Это становится ритуалом. Проснувшись утром, ребенок первым делом ищет свою куклу. Если кукла на месте — все в порядке, все на своих местах. Он засыпает с куклой, и с ней же должен проснуться. Если кукла на месте — все хорошо, порядок не нарушен. В этой кукле сосредоточен весь его мир.
Ребенок систематизировал мир. Мир такой большой, а ребенок так беспомощен… Он не может руководить миром, но может руководить куклой. С куклой в руках он становится хозяином. В обычном мире он просто беззащитное создание в чьих-то руках… Мир слишком велик, слишком непонятен.
Но с куклой он больше не беззащитное дитя. С куклой он становится повелителем. Он может делать с ней все, что угодно: может бросить ее, может разозлиться, побить. А потом он может похвалить ее, убедить в чем-то, может любить, обнимать, целовать ее. Что бы он ни захотел, он может с ней сделать — кукла абсолютно беспомощна. Он — хозяин положения.
Метафизика устроена точно так же. Ваши боги, ваши тряпичные куклы… Лин по-прежнему держится за одеяло. Если вам действительно интересно узнать, что такое жизнь, избавьтесь от всех кукол, уничтожьте их. Разбейте все иллюзии — только тогда вам сможет открыться истина. Отбросьте все ваше притворство.
Люди продолжают прятаться за ширмой выдуманного мира. Там вы словно в пещере. Свет не проникает, воздух тяжел и несвеж — зато вы чувствуете себя защищенными. Ваши верования стали почти вашей смертью, но вам дороже чувство защищенности. Вот почему я постоянно говорю, что религиозный человек — это самый отважный человек в мире. Только готовность встретиться лицом к лицу с опасностями этой жизни приведет вас к подлинному существованию.
