— Что ты видишь? — спросил Деватдар.
— Все темно.
— Скоро потемнеет. Но пока еще не темно. Что ты видишь?
— Огонь. Он окружает тебя, Леонардо! — Тиста уже почти кричал. — И кто-то еще… там есть кто-то еще! — Тиста вскочил, отшатнулся от Деватдара, выдергивая руку. — Я падаю! — вскрикнул он, простирая руки. — Помогите!
Леонардо кинулся к мальчику и держал его, покуда тот не затих. Через несколько минут Тиста огляделся, словно только что проснувшись. Вид у него был озадаченный.
— Что ты видел? — спросил Деватдар. — Почему падал? Откуда?
— Довольно, — сердито сказал да Винчи, становясь между мальчиком и Деватдаром. — Вы не должны были позволять этого, маэстро, — упрекнул он Тосканелли.
Деватдар склонил голову и извинился перед Леонардо, но все же не оставил попыток заставить Тисту описать то, что он видел.
— Ты наверняка помнишь зеркало, — говорил Деватдар. — Просто сосредоточься.
Похоже, он был искренне тронут, словно все произнесенное Тистой касалось именно его.
Тиста изумленно глянул на Леонардо.
— Маэстро, я не помню никакого зеркала.
Деватдар дожидался да Винчи наверху, в личных покоях Тосканелли. Он сидел за длинным столом, заваленным чертежами и картами.
— Прими мои искренние извинения, маэстро Леонардо, — сказал он, опуская карту, разрисованную зверями и чудищами. — Я не хотел пугать твоего ученика, но я и никогда прежде не видел, чтобы на зеркало так реагировали. Хоть мальчик и утверждает, что ничего не помнит, но он что-то видел. Я бы последил за ним повнимательнее, чтобы с ним не случилось беды.
Леонардо остановился в дверях.
— Как вы думаете, что он видел?
Деватдар пожал плечами:
— Будущее, без сомнения.
Леонардо из почтения кивнул.
— Но мы встретились здесь не поэтому, — продолжал Деватдар, жестом приглашая Леонардо сесть рядом. — У меня есть для тебя предложение.
— Какое?
— Ты можешь сделать все, о чем говорил в письме к Великолепному? Можешь построить такие военные машины? Или ты просто хвастал?
— Это правда.
— Тогда, возможно, у меня найдется для тебя работа, если ты пожелаешь попутешествовать и пережить приключения. — Он помолчал. — Мне нужен военный инженер. Маэстро Тосканелли сказал мне, что эта должность может тебя заинтересовать.
— Нет, — сказал Леонардо. — Он ошибается. Моя жизнь и работа — здесь. Я никуда не уеду.
Деватдар пожал плечами:
— Мы ведем войну с захватчиком, что коварно вторгся на наши пограничные земли. Мы сможем хорошо заплатить тебе и обеспечить тебя деньгами, людьми и всем необходимым для постройки твоих бомбард и летающих машин.
— И кто же этот захватчик?
— Один из сыновей Великого Турка Мехмеда, который является исконным врагом равно христиан и арабов. Сына зовут Мустафа. Ты наверняка слышал о нем.
Леонардо чуть покачал головой, уверенный, что Деватдар разыгрывает его.
— А где идет война?
— В землях, что вы зовете Киликией. Но пока это не большая война, а скорее стычка. И для тебя это будет своего рода проверка.
— И если я ее выдержу…
— То сможешь получить больше людей и власти, чем твой герцог Лоренцо, — сказал Деватдар. — Но сперва ты должен принять решение.
Не принимая вызова, Леонардо спокойно смотрел на Деватдара.
— И покинуть край, где претерпел столько унижений.
Глава 16
ЗАГОВОР СУДЬБЫ
Люди будут ходить и не будут двигаться; будут говорить с тем, кого нет, будут слышать того, кто не говорит.
Мы все задолжники Смерти.
Зима выдалась необычайно холодная. Арно, как стеклом, покрылась льдом. А для Леонардо это время к тому же обернулось временем поста, потому что Зороастро не мог продавать его машин; не было и заказов. Тот маленький доход, что еще имелся у Леонардо, приходил из рук его приятеля Доменико дель Гирландайо, который расписывал часовню Санта Мария Новелла. Леонардо дошел до того, что согласился стать его помощником.
Великолепный был поистине беспощадным противником; кроме того, да Винчи убедился, что супруг Джиневры Николини гораздо влиятельнее, чем он полагал.
Леонардо ухитрился стать врагом одновременно и для Пацци, и для Медичи. Ему следовало бы принять предложение Деватдара оставить Флоренцию. Сердце его было мертво — во всяком случае, он так полагал, — и все же он не мог заставить себя покинуть христианский мир.
Но Деватдар скоро вернется и отыщет Леонардо — для того хотя бы, чтобы отобрать свой дар: он оставил Леонардо наставника, дабы подготовить его к жизни в исламском мире и обучить арабскому, — свою наложницу Айше.
Поздним февральским вечером, когда ледяной дождь намерзал на ветках деревьев, превращая их в хрусталь, и покрывал поля стеклянной наледью, Айше впустила в личные покои Леонардо настойчивого мальчика-слугу.
Леонардо тотчас узнал его: он служил Симонетте.
— У меня письмо для вас, маэстро.
— От кого?
Но мальчик сунул письмо в руку Леонардо и быстро выбежал из комнаты. Айше посмотрела ему вслед, затем перевела взгляд на Леонардо, словно ожидая, что он перескажет ей содержание письма.
Письмо было с печатью, но не заклеено.
«Милый Леонардо!
Я пишу тебе со страхом, как бы это письмо не перехватили. Вот почему я велела своему слуге Луке отдать это письмо тебе в собственные руки. Он сопровождает моего мужа во Флоренцию по делам. Ты, конечно, помнишь его по нашим дням во дворце мадонны Симонетты, когда вы вдвоем писали мой портрет. Да, Леонардо, я знаю, что Гаддиано была она. Я знаю и то, что она была твоей любовницей или, вернее, что ты был одним из ее многих любовников. Она рассказала мне все, но какое я имела право ревновать?
