кисть скользнула, смазывая черты сурового изможденного лица святого Иеронима. В этом полотне отразились вся горечь Леонардо и его желание уйти от мира. Он писал святого со старика, которого вскрывал в больнице: впалая грудь, жилистые плечи, тонкая шея, впалые щеки. У ног страдающего святого лежал рычащий лев. Мука и жертвенность.

То был вопль его скорби.

— Значит, ты все же решил снова взяться за кисть. — Зороастро скользнул по картине пренебрежительным взглядом. — Но после твоих прелестных Мадонн я никак не ожидал такого. Это заказ?

Зороастро был щегольски разряжен в пестрые шелка.

Леонардо вспыхнул, будто с него сорвали маску.

— Почему ты врываешься ко мне, даже не постучав? — холодно спросил он. — И кто это меня приглашает?

— Это не совсем приглашение, Леонардо, — сказал Никколо. — Маэстро добрый доктор справлялся о тебе. — Только любимцам Тосканелли было позволено называть его этим прозвищем. — В конце концов, ты все эти недели пренебрегал им.

— Пренебрегать маэстро невозможно, — сказал Леонардо. — Он все время находится в обществе.

— Тем не менее он жаждет твоего, — сказал Зороастро.

— А я не готов ко встрече с обществом. Будь я там, мне не потребовались бы твои услуги, чтобы продавать мои изобретения. И ты не наживался бы на мне и не носил бы этих богатых и безвкусных одеяний.

Зороастро как будто вовсе не был задет. Он поклонился и сказал:

— Но если бы я не был к твоим услугам, о чем ты говоришь так презрительно, у тебя не было бы ни этого прекрасного дома, в коем ты работаешь, ни собственных учеников, ни денег, ни поварихи.

Леонардо улыбнулся и покачал головой.

— Вот видишь? — спросил Зороастро. — Я прав. Так что снимай свой халат и одевайся, потому что у маэстро Тосканелли гость, который хочет тебя видеть.

Было очевидно, что Зороастро упивается предвкушением.

— Никко, передай Тосканелли мои извинения.

— Он велел сказать тебе, что здесь тот, кто одалживал тебе книгу о тайнах цветка, — сообщил Никколо. — Тот, кого зовут Кукан в Венце.

— А, Куан Инь-ци, — сказал Леонардо. — Так он возвратился?

— Мы теряем время, — заметил Зороастро. — А опаздывать к доброму маэстро непочтительно.

— Зороастро, ты тоже приглашен на вечеринку к маэстро? — спросил Леонардо.

— Мы все приглашены, — запальчиво ответил Зороастро.

Леонардо хмыкнул.

— Так он не хочет принимать тебя без меня, так, что ли, Зороастро? Из доброго маэстро вышел бы отменный лавочник.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Никколо.

— Как положено лавочнику, он хорошо знает своих посетителей. Ему отлично известно, что наш друг и компаньон не успокоится, пока не проникнет в ближайшее окружение маэстро. И не даст покоя мне.

Зороастро двинулся к двери, источая ледяную ярость.

— Не будь так уверен, маэстро художник. — Его голос, упавший до шепота, дрожал. — Тебе не всегда будет так просто унижать меня — и находить кредиты для исследований, которые столько же мои, сколь твои.

Леонардо удивленно взглянул на Зороастро. Не может же он, в самом деле, настолько принимать себя всерьез?

— Добрый маэстро сказал еще, что один султан проехал полмира, чтобы повидаться с тобой, — некстати вставил Никколо.

— Он сказал это тебе? — вопросил Зороастро. — Ну, если маэстро Тосканелли избирает наперсником дитятю, то без моего общества он вполне сможет обойтись.

И он удалился, уязвленный до глубины души.

Леонардо взглянул на фигуру святого Иеронима, страдавшего во тьме на холсте, посмотрел так, словно давал понять, что и Никколо и Зороастро являются лишь временной помехой. Он улыбнулся картине, как будто только святой на ней мог понять его. Корни поведения Леонардо уходили в слоистые каменные стены грота за домом его матери в долине Бончио. На миг Леонардо даже почуял затхлый запах сырой земли и сладостный аромат снадобий из черники и шалфея, тимьяна и мяты. Ребенком в той прохладной и душистой пещере он был счастлив.

— Идем, Никколо, — сказал он наконец, выходя из задумчивости. — Думаю, Зороастро уже настрадался всласть.

— Добрый маэстро просил также, чтобы мы привели Тисту, — сказал Никколо.

Хотя Тиста формально был учеником Верроккьо, тот позволил ему уйти с Леонардо.

— Зачем бы это?

Никколо только пожал плечами.

— Ты никак не связан с этим?

— Нет, Леонардо. Даю слово.

Леонардо, Никколо, Тиста и Зороастро пришли к Тосканелли незадолго перед заходом солнца.

Было еще не темно, но колокола Великолепного уже звонили. Мечи не обнажались, не горели сигнальные огни, но Флоренция жила как в осаде.

Казалось, фортуна отвернулась от города удачи. Убежденный, что Лоренцо в союзе с Карло Фортебраччо — кондотьером, который напал на папские области в Перудже, — Папа Сикст IV теперь открыто интриговал против Флоренции. Ходили также слухи, что король Неаполя Ферранте благословил флорентийских изгнанников в Ферраре на убийство Лоренцо. Те же слухи приходили и из Милана — так, во всяком случае, сообщал доверенный советник Лоренцо Джованни Торнабуони. И теперь, когда Пацци объединились с Папой, до заговора было рукой подать.

— Входи, Леонардо, ты припозднился, — сказал Америго Веспуччи, настежь распахивая дверь мастерской Тосканелли.

В этот миг из-за угла вывернули трое Товарищей Ночи в черных рясах.

— Эй вы, там, стоять! — рявкнул один из вооруженных священников.

— Преподобные, — сказал Америго монахам-воинам, — эти люди здесь по приглашению самого маэстро Тосканелли.

Старший из солдат кивнул и убрал руку с эфеса меча. К этому времени и Леонардо, и его спутники были уже в доме, вернее, в его маленьком дворике; в сумеречном свете правильные ряды готических окон и тонкие колонны создавали иллюзию высоты постройки.

Леонардо обнял Америго.

— Почему нас ждал ты? — спросил он. — Это же дело слуги.

— Не тогда, когда гости приходят после колокола.

— Ну, с Товарищами Ночи мог бы поговорить и любой из нас, — заметил Леонардо, — хотя бы тот же Зороастро.

Как ни противился Леонардо покидать свою мастерскую, сейчас ему было уютно, даже легко. Что в мире имело значение? Быть может, этой ночью ему удастся напиться. Утром ему будет худо, и к работе он вернется лишь после полудня. Леонардо засмеялся над собой, и Никколо тревожно нахмурился.

— Пожалуй, я сыт по горло Леонардовыми шуточками, — сказал между тем Зороастро и повернулся, в одиночку направляясь к выходу.

Леонардо схватил его за руку и оттащил с порога. Он понимал, что не должен бы высмеивать Зороастро перед Америго, на которого Зороастро всегда стремился произвести впечатление — без особого, впрочем, успеха.

— Прости, Зороастро, — сказал он, — я поступил дурно, прости. Это все из-за моего дурацкого

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату