— Я ни за что на свете не предложил бы тебе предать твоего повелителя. Но сможешь ли ты солгать своим подчиненным, чтобы помочь мне?

— Да.

Леонардо удивило то, что мальчик не колебался ни секунды.

— Почему?

— Потому что ты спас мне жизнь.

И тогда Леонардо посвятил в свой замысел этого слишком рано повзрослевшего ангела смерти.

Наконец Кайит-бей призвал Леонардо в свой шатер. Раб поднес Леонардо кофе и трубку; аромат крепкого кофе был восхитительным, и лишь тогда Леонардо осознал, насколько он устал и голоден.

— Ты умеешь толковать сны? — спросил калиф.

— Нет, повелитель.

— Нет? А вот мой Деватдар умеет.

Леонардо кивком поздоровался с Деватдаром — тот сидел на подушке напротив калифа и рядом с Куаном и, судя по всему, чувствовал себя неуютно.

— Перед самым рассветом мне приснился страшный сон, — продолжал калиф. — Я позвал имама и Деватдара. Однако один, похоже, не в силах ответить мне, а ответ другого я не приемлю.

Он поглядел на Деватдара и имама. Священнику, судя по его виду, было около восьмидесяти; сгорбленный и ссохшийся, он кутался в свои просторные одежды, словно прячась в них от мира, но глаза его смотрели прямо и довольно зловеще.

Затем калиф повернулся к Леонардо.

— Мне снилось, что огромная змея обвилась вокруг меня. Она дотянулась до моей шеи и принялась душить меня, но в тот миг, когда она воззрилась на меня глазами, сверкавшими точно драгоценные камни, она вдруг преобразилась в орла. Он расправил крылья, поднял меня в воздух и долго нес меня в когтях, покуда я не увидел внизу, на песке пустыни жезл, сияющий точно раскаленные угли. То был жезл глашатая. Затем орел мягко опустил меня на песок рядом с жезлом. Едва я коснулся его, как освободился от страха и сомнений. — Калиф помолчал. — Скажи мне свое истолкование, маэстро Леонардо.

— Я не верю в некромантию, — сказал Леонардо, стараясь не выдать своего волнения. Поистине, будь он суеверен, он счел бы сон калифа даром богов.

— Это не имеет значения. Куан тоже не верит.

Куан опустил глаза.

— Мой раб и брат согласен с истолкованием Деватдара, — продолжал Кайит-бей. Затем он подал знак Деватдару: — Расскажи ему.

— Змея означает поражение, — сказал Деватдар. — Но мы не терпим поражения. Мы побеждаем.

— Победу ни с чем не спутаешь, — сказал Кайит-бей. — Своим войскам я могу сказать, что мы победили; но эта победа обманчива. Я уверен, что Мехмед говорит своим армиям, будто победили они.

— Если даже мы терпим поражение, — продолжал Деватдар, — мы будем совершенно уничтожены, если останемся здесь. Ибо змея — это Турок, и он задушит нас.

— Меня, — поправил Кайит-бей. — Именно так все и было в моем сне.

— Сны нельзя понимать буквально, повелитель.

— Может быть, да, а может, и нет. Продолжай.

— Если ты отступишь сейчас, с честью — и под этим я разумею честь величайшего из полководцев, — твой народ будет в безопасности. Если ты подчинишься велениям сна, то поражение обернется победой — орлом — и доставит тебя домой, в Египет. Сделай так, и ты будешь свободен от страха и сомнений. Это и есть дар глашатая.

— И кто же этот глашатай?

— Ты, повелитель, — сказал Деватдар.

— Теперь ты видишь? — обратился калиф к Леонардо.

— Думаю, что ты не подвергаешь сомнению чистоту намерений и отвагу этих людей, — сказал Леонардо.

— Как бы сильно они ни ненавидели друг друга, они будут сражаться подле меня до самой смерти.

— Великий царь, мы братья, — сказал Деватдар. — Между нами нет вражды.

— Повелитель, — сказал Леонардо, — хотя их истолкование в совершенстве объясняет сон, я с ним не согласен.

— Отчего же не согласен? — осведомился калиф.

— Оттого, что я не верю, будто ты покинешь этот край, не покорив его, и у меня есть план.

Кайит-бей рассмеялся и кивнул.

— По крайней мере, ты честен. Но прежде чем я выслушаю твой план, я желаю услышать, как ты истолкуешь мой сон.

— Твой сон и мой план — одно и то же, повелитель. Тебе приснилось то, что я задумал. — Леонардо сделал паузу ради драматического эффекта и продолжил: — Твои опытные советники были правы, говоря, что змея в твоем сне обозначает поражение. Однако твой сон говорит, что ты можешь обернуть поражение в полную победу.

— Каким образом?

— У тебя есть орлы, владыка миров. В твоем распоряжении летающие машины. Они откроют тебе ворота замка… нынче ночью.

— Нынче ночью?

— Или ты станешь ожидать вражеской атаки?

— Я хотел дать моим людям хоть несколько часов передышки, — сказал Кайит-бей. — Разве ты потерял веру в свои пушки и орудия?

— Повелитель, мы полностью готовы к долгой осаде. Этого ты желаешь? Мехмед не ожидает атаки этой ночью, но времени у нас в обрез.

— А жезл, Леонардо? — спросил Кайит-бей.

— Повелитель?..

— Жезл из моего сна…

— Ты был прав, называя меня вестником, — промолвил Леонардо. — Я даю тебе жезл.

Он протянул руку калифу; тот кивнул, но не протянул своей.

— Зачем нам применять ангелов и твои летающие машины, маэстро? — спросил он. — Куан, почему бы нам не погнать на врага твои плавучие шары и не бросать с них огонь? Разве это не изжарит турок и не рассеет их ряды, как случилось, когда мальчишки в машинах Леонардо пролетели над их войсками, бросая огонь и железо?

Прежде чем Куан успел ответить, Леонардо опередил его:

— Мы не можем быть уверены, что на сей раз эта уловка сработает, повелитель. Мустафа мог предостеречь своего отца…