— Спрячемся здесь, — предложил Ашот, указывая на выдутую ветром в скале впадину, ту самую, где они провели свою первую ночь в ущелье.

Кое-как мальчики влезли туда и, плотно прижавшись друг к другу, продрожали здесь всю ночь.

Они знали, что пока идет снег, замерзнуть нельзя. Ведь в это время земля бывает покрыта одеялом из туч, …Нельзя сказать, чтобы участь мальчиков в эту ночь была завидной, но для них она не была и непривычной. Немало провели они ночей и похуже этой. А тот, кто побывал под градом, дождя не боится. Так гласит народная поговорка.

Временами, когда метель немного затихала, снизу, из ущелья, доносились тревожные выкрики Саркиса: — Ашот, Гагик, где вы?

— Не бойтесь, с нами ничего не случится, утром вернемся! — отзывался Ашот.

Но Саркис, конечно, ничего не слышал и диким голосом продолжал звать товарищей.

— Здесь мы, здесь, утром придем! — кричал ему Ашот.

— Идите, почему не идете? — доносилось снизу.

— Дорога закрыта! Спите! Придем завтра! Спите спокойно!

Ужасной была эта снежная вьюжная ночь.

Снег шел, шел не переставая. Он забивал все щели, выемки, впадины, все покрывал однообразной непроходимой белой пленкой. Как же угадать ту узкую тропку, по которой и в хорошую-то погоду не без страха проходил даже знаменитый айгедзорский охотник Арам?

Вконец истомленные, голодные ребята, лихорадочно работая, с трудом расчистили наконец тропку и сошли в ущелье.

У входа в пещеру их ждал похожий на покрытое снегом каменное изваяние Саркис. Мальчик едва не плакал от обиды, что силы не позволили ему помочь товарищам, хотя бы доставить им пищу.

А Шушик охрипла, так как все время кричала ребятам, чтобы они не торопились, спускались осторожно. При мысли о том, что кто-нибудь из них может поскользнуться, скатиться с горы, разбиться, девочка так плакала, что глаза ее сейчас еще были красными, а веки припухшими.

Тревожный это был день, с большими переживаниями и волнениями. Но вот, кажется, опасность миновала. Мальчики снова были в своей пещере и с жадностью накинулись на припасенный для них виноград.

— Здоровы ли вы? — заботливо спрашивал у товарищей Саркис. — Мы тут всю ночь не спали, думали о вас.

— Не заболели, но недалеко ушли от больных, — слабо улыбнулся Ашот.

У него ныла спина, ломило кости, болела застуженная ночью голова.

Не лучше чувствовали себя и его товарищи. У Гагика кололо в боку, и он с трудом дышал, а у Асо онемели ноги — они не поместились во впадине и промерзли.

— Пустяки! Согреемся — все пройдет, — утешал — Ашот. — А как ты себя, Шушик, чувствуешь? Что с твоими глазами?

— Ничего… А где ты порвал свои брюки?

— Ерунда, так прохладнее будет! — ответил за Ашота Гагик.

Виноград, который они ели, казался им изумительным, каким-то райским, необычайно вкусным плодом. И когда наконец они съели его столько, что насытились и пришли в себя, Гагик решил немного развеселить мрачно настроенных товарищей.

— Хорошо, что тропа опять закрылась, — сказал он. — Представь себе, Саркис, мы дом нашли! Не дом, а целый дворец! В нем можно чудесно жить зимой. С дверью, с окном… И в нем полным-полно жирненьких-жирненьких летающих шашлыков. И представьте себе, что наш умный главарь хочет отказаться от всего зтого удобства и уйти домой! Нет! Я такой глупости не сделаю. Я уйду лишь тогда, когда съем последний кусочек шашлыка.

— В самом деле, Ашот, и дом есть и шашлык? — ничего не понял Саркис.

— Есть. Проживем, не бойтесь.

И вот, ускользнувшие из лап смерти, наши ребята снова собрались у своего костра. С неба не уставая сыпал снег, была зима со всеми ее невзгодами. А вчера? Как хорошо было вчера! Солнце, ясное небо… И совсем уже мало оставалось поработать, чтобы открыть путь из ущелья.

Так неожиданно рухнули все их надежды! Изменница-природа одним своим диким порывом сорвала все расчеты ребят. Что же делать, видно, так и придется им перезимовать в Барсовом ущелье! Но сейчас, попав в еще большую беду, ребята не были угнетены так, как тогда, когда впервые выпал снег и запер их здесь. Тогда страх и безнадежность сразу охватили их, хотя погода была еще теплой, снег таял и шансов на освобождение было много. А теперь эта возможность исключалась. И тем не менее никто не впал в отчаяние. Они научились смело смотреть в глаза зиме, почти с вызовом. Да, немало бед пришлось им здесь перенести. И что же? Сдались? Нет! Все они целы, живы, здоровы, у них есть большой опыт в борьбе с природой, они привыкли к су-ревой жизни в пещере, к холоду, к голоду, к лишениям. И, что самое главное, приобрели уверенность в том, что не погибнут. Вот поэтому-то той боязни, которая владела ими в первые дни, теперь никто не испытывал.

Даже Шушик и Саркис — и те стояли совсем иными, чем были в первый день своего плена. Значит, они окрепли, стали сильнее, выносливее.

Обо всем этом и сказал ребятам Ашот. Сказал ясно, твердо. Он опять был в своей любимой роли.

А Гагик слушал его и думал: «Виним мы его за любовь к речам, а ведь необходимы и речи. Поглядите, как он говорит, сколько жара, уверенности!» И впервые Гагик задал себе вопрос: правильно ли он делает, упрекая Ашота в том, что у него такой властный тон?

А голос Ашота продолжал звучать под сводами пещеры:

— И нам надо приготовиться к тому, чтобы провести тут всю зиму. Для этого прежде всего нужны воля и выдержка. Если у нас будет воля, найдется и пища. Сейчас у нас есть виноград. Мясо будет. Завтра найдем еще что-нибудь. Что именно, не знаю, но найдем. Завтра же мы переходим в наше новое жилье.

— Вернее — в шашлычную, — уточнил Гагик.

— Что-то не верю я в твои очередные шашлыки, — не без тайной надежды ошибиться, поддразнила Гагика Шушик.

Она правильно рассчитала. Гагик вскочил с места и голосом, полным достоинства, объявил;

— Охотник я или сын охотника, чтобы врать? Готовьте шампуры, я скоро приду!

Гагик, конечно, хвастался. Разве мог он один уйти так далеко. Ведь кто-кто, а он-то ни на час не забывал об опасном соседстве.

Асо давно уже понял, что Гагик принадлежит к числу тех ребят, которые звонкой трескотней прикрывают свои страх. Это подстегивает таких ребят, подбадривает. Но пастушок делал вид, что не замечает этого: нельзя же подрывать авторитет товарища.

— Может, помочь тебе? — скромно спросил он.

— Зачем мне помощник? — гордо поднял голову Гагик. — Впрочем, да… ты можешь пригодиться для того, чтобы нести курочек. Вынь книги из сумки Шушик, возьмем, ее с собой. Вообще-то мне помощников не нужно, но, если тебе, Ашот, интересно, можешь тоже пойти с нами. Что сидеть в этом дыму?

Так удалось Гагику и страх свой скрыть и найти компаньонов для похода в малознакомую пещеру.

Ребятам нужно было хорошенько обследовать найденную ими пещеру. Накануне они ничего не рассмотрели, да и не поинтересовались тем, какое наследство оставил им ее таинственный обитатель. Ведь вчера все их чувства и все мысли были на Дьявольской тропе!

Когда же снова началась метель и стало ясно, что они окончательно заперты, новое жилище приобрело в их глазах особую ценность — от него, можно сказать, во многом зависело их спасение. Они надеялись найти здесь хотя бы самые примитивные удобства, быть может, посуду, какие-нибудь орудия…

Вот почему Ашот живо откликнулся на «хитрость» Гагика. Взяв в охапку маслянистых еловых веток, высушенных Саркисом для лучинок, он вышел из пещеры. В руках у Гагика и Асо пылали солидные поленья. Ребята спустились в ущелье, пересекли Дубняк и вскоре уже поднимались по каменной лестнице.

Когда они открыли деревянную дверь, первое, что бросилось в глаза, был закопченный медный котелок, валявшийся в темном углу. Внутри лежала большая деревянная ложка.

«Вот для чего были нужны товарищи! Разве без них можно было сюда войти? Не выдержало бы сердце, — подумал Гагик, пропуская вперед Ашота. — Пусть он первый осмотрит котел. Он же любит быть первым!»

Наклонившись к позеленевшему от времени котлу, Ашот сказал:

— Вот в чем приготовлял себе пишу владелец сада. А это — его тарелка, — И он поднял лежавшую в углу глиняную миску.

Котел! Миска!

Несказанная радость охватила ребят. Теперь у них есть в чем и воду хранить и обед готовить. Они вынесли посуду на свет и, осматривая ее со всех сторон, не переставали восторгаться.

— Посмотрим, что там еще есть. Хорошо бы пилу найти, Ашот. Помнишь следы пилы на черенке? — кричал Гагик. — Если найдем, у нас больше, не будет недостатка в топливе.

В это время какое-то крылатое существо, делая в воздухе неслышные зигзагообразные повороты, нашло открытую дверь и вылетело наружу. За ним последовали другие.

Гагик бросился к двери, закрыл ее и прижал своей спиной.

В тусклом свете факелов ребята увидели на сводах пещеры массу каких-то выпуклых предметов, прилепившихся, словно гнезда ласточек. Неожиданно одно из этих «гнезд» сорвалось с места и, обретя крылья, закружилось над головами ребят.

— Просыпаются от света. Асо, убери подальше головешки! — встревожился Ашот.

Пламя слегка притушили. В пещере стало темно, и Асо показалось, что она населена бесами. Он раскрыл свой нож, и сталь его тускло заискрилась в чуть мерцающем свете факелов. «Теперь не подойдут», — успокоился пастушок. Отец говорил ему, что черти боятся острой стали.

— Уйдем, — предложил Ашот.

— Не позорь меня! Я же обещал Шушик, — взмолился Гагик и, по восточному обычаю, погладил себя по бороде, — воображаемой, конечно.

— А что же делать? Подняться и достать их с потолка мы не сможем — высоко. Лестницу поставить? Или балку какую-нибудь? Где они?

— Не знаю, придумайте что-нибудь. Хотя бы нескольких поймайте… Ты, Ашот, говоришь — балка нужна. Ну, а если мы с тобой друг на друга станем, не заменим мы эту балку? Да еще Асо! А ну, давай-ка я на твои плечи стану, а на мои — Асо.