Дэррок, и Фиона, и О'Баннион. А еще Джайн и его люди. И ничего похожего ни с кем из них не произошло.
— Я думаю, что это началось на Хеллоуин. Меня недостаточно защитили рунами. — Улыбка Кристиана стала похожа на оскал. — И виню я в этом твоего Бэрронса. Посмотрим, кто из нас друид. Мы перекинемся с ним парой слов, когда я вернусь.
Судя по выражению его мраморного точеного лица, обмениваться они будут не словами.
— Это Иерихон делал тебе татуировки? Кристиан приподнял бровь.
— Ах, так он теперь Иерихон? Нет, татуировки делали мои дяди, Кейон и Дэйгис, но Бэрронс должен был проверить, когда они закончили, а он не стал. Он позволил мне начать ритуал незащищенным.
— А как бы взбесились твои дядюшки, если бы он стал проверять? — Я невольно начала защищать Бэрронса.
— Он все равно должен был это сделать. Бэрронсу известно о рунах больше, чем нам. И его знание настолько старше нашего, что мне вообще сложно представить.
— Что случилось в ту ночь в круге камней, Кристиан?
Ни он, ни Бэрронс так и не рассказали мне об этом.
Друид потер лицо ладонью, почесав черно-синюю щетину.
— Думаю, теперь не важно, что и кому известно. Меня учили скрывать свой позор, но теперь я целиком состою из него.
Кристиан начал медленно огибать гроб по кругу, лед хрустел под его ногами. Судя по протоптанной дорожке, он провел здесь немало времени.
Я попыталась сосредоточиться на нем, но мой взгляд то и дело скользил к гробу. Слой льда был толстым, но, если присмотреться, можно было различить тело за стенками. Крышка была тоньше.
Мне показалось, что я вижу черты за дымчатым льдом.
Я тут же отвернулась к белому лицу Кристиана.
— И?..
— Мы попытались призвать древнего бога Драгаров, секты черных колдунов. Они поклонялись ему задолго до того, как пришли Фейри. Это была единственная возможность противостоять магии Дэррока. И нам это удалось. Я чувствовал, как оно оживает. Великие камни, вкопанные глубоко в землю, рухнули под его тяжестью. — Кристиан помолчал, слушая, как затихает эхо его слов среди льдистых вершин. — Оно пришло за мной. Целилось прямо в мою душу. Ты когда-нибудь играла в «кто первый свернет»?
Я покачала головой.
— Я проиграл. Оно едва не убило Бэрронса. Я чувствовал, как оно промчалось мимо меня к нему. И... исчезло.
— Ну и почему Бэрронс виноват в том, что с тобой случилось?
— Оно меня коснулось. — Кристиан вздрогнул. — Оно... Я не хочу об этом говорить. А затем ты дала мне кровь Темных Фейри, и, проведя тут три года...
— Три
— Нет, в этом месте я всего несколько недель. Но в Зеркалах для меня прошло три года.
— Однако с нашей последней встречи снаружи прошел только месяц!
— Значит, время для меня течет быстрее, — пробормотал Кристиан.
— Хотя обычно происходит наоборот. Как правило, часы здесь означают дни в нашем мире.
Он пожал плечами. Мускулы и татуировки зашевелились.
— Когда дело касается меня, многое происходит иначе. Я стал немного непредсказуемым.
Его улыбка была натянутой. Глаза снова полностью почернели. Мне очень хотелось извиниться, но я в последнее время стала прагматичнее и устала от обвинений.
— Ты умирал, когда я нашла тебя в пустыне. Ты предпочел бы быть похороненным в Зеркалах?
Уголки его рта дернулись.
— Айе, я немного зарвался, да? Я рад, что выжил. Но ты не представляешь, что я сейчас испытываю. Я принадлежал к клану, который защищал людей от Фейри, хранил Договор, поддерживал перемирие между нашими расами. А теперь превращаюсь в одного из этих уродов. Я привык считать Келтаров хорошими парнями. А сейчас не верю, что хорошие парни вообще
Мой взгляд снова скользнул к гробнице. А еще для ритуала мне нужно сохранить рассудок и жизнь.
— Смотри сама и решай. Я сейчас им отлично подойду. Дядя Дэйгис однажды открылся тринадцати самым злобным друидам в истории и до сих пор не избавился от остатков их существования.
Значит, он был «одержимым, или захваченным» из пророчества!
— А дядя Кейон почти тысячу лет был пленником Зеркала, да и вначале был диким варваром. Он думает, что любая сила хороша, и сделает что угодно, чтобы жить со своей женой счастливо и в безопасности. А еще есть мой отец, который для тебя бесполезен. Он поглядел на этих двоих и навсегда отрекся от силы друидов.
— Это неприемлемо, — сухо сказала я. — Мне нужны все пятеро.
— Ну что ж, удачи.
Мы молча уставились друг на друга. Кристиан слабо улыбнулся.
— Я знал, что кто-то придет. Просто не ожидал увидеть тебя. Я думал, мои дядюшки отыщут это место, так что лучше не уходить отсюда. Все равно я не нашел выхода.
— А что ты ел?
— С едой как с дыханием. Это часть ада. Ни еды, ни воздуха. Но голод никогда не отпускает. Желудок пожирает сам себя, но ты не умираешь от этого. И секс, черт побери!.. — От его взгляда я вздрогнула. Глаза Кристиана не были бездонными, как у Принцев, но не были и человеческими. — В этом мире похоть не отпускает тебя, даже если передернешь. Она только усиливается. Я тут за несколько дней чуть с ума не сошел. Если бы мы занялись сексом...
— Спасибо, нет, — поспешно выпалила я.
Моя жизнь и так сложна, но даже если бы это было не так, место явно не располагало.
— Подозреваю, что это все равно бы не сработало, — сухо подытожил Кристиан. — Я настолько отвратителен?
— Просто ты меня немного... пугаешь.
Он отвернулся.
— Но ты адски сексуален, — добавила я.
Келтар сверкнул знакомой улыбкой.
— Вот этого Кристиана я знаю, — попыталась я поддразнить его. — Он все еще здесь.
— Надеюсь, выйдя из Зеркала, я не останусь таким.
Итак, нас уже двое: тех, кто надеется, что все наладится, стоит только выбраться из этого места.
Я посмотрела на гробницу. Рано или поздно придется ее открыть. Встретиться и справиться с судьбой. Кто там, Король? Он меня испугает? Почему? Что в этом гробу может заставить меня закричать?
Кристиан проследил за направлением моего взгляда.
— Вижу, ты знаешь, почему я здесь сижу. Но зачем ты здесь? И как ты нашла дорогу?
— Это место снилось мне каждую ночь с самого детства. Я словно запрограммирована на то, чтобы прийти сюда.
Уголок его рта дернулся.
— Айе, она это любит. Трахать наши мозги.
— Она? Кто?
Он кивнул в сторону гроба.
— Королева.
Я моргнула. Что за ерунда?
— Какая королева?
— Эобил, Королева Видимых.
