глав «Процесса»). На следующий день в Дезенцано было так много клопов, что трое наших путешественников решают лучше провести ночь на скамейке под открытым небом. Но авиационный праздник в Брешии окольным путем подтолкнул Кафку к литературному творчеству.

К началу 1907 года Кафка еще ничего не опубликовал. Впрочем, Макс Брод в статье берлинского журнала «Die Gegenwart» упоминает его имя наряду с именами таких знаменитых писателей, как Ведекинд или Мейринк. Кафка, испытывающий властную потребность писать, но не признающий за собой никакого таланта, иронически благодарит его.

И в самом деле, он мало что может предложить в данный момент. Несколько месяцев спустя, в мае того же года, он заканчивает письмо Максу Броду просьбой перестать докучать ему по поводу двух написанных им глав. По всей видимости речь идет о рассказе, которому Брод собирался дать название «Свадебные приготовления в деревне» и которому суждено было остаться незаконченным и быть представленным публике только в 1953 году. Макс Брод вспоминает, что Кафка дал ему прочитать рассказ в квартире на Цельтнерштрассе, и эта деталь позволяет приблизительно установить дату, поскольку переезд на Никласштрассе состоялся в июне 1907 года. Впрочем, существует другая и даже две другие версии, которые, несомненно, являются несколько более поздними.

Это очень простая история некоего Эдуарда Рабана, который собирается ехать в деревню, но не спешит туда отправиться. Он предпочел бы отправить свое тело в путешествие, а сам в это время спокойно оставаться в постели, где ему кажется, что он похож на огромное жесткокрылое насекомое, майского жука или жука-рогача (этот мотив Кафка использует спустя пять или шесть лет, но с гораздо большей силой в «Превращении»). Мало-помалу проясняется, что в деревне его ждет невеста, но он не очень спешит к ней, хотя уже неделю как она его дожидается, не получая от него никаких вестей. Рассматривая ее фотографию, он находит ее уродливой и немодной (когда Кафка позднее задумается о внешности Фелицы Бауэр, он сделает аналогичное открытие). Впрочем, он решается ехать, но встречает на своем пути всевозможные препятствия: проливной дождь, докучливых людей, которые его задерживают. Когда наконец он приезжает на постоялый двор, где хочет переночевать, там не оказывается никого, чтобы принять его среди ночи. Этот набросок Кафка дальше не развивает.

Когда сегодня читаешь «Свадебные приготовления в деревне», они производят впечатление упражнений в стиле, которые по сути выполнены в манере, совершенно противоположной манере «Описания одной борьбы». Вместо причудливых перипетий и разгула воображения Кафка выбрал теперь строгость и жесткость. Он следует за реальностью, кажется, что внимание повествователя поглощено деталями повседневности, осаждающими его. Предметы господствуют безраздельно, они завлекают в западню наблюдателя или героя, и стиль «Свадебных приготовлений» порою сравнивали со стилем Флобера. Но анализ здесь предельно краток: реальность выступает лишь как раздробленная на бессвязные отрывки, персонажи повествования вовлечены в калейдоскоп картин, которые лишают их действия осмысленности. Кафка не станет настойчиво придерживаться этой манеры, единственным образцом ее останутся «Свадебные приготовления». Но сегодняшний читатель порой склонен узнавать в этой предельной сухости приемы, аналогичные тем, которые полвека спустя будет использовать «новый роман». Можно подумать, что Кафка здесь стремится освободиться от всех издержек сознания «конца века». Но, несомненно, он идет в противоположном направлении и быстро устает от своего рассказа. Никакая настойчивость Макса Брода не может побудить его продолжить произведение.

Тем временем Макс Брод установил многочисленные связи в литературной среде. В частности он был связан с Францем Блеем, австрийским публицистом, живущим в Мюнхене. И Кафка и Брод были подписаны на «Опал» и «Аметист» — два эротических журнала, которые издавал Блей (если это удивляет, стоит подумать о том, что задуманное в то время Максом Бродом произведение должно было первоначально называться «Эрот»). А Блей начинает издавать новый журнал «Гиперион», которому, впрочем, было суждено недолгое существование. Именно в нем были опубликованы первые тексты Кафки. Отчасти это были отрывки из «Описания одной борьбы», некоторые из них столь коротки — всего лишь несколько строчек, — что, будучи вырванными из контекста, они приобретают иной вид: теперь они воспринимаются в качестве остроумных и притом глубокомысленных афоризмов. В «Гиперионе» также были опубликованы многие из восемнадцати маленьких текстов, которые будут объединены в 1913 году в одном томе под названием «Betrachtung». Тексты были настолько короткие, а томик оказался настолько тонким, что для его издания пришлось использовать необычно крупный шрифт. Слово Betrachtung в немецком языке может иметь несколько значений. Вначале полагали, что речь идет о медитации или созерцании, на самом же деле речь шла лишь о взгляде на жизнь, как на мировой спектакль. Спектакль, в котором мы вовсе не участвуем. Эти рассказы небольшие и очень разные по сюжету, хотя все взяты из обыденного опыта (коммерсант, который возвращается вечером домой; мечтания во время проезда в трамвае; рассеянный взгляд, брошенный в окно), все они выражают неудачу и разочарование. С какой стати быть победителем в лошадиных скачках? Мы только навлечем на себя зависть и ненависть. Зачем вмешиваться, когда мы видим двух человек, преследующих друг друга на улице? Что мы знаем о них, кто знает, виноват ли один из них, и к тому же имеем ли мы право повиноваться нашей усталости? Зачем вести дальше разговор с девушкой, которую встречаем? С первой же минуты каждый из двух разочарован другим. И ребенок, который мечтает быть краснокожим, постепенно видит разрушение своей мечты: «Быть бы индейцем, готов хоть сейчас, и на мчащейся лошади, наискось в воздухе, коротко вздрагивать над дрожащей землей, а потом отпустить шпоры, ибо нет шпор, а потом отбросить поводья, ибо нет поводьев, и едва видеть перед собою землю выкошенной догола степью, уже без холки, уже без головы лошади».

Все эти небольшие тексты отличаются крайней скромностью, будто их автор считал себя предназначенным для малых жанров, и одновременно предельной утонченностью повествовательной манеры. Но в них уже просматривается квиетизм, который будет всегда вдохновлять мысль Кафки, убеждение в том, что всякое действие бесполезно и что волнение мира не стоит того, чтобы принимать в нем участие.

Тем временем Макс Брод, чтобы заставить Кафку писать и публиковаться, прибегает к разным хитростям: так, после авиационного праздника в Брешиа, где собрались Блерио, Кюртисс, Ружье, где присутствовали д’Аннунцио и Пуччини, он решает, что они напишут вдвоем с Кафкой отчет о встрече, и печатает в ежедневнике «Bohemia» описание Кафки. По первоначальному замыслу оба текста должны были быть представлены в сборнике статей Макса Брода под названием «О красоте уродливых образов» (который вышел в свет в 1913 году). В конечном счете издатель от этого отказался, чему Кафка мог быть только рад. Он участвовал вместе с Бродом в подготовке сборника и тогда же записал в своем «Дневнике»: «Вчера пополудни у Макса. Мы установили порядок статей для «Красоты уродливых образов». Против моей воли. Но именно в эти моменты Макс любит меня больше всего, или по крайней мере мне так кажется, так как тогда я сознаю, сколь мало у меня достоинств. Нет, он действительно любит меня больше. Он хочет включить мою «Брешиа» в свою книгу. Все, что есть во мне хорошего, противится этому».