телеологический способ объяснения в терминах целенаправленного выбора индивидуальных агентов — не обязательно должны сочетаться в рамках этого направления экономической теории. Так, О'Салливэн (O'Sullivan P., 1987) утверждает, что субъективистская и телеологическая интерпретации человеческого действия не влекут за собой обязательной приверженности априоризму и не устраняют необходимости верифицировать предпосылки и выводы экономических теорий. Таким образом, он отстаивает австрийскую методологию без австрийского предрассудка относительно эмпирических проверок.

Знаменательно, что когда несколькими годами позже Фрэнк Найт попросил Хатчисона сформулировать его отправную философскую точку, тот упомянул британских эмпиристов, Маха, Шлика и Карнапа из Вены, но не сказал ни слова о Поппере (см. Huthison T.W., 1941, р. 735). В более поздней книге одного из философов, посвященной методологии общественных наук и, в частности, рассмотрению проблем экономической теории, где Хатчисон просто пересказывается другим языком, о Поппере также не упоминается (см. Kaufmann F., 1944, ch. 16).

Хатчисон был целиком прав, когда заявлял, что экономисты защищали (и продолжают защищать) реальные эмпирические утверждения, облекая их в форму тавтологий и определений; и наоборот, иногда им чудесным образом удается извлечь реальные экономические гипотезы из тавтологических утверждений (см. Leontieff W., 1950; Klappholz К. and Mishan E.J., 1962; а также Hutchison T.W., 1960; Klappholz К. and Agassi J., 1960; Hutchison T.W., 1966; Latsis S.J., 1972, p. 239–241; Rosenberg A., 1976, p. 152–155).

Аналогично, Махлуп, нападая на ультраэмпиризм Хатчисона, заявляет: «Это и есть основная разница между естественными и общественными науками: в последних факты, данные наблюдений сами являются результатами интерпретации людьми собственных действий. И это налагает на общественные науки не возникающее в естественных науках требование, чтобы все типы действия, используемые в абстрактных моделях, построенных для аналитических целей, были «понятны» большинству из нас, в том смысле, что мы могли бы представить себе разумных людей, хотя бы иногда действующих так же, как следует из данного идеального типа» (Machlup F., 1978, р. 152—153).

Обзор всей методологической карьеры Хатчисона см.: Coats A.W. (1983).

Тезис Фридмена настолько знаменит, что даже сделался предметом широко известных шуток. О'Брайен (O'Brien D.P., 1974, р. 3) сообщает, что студенты в университете Белфаста рассказали ему следующий анекдот (я слышал такой же на вечеринке экономистов в Бангкоке четырьмя годами позже): «Экономист, инженер и химик оказались на необитаемом острове с большой банкой тушенки, но без консервного ножа. После разнообразных неудачных упражнений в прикладной науке со стороны инженера и химика, пытавшихся открыть банку, они с раздражением обратились к экономисту, который все это время снисходительно улыбался. «А что бы сделал ты?», — спросили они его, на что тот невозмутимо начал: «Предположим, что у нас есть консервный нож…»».

Следует согласиться с Арчибальдом, когда он пишет, например: «мы можем успешно предсказывать некоторые аспекты поведения экономической единицы с помощью теории А, а некоторые — с помощью теории Б; где справедлива А, будет неверна Б, и наоборот. Один из возможных способов интерпретировать такую ситуацию — «разные теории для разных проблем». Другой — «и А, и Б неверны». Как нам быть в такой ситуации? С моей точки зрения, верные предсказания теорий А и Б составляют часть нашего запаса полезного знания, доступного для того, что я называю инженерными целями, но как научные гипотезы и А, и Б должны быть отвергнуты. Мы могли бы стремиться построить более общую теорию, включающую и А, и Б. Частью такой теории было бы определение обстоятельств, в которых справедлива каждая из субтеорий. Такая теория была бы опровержима, поскольку указанная область применения могла бы оказаться неверной. В случае с теорией монополии—конкуренции мне не нравится именно то, что это — конструкция ad hoc, а не общая теория, включающая подобающим образом указанную область применения, и, следовательно, опровержению она не подлежит» (Archibald G.C., 1963, р. 69–70).

Аналогичным образом, Беар и Орр, не одобряя тезиса об иррелевантно–сти предпосылок, утверждают, что в экономической теории протошп» проверить трудно и, следовательно, в качестве ^шеи альтернативы онымй тимо считать предпосылки, явно не противоречащие наблюдениям верными и переходить к проверке выводов. «Категорически неверно, — говорет они игнорировать выводы модели совершенной конкуренции на то*^ основ™' что какое–нибудь из четырех или пяти плохо обоснованных^ее^^^ вычи» танное в учебнике экономической теории среднего уровня, не с°б™етсЯи Такой отказ будет ошибкой, ибо затруднительно установить в чем^именно и насколько значительно фактическая ситуация отличаете*^ от ^^овепшен–шенной конкуренции или каким должен быть адекватный идеал совершен ной конкуренции» (Bear D.V.T. and Orr D., 1967, p. №).

«См.: KoopmansT.C. (1957, р. 140); Archibald G.C. (1959а, р. 61–69); RotweinE. (1959, р. 556; 1973, р. 373–374); Winter S.G. (1962, р. 233); Cyert R.M. and Grunberg E. (1963, p. 302–308); Meliz J. (1965, p. 39); De Alessi L. (1965); Klappholz K. and Agassi J. (1967, p. 29–33); Rivett K. (1970, p.137); McClelland P.D. (1975, p.