писателю Сергею Александровичу Нилусу бумаги своего покойного мужа и их содержание стало известным[50].
«Господь открыл мне, — сказал великий старец (Серафим), — что в ребячестве вашем вы усердно желали знать, в чём состоит цель жизни нашей христианской, и у многих великих духовных особ вы о том неоднократно спрашивали… Но они не так говорили, как бы следовало… Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святого Божьего…
— Батюшка, — сказал я, — вот вы всё изволите говорить о стяжании благодати Духа Святого как о цели христианской жизни, но как же и где я могу её видеть? Добрые дела видны, а разве Дух Святой может быть виден? Как же я буду знать, со мной Он или нет?.. Я не понимаю, почему я могу быть твёрдо уверенным, что я в духе Божием. Как мне самому в себе распознавать истинное Его явление?
Тогда отец Серафим взял меня весьма крепко за плечи и сказал мне:
— Мы оба теперь, батюшка, в Духе Божием с тобою! Что же ты не смотришь на меня?
Я отвечал:
— Не могу, батюшка, смотреть, потому что из глаз ваших молнии сыплятся. Лицо ваше сделалось светлее солнца, и у меня глаза ломит от боли!
Отец Серафим сказал:
— Не устрашайтесь, ваше Боголюбие! И вы теперь сами так же светлы стали, как и я сам. Вы сами теперь в полноте Духа Божьего, иначе вам нельзя было бы и меня таким видеть.
Я взглянул после этих слов, в лицо его, и напало на меня ещё большее благоговение. Представьте себе в середине солнца, в самой блистательной яркости его полуденных лучей, лицо человека, с вами разговаривающего. Вы видите движение уст его, меняющееся выражение его глаз, слышите его голос, чувствуете, что кто-то вас руками держит за плечи, но не только рук этих не видите — не видите ни самих себя, ни фигуры его, а только один свет ослепительный, простирающийся далеко, на несколько сажень кругом, и озаряющий ярким блеском своим и снежную пелену, покрывающую поляну, и снежную крупу, осыпающую сверху и меня, и великого старца. Возможно ли представить себе то положение, в котором я находился тогда?»
В приведённом отрывке святой Серафим не только явил себя светоносным телом, но одним лишь только мысленным побуждением (а не мощным, грубым ударом по спине!) преобразовал в такое же состояние и своего собеседника. Мотовилов при этом не только не испугался и не убежал, а замер в экстатическом восхищении. А далее ещё отчётливее явилось качество энергий золотого, христоподобного тела:
«Что же чувствуете вы теперь? — спросил меня отец Серафим.
— Необыкновенно хорошо! — сказал я.
— Да как же хорошо? Что именно? Я отвечал:
— Чувствую я такую тишину и мир в душе моей, что никакими словами выразить не могу!
— Что же ещё чувствуете вы? — спросил меня отец Серафим.
— Необыкновенную сладость! — отвечал я.
И он продолжал:
— От этой-то сладости наши сердца как будто тают, и мы оба исполнены такого блаженства, какое никаким языком выражено быть не может.
— Что же ещё вы чувствуете?
— Необыкновенную радость во всем моем сердце!
И батюшка отец Серафим продолжал:
— Что же ещё вы чувствуете, ваше Боголюбие? Я отвечал:
— Теплоту необыкновенную!
Как, батюшка, теплоту? Да ведь мы в лесу сидим. Теперь зима на дворе, и под ногами снег, и на вас более вершка снегу, и сверху крупа падает. Какая же может быть тут теплота?!
— А такая, какая бывает в бане, когда поддадут на каменку и когда из нее столбом пар валит.
— И запах, — спросил он меня, — такой же, как из бани?
— Нет, — отвечал я, — на земле нет ничего подобного этому благоуханию. Когда ещё при жизни матушки моей я любил танцевать и ездил на балы и танцевальные вечера, то матушка моя опрыснет меня, бывало, духами, которые покупала в лучших модных магазинах Казани, но те духи не издают такого благоухания.
И батюшка отец Серафим, приятно улыбнувшись, сказал:
— И сам я, батюшка, знаю это точно так же, как и вы, да нарочно спрашиваю у вас — так ли вы это чувствуете? Сущая правда, ваше Боголюбие! Никакая приятность земного благоухания не может быть сравнена с тем благоуханием, которое мы теперь ощущаем, потому что нас теперь окружает благоухание Святого Духа Божия. Что же земное может быть подобно ему! Заметьте же, ваше Боголюбие, ведь вы сказали мне, что кругом нас тепло, как в бане, а посмотрите-ка, ведь ни на вас, ни на мне снег не тает и под нами также. Стало быть, теплота эта не в воздухе, а в нас самих… Ею-то согреваемые пустынники и пустынницы не боялись зимнего мороза, будучи одеваемы, как в тёплые шубы, в благодатную одежду, от Святого Духа истканную. Так ведь и должно быть на самом деле, потому что благодать Божия должна обитать внутри нас, в сердце нашем…
И во время беседы этой с того самого времени, как лицо отца Серафима просветилось, видение это не переставало, и всё с начала рассказа и доселе сказанное говорил он мне, находясь в одном и том же положении. Исходившее же от него неизреченное блистание света видел я сам, своими собственными глазами, что готов подтвердить и присягаю».
Сравните так присущие любви высокие духовные энергии благости, умиротворения, блаженства, экстатического восхищения, теплоты и сладости благоухания с… холодными, «безличными», ужасающими энергиями толтеков с их туалетными запахами серы, — и вам тотчас сразу станет ясным громадное различие между дублем — воплощением зла, и духовным телом — сосредоточением энергий созидания и добра!
И недаром всех христианских святых подчёркнуто точно изображают со светлым золотым окаймлением в виде короны или ореола вокруг тела или головы. Они — обладатели духовного светоносного тела!
В эзотерической литературе можно обнаружить достаточно много примеров чудесных эффектов проявления духовного тела христианских молитвенников. Например, христианский святой Иосиф (из Каупертино) вообще очень часто летал высоко над людьми в физическом теле (он «зависал» высоко под куполом церкви), бесконечно удивляя и восхищая всех прихожан. Духовное тело — наполненность Светом Любви, который легко превосходит все физические законы, законы материи…
Но каким образом духовное тело в Религии являет подобные чудеса, ведь оно, согласно учению дона Хуана, состоит из энергии «бесполезной матрицы»???
Задайте этот простой вопрос всем любителям и «магам» по Кастанеде? Что они вам ответят на это?
Любопытно, что дубль несёт угрозу не только всему окружающему, но и самому его обладателю, что немыслимо для духовного тела! Да, дубль в магии может проявиться и в качестве инструмента саморазрушения. Ла Горда Кастанеде:
«Если твой нагваль снова выйдет, эта новая встряска может убить тебя» (из кн. 5, гл. 6, с. 568).
Дубль толтеков вызывает дикий ужас, тряску, шок, крайнее физическое перенапряжение, недержание кишечника… Дубль в полной мере появляется только тогда, когда душа (духовное сердце) дьяволу уже продана…
Без всякого художественного допуска, без преувеличений и сравнений — дубль есть воплощённое на земле сознание планетарного Дьявола! И недаром «Люцифер» — что означает «светоносный» — является одним из имён дьявола. Люцифер светоносен, однако он — носитель отражённого света, жалкая копия космического Света Любви Бога.
Итак, различия дубля и духовного тела очевидны:
