— Да, господин.

— И все-таки, — продолжал я, подняв кнутом ее подбородок, — ты хорошенькая.

— Тривиально и по-рабски, — улыбнулась она.

— Да, — сказал я и добавил: — К тому же у тебя хорошие рабские рефлексы.

— Которые ты не находишь годными к использованию, мой господин, — прошептала она.

— Я думаю, не продать ли мне тебя, — проговорил я.

— Пожалуйста, не продавай меня, господин, — попросила она.

— Я продам, если захочу, — ответил я.

— Конечно, мой господин.

Я опустил кнут и, присев перед ней, продолжал разглядывать ее.

— Господин на самом деле думает продать меня? — поинтересовалась она.

— Да, — ответил я.

Она рассердила меня сегодня вечером. К тому же я думал, что видел ее сегодня вечером более объективно, чем когда-либо раньше. Теперь я смотрел на нее не более чем на милый пустяк.

— За меня дадут такую невысокую цену, — прошептала она, — что, может быть, господин оставит меня себе.

Я поднялся, держа кнут в руке. Я посмотрел на нее, стоящую на четвереньках передо мной. Что-то было в том, что она сказала. Вероятно, она не получит высокую цену. Возможно, она может быть оставлена по крайней мере на время. Пока большого смысла отсылать ее на рынок не виделось. К тому же она была хорошенькая, пусть даже и в тривиальном, рабском смысле. Да еще у нее были хорошие рабские рефлексы. Без сомнения, я мог бы найти ей применение внутри дома.

— Господин? — спросила она.

Я подошел к ней сзади.

— Господин? — повторила она испуганно.

Она знала, что сейчас ее могут ударить хлыстом.

— Я оставлю тебя по крайней мере на время, — сказал я, — посмотреть, как успешно ты будешь работать.

— Я приложу все старания, чтобы успешно справиться, господин, — воскликнула она радостно. — Я буду содержаться в полном рабстве? — спросила она, не смея повернуться.

— Да, — ответил я.

— Какое рабство или обязанности избрал для меня господин? — задала она вопрос.

Я посмотрел на ее позу.

— Может быть, рабство четвероного животного, — ответил я.

— Господин может поступить так, если пожелает, — проговорила она, — если это нравится ему или забавляет его.

В этой форме рабства, которая обычно используется в дисциплинарных целях или для развлечения хозяина, женщине не разрешается подниматься с четверенек. Одновременно ей не разрешается использовать речь, хотя она может обозначать свои потребности и желания при помощи таких средств, как подобострастие, стон или хныканье. Поскольку не разрешается использование рук (только как средство передвижения), она должна есть и пить из мисок, поставленных на пол, или, иногда, чтобы утолить жажду, она может воспользоваться разрешением лакать воду из луж или слизывать капли с изразцов. К тому же нередко ее приковывают цепью рядом с ногами хозяина, когда он обедает, чтобы он мог, если захочет, кидать ей объедки. Она также будет обучаться трюкам, выполняя которые она может быть представлена для развлечения гостей своего хозяина, например просить, лежать, переворачиваться и таскать его сандалии в зубах. И нет нужды говорить, что, когда хозяин захочет использовать ее сексуально, она примет позу самки животного.

Кстати, эта форма рабства часто налагается на захваченных в плен убар. И нередко убара спустя какое-то время, когда ей, лежащей на животе перед хозяином, дается минута, чтобы высказаться, умоляет вместо рабства четвероногого животного обучить ее непристойным искусствам и сладострастным танцам женщины-рабыни, чтобы она могла быть для своего хозяина не просто развлечением, а удовольствием для рабского угождения. Ее мольбы обычно удовлетворяются. Такие женщины становятся великолепными рабынями. Они, конечно, знают, что они могут в любой момент, когда пожелает хозяин, быть возвращены в рабство четвероногого животного.

Я подошел и встал перед девушкой.

— Можешь опуститься на, колени, — разрешил я.

— Спасибо тебе, господин, — радостно воскликнула она.

По крайней мере, ее не станут обращать в рабство четвероногого животного. Она взглянула на меня.

— Я люблю тебя. Я люблю тебя, мой господин, — проговорила она.

— Целуй кнут, — приказал я ей.

— Да, господин! — Она горячо поцеловала кнут еще и еще раз.

Бывшая мисс Хендерсон с Земли, стоящая обнаженной на коленях передо мной, теперь понимающая свое положение, моя рабыня в ошейнике, целовала мой кнут. Она счастливо посмотрела на меня.

— Ты думаешь, что ты хорошая рабыня? — спросил я.

— Нет, господин, — ответила она.

— Тебе нужно в ванную, — заметил я.

— Да, господин.

— Твое тело пахнет, — добавил я.

— Да, господин.

— Оно воняет, — уточнил я.

— Да, господин, — ответила она. — Прости меня, господин.

Ее прелестное тело и в самом деле воняло. В этом не было ничего удивительного, учитывая все, что с ней произошло, и побои, которым я подверг ее. К тому же оно было покрыто грязью и потом, грязь скаталась в маленькие катышки на ее светлой коже. В ее глазах были слезы. Тут я услышал шаги у двери.

— На живот, — приказал я ей.

Она быстро легла на живот на изразцы передо мной, положив руки у головы.

— Господин! — проговорила она.

— Лежи тихо, рабыня, — приказал я, — или ты будешь выпорота.

— Да, господин, — ответила она.

— Кто там? — спросил я.

— Это я, Лола, — услышал я в ответ. — Я принесла ваши вещи.

Она следовала за мной, отстав немного, в соответствии с моими инструкциями, чтобы дать мне время познакомить новую девушку с моим домом.

Я пошел к двери и, открыв ее, впустил Лолу. Она вошла, неся мое имущество, которое я брал в другой дом. Почтительно она встала на колени передо мной.

— Я на коленях перед моим господином, — сказала она.

— Можешь подняться, — разрешил я.

— Спасибо, господин.

— Положи мои вещи у стены, — приказал я. — И запри дверь.

— Да, господин. — Она выполнила все приказания и затем вышла в центр комнаты. Она посмотрела вниз на распростертую рабыню.

— Ну, что у нас здесь? — спросила она. — Хорошо прирученная, хорошо выпоротая рабыня?

Распростертая рабыня молчала, дрожа.

— Ну? — спросила Лола, внезапно злобно пиная девушку в бок.

— Да, госпожа, — закричала девушка. — Я хорошо прирученная, хорошо выпоротая рабыня!

— Мой господин знает, как обращаться с женщиной, — высказалась Лола.

— Да, госпожа, — ответила девушка.

— Ты помнишь, как ты, когда была свободной, отвела меня в доки и продала? — спросила Лола.