Будущее трудно угадать.

— Значит, тот факт, что я — женщина Земли, а ты — мужчина Земли, не защитит меня, — сказала она.

— Конечно нет, — ответил я, — не более чем он защищал других женщин Земли, которые за последние века оказывались обращенными в рабство.

— Понятно, — сказала она.

— Кстати, — заметил я, — я отметаю не только твою точку зрения как очевидно ложную, но также и предположение.

— Предположение? — не поняла она.

— Насчет того, что я — мужчина Земли, а ты — женщина Земли.

— Но мы, несомненно, с Земли! — воскликнула она.

— Это правда, что планета, на которой мы родились, — Земля, — ответил я. — И это все, о чем ты можешь подумать?

— Нет, — сказала она.

— Что еще?

— Не знаю, — проговорила она. — Трудно говорить с тобой, когда я раздета и стою на коленях!

— Наша подлинная сущность теперь изменилась, — высказался я. — Мы сейчас жители Гора.

— Нет! — воскликнула она.

— Ты потеряла свои права и привилегии женщины Земли, когда в горианском загоне для рабов твое красивое бедро было заклеймено.

— Пожалуйста, не говори так открыто о моем теле, — попросила она.

— Я буду делать, что хочу, — возразил я.

Она опустила голову, не ответив.

— Тогда ты стала всего лишь девушкой Гора и рабыней, — продолжал я.

Она взглянула сердито.

— И мне кажется, я припоминаю, — продолжал я, — как на улице Извивающейся Рабыни ты выкрикивала, признаваясь мне, что та, что в моих руках, ничто, а только горианская девушка-рабыня.

Она хмуро посмотрела на меня и закусила губу.

— И, как я припоминаю, — я продолжал, — она кричала, что она — моя.

Теперь она была в ярости.

— Ты забыла? — спросил я.

— Нет, — ответила она.

Я был доволен, видя, что она слишком умна, чтобы лгать мне.

— Но как бы ты ни желала рассматривать эти проблемы, — сказал я, — для меня мало разницы, считаем мы себя землянами или горианцами.

Я посмотрел на нее, обнаженную передо мной, и потрогал пальцами кнут для рабов.

— Наше нынешнее положение, — заметил я, — в любом случае остается без изменения.

— Как мужчина-землянин мог бы владеть женщиной Земли, так же и ты мог бы владеть мною на Горе? — спросила она.

— Да, — ответил я.

— Можно мне встать?

— Нет!

— Ты не можешь владеть мною! — закричала она.

Я не удостоил ответом такое глупое утверждение. Разве она не знала, что является заклейменной, закованной в ошейник горианской девушкой-рабыней?

— О, я знаю, что ты мог бы владеть мной, — нервно засмеялась она, — но я знаю, что ты не захочешь владеть мной.

— Почему же? — поинтересовался я.

— Ты знаешь меня с Земли, — ответила она.

— Это сделает обладание тобой еще более забавным, — заметил я.

— Забавным? — повторила она.

— Да, забавным, — сказал я, — моя красавица.

— Твоя красавица? — переспросила она.

— Да, — подтвердил я, — моя красавица.

— Ты говоришь обо мне так, как будто я — рабыня, — обиженно проговорила она.

— Ты — рабыня.

— Но ты освободишь меня! — воскликнула она.

— Если бы мои намерения были таковы, — возразил я, — разве не странно, что я только что надел на тебя ошейник?

— Но это, несомненно, была шутка, жестокий розыгрыш, — сказала она.

— Потрогай ошейник, — посоветовал я.

Она подняла к нему руки.

— Он тяжелый или неудобный? — спросил я.

— Нет.

— Это женский ошейник, — пояснил я. — Но он плотно пригнан, сделан из твердой стали и надежно заперт.

— Да, — признала она.

— Ты уже носила такие ошейники раньше, не так ли?

— Да.

— Ты знакома с ними и их назначением? — спросил я.

— Да.

— Я предлагал снять его с тебя? — снова задал я вопрос.

— Нет.

— Ты можешь снять его? — поинтересовался я.

Она взглянула на меня.

— Попробуй, — предложил я.

Она трогательно старалась справиться с ошейником. Потом, через какое-то время, она прекратила свои бесполезные попытки.

— Нет, — сказала она, держа пальцы на запертом, неподдающемся ошейнике. — Я не могу снять его.

— Теперь ты можешь убедиться, — предположил я, — что он надежно застегнут на тебе.

— Я знаю, что он застегнут на мне, — воскликнула она. — Я не могу снять его!

— Что это за ошейник? — спросил я.

— Ошейник рабыни! — закричала она.

— Точно, — подтвердил я.

— Это не шутка? — всхлипнула она.

— Нет.

Она испуганно посмотрела на меня.

— Ты начинаешь раздражать меня, — проговорил я. — Возможно, тебя следует выпороть.

Она отшатнулась.

— Но ты привел меня в наш дом, — сказала она.

— Не в наш дом, — поправил я, — в мой дом.

— Ты станешь держать меня как рабыню в том самом доме, где я когда-то была свободна? — спросила она.

— Да, — ответил я. — Но я внес определенные улучшения, например решетки и разные охранные приспособления. Также я оборудовал новую и более прочную конуру для тебя и новое кольцо для рабынь у подножия своей кровати.

Она с ужасом посмотрела на меня.

— Я очень надеюсь, что тебе они понравятся, — проговорил я.