— Да, господин, — шепнула она.

Я внимательно посмотрел на нее.

— Пожалуйста, господин, — взмолилась она, — пожалуйста!

Я указал на улицу.

— Да, господин, — произнесла она и, повернувшись, спотыкаясь и плача, звеня колокольчиком монетной девушки, позвякивая монетками в коробке на шее, пустилась вверх по улице.

Маленькая, изящная, темноволосая обнаженная рабыня стояла на коленях перед большим зеркалом, дрожа, пытаясь нанести крохотной кисточкой голубоватые тени на веки.

Я наблюдал за ней из-за темного занавеса, на котором по обе стороны были вышиты золотом затейливые, соединенные вместе наклонные буквы «Кеф», одна побольше и две поменьше.

— Я боюсь, — сказала девушка с маленькой кисточкой.

— Это правильно, — ответила ей девушка с длинным гибким хлыстом, стоящая за ее спиной, — потому что скоро тебя представят твоему господину.

— Он обращался со мной с такой жестокостью, — проговорила первая.

— С тобой обращались так, как ты этого заслуживала.

— Да, госпожа, — согласилась с ней та, что стояла на коленях.

Она была вполне красива при свете трех свисающих ламп на жире тарлариона, прикрепленных к высокой металлической стойке рядом с зеркалом. Она положила крошечную кисточку и маленькую круглую голубую коробочку, в которой были тени для век, на поднос с косметикой, стоящий на изразцах.

— Добавь еще теней, — предложила девушка с хлыстом.

— Госпожа! — запротестовала стоящая на коленях рабыня.

— Помни, что ты — рабыня, — напомнила ей девушка.

— Да, госпожа, — ответила та и снова взяла кисточку и крошечную коробочку.

Она нанесла тени более густо, вызывающе чувственно, в соответствующей ее положению манере. Девушка попыталась отказаться от помады, духов и прочих женских штучек, но кто будет считаться с желаниями рабыни. Спустя несколько мгновений она положила косметику на поднос и откинулась на пятки. Она изучала себя. Ее длинные темные волосы были уже причесаны старинным желтым мореным гребнем из рога кайлуака.

Она внимательно рассматривала себя в зеркале.

— Я — рабыня, — проговорила она.

— Да, — подтвердила девушка с хлыстом.

Она ударила им стоящую на коленях девушку.

— Не плачь, — предупредила она ее.

— Не буду, госпожа, — ответила стоящая на коленях.

— Ты разочарована?

— Нет, госпожа. Просто я не привыкла видеть себя такой.

Ее заставили сделать себя, накрасившись, откровенно сексуальной.

— Несомненно, ты предпочла бы, чтобы твой господин обращался с тобой на языке желания, а не на языке наказания, — проговорила госпожа.

— Конечно, но… — торопливо отозвалась девушка у зеркала.

— Не возражай, — предупредила девушка с хлыстом.

— Не смею, госпожа…

— Разве тебе не нравится видеть, как ты выглядишь?

— Я не знала, что могу так выглядеть, — объяснила рабыня.

— А как ты думаешь, ты выглядишь? — задала вопрос девушка с хлыстом.

— Чувственной и возбуждающей, — ответила стоящая на коленях.

— Да, — согласилась ее собеседница.

— Как смог бы мужчина воспринимать меня иначе чем рабыню в таком виде?

— Но ты и есть рабыня, — пояснила наставница. — Ты сомневаешься в этом?

— Нет, госпожа.

— И хорошенькая рабыня.

— Да, госпожа, — согласилась девушка.

— Посмотри в зеркало повнимательнее, — приказала та, что с хлыстом.

— Да, госпожа.

— Что ты видишь?

— Рабыню.

— Скажи: «Я — рабыня», — приказала девушка с хлыстом.

— Я — рабыня, — повторила стоящая на коленях девушка, внимательно разглядывая себя в зеркале.

— Не забывай этого!

— Не забуду, госпожа.

— Посмотри еще раз в зеркало, маленькая рабыня, — произнесла госпожа.

— Да, слушаюсь.

— Мужчины заставят эту девушку хорошенько служить им, не так ли?

— Да, госпожа.

— И это соответствует положению рабыни?

— Да, госпожа.

— И эта рабыня очень красива.

— Спасибо, госпожа, — сказала девушка.

— И тебе нравится быть ею? — поинтересовалась та, что с хлыстом.

— Да, госпожа. Мне нравится быть ею.

— Тогда в чем дело? — еще раз поинтересовалась наставница.

— Я боюсь, — ответила девушка перед зеркалом, дрожа. — Я боюсь быть представленной моему господину.

— Объяснимый для рабыни страх, — успокоила опытная подруга.

— Как он выглядит? Какой он человек? — спросила хорошенькая брюнетка.

— Скоро узнаешь, рабыня, — пообещала девушка с хлыстом.

— Но что, если он не найдет меня приятной? — со страхом спросила ее собеседница перед зеркалом.

— Ты — девушка-рабыня, — заметила госпожа. — Это твое дело заботиться, чтобы он нашел тебя приятной.

— Что мне делать? — взмолилась брюнетка, жалобно глядя на госпожу.

— Будь красивой и покорной, — посоветовала та ей.

Когда свет был зажжен, я смог хорошо разглядеть девушек сквозь занавес. Они же, из-за особенности освещения, не могли видеть меня, зато сами были как на ладони. Кстати, в горианских домах нередко встречается подобный занавес, особенно в комнатах, где содержатся рабыни. Это удобно для хозяина. Он всегда может незаметно наблюдать за девушками, узнавая о них новое и пользуясь полученной информацией для воспитания рабынь. Косметическая комната отделена от остального дома только занавесом. Желая застать рабыню врасплох, надсмотрщик или хозяин могут без лишних церемоний отбросить занавес в сторону.

Конечно, рабыни, как простые предметы собственности, не имеют права на уединение. К ним можно войти в любое время, когда пожелает хозяин. Горианскому хозяину не требуется на это разрешения рабыни, так же как человеку на Земле не требуется разрешения его собаки, чтобы войти в дом. Отсутствие права на