— Ты знаешь.

— Не имею ни малейшего представления.

— Мы всегда больнее всего раним тех, кого любим,— произнес он с горечью.

Слезы Элен как-то сразу высохли, и она выпрямилась на кровати.

— Не надо так говорить, Николас,— тихо попросила она.— Оскорбляй меня, обижай, но никогда не лги! Не лги насчет любви.

Николас усмехнулся в ответ.

— Как бы я хотел, Элен, чтобы сказанное было ложью. Какой бы легкой была жизнь, если бы на мою долю не выпало несчастье полюбить тебя.

— О чем ты говоришь? — прошептала она вдруг осипшим голосом.

— Я понял, что приговорен,— начал рассказывать Николас (горькие складки образовались возле его губ, делая его старше),— в тот миг, когда увидел тебя.— Глаза его излучали свет, идущий из самых глубин, холодный и чужой, как с далекой звезды.— Как ты думаешь, что должен почувствовать мужчина, глядя на женщину, с которой помолвлен его брат, и понимая, что хочет ее для себя?

— Что?!!

— Видит Бог, я боролся с собой,— сказал Николас с горечью.— Я сопротивлялся целых десять минут, а потом тебя поцеловал.

Элен зарделась при воспоминании об этом странном поцелуе, о том жаре, который охватил их обоих.

— А когда ты с такой готовностью раскрылась мне навстречу, я буквально обезумел от ревности и зависти. Мысль о том, что ты целовала так других мужчин, в том числе и моего брата, сводила меня с ума.

На лице его отразилась невыносимая боль.

— Но я никого так не целовала,— возразила Элен,— никого, кроме тебя.

Николас кивнул.

— Да, сейчас я это знаю. Беда в том, что мне потребовалось немало времени, чтобы разобраться в этом странном магнетизме, очень редком и сильном, и понять, что влечение тел, каким бы властным и сладостным оно ни было, не имеет ничего общего с тем чувством, которое я называю любовью. По крайней мере с моей стороны.

Все это было слишком приятным для слуха, чтобы быть правдой. Неужели сбываются ее самые сладкие мечты? Остановись, мгновение!

— Я не мог позволить, чтобы ваша свадьба состоялась. Когда я предложил тебе деньги и ты взяла их, я почувствовал одновременно разочарование и облегчение. Ты подтвердила худшее из моих опасений: женщина, в которую я влюбился, всего лишь меркантильная пустышка. Но появилась надежда, что при таком стечении обстоятельств я смогу заполучить ее в один прекрасный день.

Восхитительно! Элен вдруг показалось, что Ник больше не хочет ни о чем рассказывать.

— Продолжай,— потребовала она.

Николас горько рассмеялся.

— А почему бы и нет? Может быть, ты и заслужила право узнать всю правду. Так на чем я остановился?

— Ты остановился на том,— она с удивлением заметила, как трудно произнести эти победные слова,— что решил сделать меня своей.

— Да,— кивнул Ник и тут же испортил все, добавив: — Я сумел убедить себя в том, что хочу только твоего тела.

Великолепно!

— Но до тех пор пока Ричард не нашел себе невесту, я не мог заняться тобой. Мне не хотелось ранить брата еще больнее. Я всегда чувствовал, что ты не для него. И оказался прав. Харриет гораздо больше подходит ему, чем ты.

После встречи в Вудвиле я собирался отыскать тебя в Лондоне, но судьба сама пошла мне навстречу: твоя мать растянула связки и вызвала тебя к себе. И когда я встретил тебя, ты скребла пол в нашем доме. Увидев твои разметанные по спине черные волосы, твои горящие синие глаза, я понял, что все время пытался сам себя обмануть. Понял, что хочу гораздо большего, чем твое тело. Понял, что хочу тебя всю.

Званый вечер в честь возвращения Ричарда был моей идеей. Он и его невеста Харриет согласились мне подыграть. У меня был только такой способ встретиться с тобой в праздничной, но неформальной обстановке, так, чтобы ты не смогла от меня убежать. Я решил начать за тобой ухаживать, как полагается. Честное слово, я не собирался сразу же тащить тебя в постель...— голос его, полный самоосуждения, сорвался,— но когда все же сделал это, то испытал воистину райское блаженство. А потом, проснувшись среди ночи, увидел, как ты одеваешься, чтобы незаметно ускользнуть, с такой брезгливой миной, что никаких сомнений по поводу твоего отношения к происшедшему у меня не осталось.

Элен заморгала. Может быть, она спит и все это ей снится?

— Николас,— сказала она нежно.

Он встрепенулся.

— Что?

— Я люблю тебя!

Он замер, глядя ей в глаза.

— А состроила я «брезгливую мину», по твоему выражению, потому, что после проведенной с тобой ночи чувствовала себя несколько сбитой с толку тем обстоятельством что, будучи девственницей, испытала удовольствие, оттого что ты буквально срывал с меня одежду. Я боялась, что после этого ты перестанешь меня уважать.

Брови Палмерса полезли вверх.

— Не уважать тебя? — пробормотал он.— Да ты была воплощением самых смелых фантазий, самой потаенной моей мечтой! — Прищурившись, он попросил: — Будь любезна, повтори то, что сказала минуту назад.

Элен улыбнулась, чувствуя, как наполняется счастьем ее сердце.

— Я люблю тебя, глупый мой упрямец, всегда тебя любила! И я бы тебе сказала об этом гораздо раньше, если бы ты так не преуспел в создании впечатления, что презираешь меня.

Что было в этот момент в ее глазах, ее голосе, чтобы донести ее слова до его сердца? Неизвестно. Ясно было только одно: Ник ей поверил. Сначала сдержанно, потом все шире и светлее улыбаясь, он, словно эхо, повторил:

— Презираю тебя?! Боже мой, прости меня, моя любимая, моя единственная!

Он бросился к ней, и Элен упала в его объятия. Целуя и лаская друг друга, они бормотали нежности, начинающиеся только словами «любимый», «любимая». И снова они оказались в постели, не желая разжимать объятий и отпускать друг друга.

— Скажи мне, ну почему еще я могла бы принять твои проклятые деньги? — спросила Элен.— Только потому, что была уверена в твоей ненависти ко мне и знала, как сильно тебя люблю. Я думала, что, если в твоих глазах буду выглядеть всего лишь охотницей за богатством, ты никогда не захочешь увидеть меня вновь.

— Похоже на то, что мы с тобой взобрались на Эверест и даже не почувствовали гордости,— философски заметил Николас.

— Надо написать об этом книгу!

— А ты знаешь,— рассмеявшись, признался он,— что ты оказалась первой женщиной в моей жизни, которая довела меня до такого состояния, что я оставил всякую мысль о контрацепции.

— А с Корой? — не могла не уколоть его Элен.

— Все мои приключения с Корой,— сказал он веско,— существуют только в ее воображении.

— А они могли бы превратиться в нечто реальное?

— Не исключено. Я мог бы иметь множество женщин, но все дело в том, что я этого не хочу.

— Совсем? — спросила она, подозрительно щурясь.

— Совсем. С тех пор как увидел тебя.