— Так чем я обязан всему этому? — спросил Николас, когда они спускались из кабинета в зал. Шелковая юбка была немного помята, и Элен волновалась, не заметит ли кто-нибудь из гостей беспорядок в ее туалете.

Когда гости разошлись, следы вечеринки были устранены, прислуга отпущена, Элен пошла наверх посмотреть на Эвелин. Она пообещала мужу, как только освободится, присоединится к нему в гостиной, чтобы выпить по последнему бокалу. Элен совсем не хотелось за выпивкой анализировать свое безумное поведение и мотивы, по которым решилась на совращение собственного мужа.

Она уселась в кресло напротив Николаса.

— Ну? — спросил он.— И не говори мне, что не понимаешь о чем речь.

— Ник, прошу тебя, не надо,— вяло промолвила она, но Палмерс и не думал ее щадить.

— Не стоит разыгрывать передо мной скромницу, милая,— проворчал он.— Я видел, с каким удовольствием ты берешь инициативу в свои руки.— Николас встал, наполнил две стопочки кальвадосом и протянул одну из них Элен.— Повторяю, чем обязан?

И снова требуется откровенность или, вернее, та мера честности, которую сможет выдержать их брак. Элен понимала, что, узнай Николас о ее невостребованной любви, их отношения, только-только начавшие упрочатся, могут вновь оказаться на грани разрушения. Но что мешало ей рассказать о фотомодели?

— Я говорила с Корой,— бесцветным голосом сообщила Элен.— Вернее, она говорила со мной.

Неторопливо потягивая кальвадос, Николас не спускал с нее холодного пристального взгляда.

— И что?

Голос Элен зазвенел.

— Она рассказала мне... Короче, я узнала много интересного.

— Тебя не затруднит поделиться информацией со мной?

— Ну, например, то, что она тебя хочет. И то, что мы не похожи на молодоженов. Тогда я вспомнила, как ты сказал мне, что не собираешься жить как монах, и твердо решила, что должна предпринять.

Свет погас в глазах мужчины, делая его странно-далеким.

— Ты хочешь сказать, что решила меня соблазнить? Чтобы меня не охомутала Кора? В тебе весьма силен инстинкт собственника!

Перегнувшись через стол и раздраженно глядя на мужа, Элен спросила сердито, но и смущенно:

— А разве ты сам не хотел этого?

Он встал. Без улыбки подошел к ней, и она увидела на его лице отражение внутренней борьбы.

— Да.— В голосе его появилась новая нотка, и Элен не была уверена, что ей это понравилось.— Именно этого я и хотел.

Элен в замешательстве смотрела на то, как Ник, поставив на стол свою стопку, взял кальвадос у нее из рук и тоже поставил на стол. Словно желая воспроизвести сцену из «Унесенных ветром», он подхватил жену на руки и понес по лестнице в спальню.

Теперь все было диаметрально противоположным тому, что произошло ранее: Николас решил подтвердить свое доминирующее положение и авторитет. Если два часа назад Элен держала инициативу в своих руках, обладала над мужем властью и этой властью подвигла его на все остальное, то сейчас они поменялись ролями. Медленно, не торопясь, он раздевал ее.

Казалось, Николас намеренно показывает ей, как может, сам, оставаясь спокойным, подводить ее к самой черте, снова и снова. Элен едва не плакала от отчаяния, но, подняв глаза, увидела, с каким остервенением он срывает с себя галстук.

Раздевшись, он продолжал касаться ее, нежно поглаживать дюйм за дюймом все ее тело. Элен достигла такой остроты возбуждения, что, когда Ник вошел в нее, она почти немедленно вознеслась на пик блаженства. Слезы счастья текли по ее щекам, пока тело билось в конвульсиях оргазма. Должно быть, он ощутил вкус ее слез, потому что сразу прекратил движение, успокаивая ее, ласково гладя по голове.

— Прости,— прошептал он, зарывшись лицом в ее прекрасные волосы.

Элен почувствовала, с какой невероятной печалью пробежали по телу его длинные пальцы. Она не знала, откуда эта печаль, и, наверное, не хотела знать.

— За что? — шепнула она.

— За то что мне всегда хочется наказать тебя,— ответил Николас грустно, и сердце Элен едва не вырвалось из груди, истекая любовью. Она изо всех сил обняла возлюбленного.

— Можно придумать и худшие способы наказания,— шепнула она, и Ник вновь начал двигаться, уводя ее за собой в еще одно сказочное путешествие.

Потом он услышал, как Элен вздохнула.

— Ты заставляешь меня чувствовать...

— Что?

Зная, что может позволить себе только намекнуть на глубину переживаемых ею чувств, она сказала:

— Я чувствую себя такой беспомощной в твоих руках.

— Ты думаешь, я не знаю? Не чувствую то же самое? — спросил он каким-то чужим, незнакомым голосом.

Потом оба уснули, а когда Элен проснулась среди ночи, Ника рядом с ней не было.

После того вечера жизнь у них пошла совсем по-другому. Гораздо лучше, но не вполне так, как хотелось бы каждому из них.

В глазах посторонних они представляли собой прекрасную дружную пару. Возвращаясь с работы домой, Николас играл с дочкой. Потом, после того как Эви была накормлена и уложена спать, супруги вместе ужинали. По выходным, если позволяла погода, они брали Эвелин с собой в зоопарк или на прогулку, хотя малышка была еще несмышленышем, и вряд ли воспринимала что-нибудь из того, что ей показывали; в дождь бродили вдвоем по музеям.

По ночам Ник и Элен занимались любовью на широкой двуспальной кровати, но просыпалась она всегда в одиночестве. Муж оставался для нее непостижимым. Элен никак не удавалось понять логику его поступков. Ей казалось, наверное по наивности, что интимная близость, которая была у них каждую ночь, растопит лед недоверия, приблизит их друг к другу, но в нежности, столь ей необходимой, Николас отказывал жене.

Просыпаясь по утрам и глядя на смятую простыню на его половине кровати, Элен с горечью думала, что только ее припухшие губы и следы от поцелуев на груди напоминают о его пребывании здесь. Казалось, занятия любовью дают результат, обратный тому, которого она ожидала: во всем остальном муж был так же далек от нее, как и прежде. Если бы кто-то сказал ей несколько лет назад, что она будет довольствоваться таким супружеством, Элен рассмеялась бы.

Но, удивительно, она была благодарна судьбе и за это, понимая, что все получить невозможно. Ведь Ник никогда не полюбит ее так, как любит его она.

В конце концов, у нее оставалась Эвелин, и Элен была счастлива своим материнством. Пусть от