обворожительным звуком. Его пренебрежительное отношение к дорогостоящему белью повергло Элен в трепет, вызвало новую волну возбуждения.
Она заметила его улыбку, когда последний предмет туалета оказался отброшенным прочь, видела, как наполняется желанием его взгляд, не отпускающий ее обнаженного тела. Она вскрикнула от удовольствия и испуга, когда он нежно развел ее бедра и стал целовать нежный, покрытый пушком лобок.
— Нет,— взмолилась она, но тело, трепещущее от наслаждения, с ней не соглашалось.
— Да,— прошептал он, отыскав языком горящее от возбуждения заветное местечко. И тут Элен осознала, что ступила на тропу, с которой не будет возврата.
— Нет!— сказала она еще раз, но ее возражение стало последней, замирающей нотой протеста. Было уже поздно, потому что, сама себе не веря, девушка двигалась искушению навстречу, чувствуя, как волны чистого, ни с чем не сравнимого наслаждения уносят ее, стонущую, обессиленную, бьющуюся в мужских объятиях.
Элен готова была смеяться и плакать, она дрожала то ли от счастья, то ли от невозможности вынести накативший на нее шквал эмоций. Ник гладил ее, успокаивая, ожидая, пока возбуждение немного спадет, а потом, лаская снова, пока где-то в глубине ее тела не начала подниматься новая теплая волна. Тогда она сама начала играть с его сосками, целуя их так, как делал это он.
Взглянув на любовника, Элен увидела, что он закрыл глаза, приоткрыл рот в таком невыразимом восторге, что она осмелела, скользнув пальцами вниз, чтобы коснуться его столь же интимно, как это делал он. При первом же прикосновении у нее, перехватило дыхание... О, какое невыразимое ощущение испытываешь, вот так его трогая!
Элен чувствовала, как по его телу пробежала дрожь, как под ее пальцами восстает плоть, и, желая попробовать его так же, как он ее, наклонилась и, широко раскрыв коралловые губы, приникла к заветному месту.
Она слышала, как он застонал от удовольствия, однако в тот же миг нежно, но настойчиво остановил ее, усадив на себя.
— Нет,— сказал он твердо.
— Да,— запротестовала она. Николас рассмеялся.
— Ты, наверное, начиталась книжек о том, что такое роковая женщина — мечта любого мужчины. Так вот, давай пропустим эту страницу. Не хочу суррогата, по крайней мере сейчас, в первый раз. Я так долго мечтал об этом, что не хочу ничего, кроме настоящего. Кроме тебя, Элен.
— Но ты делал это для меня,— продолжала настаивать партнерша,— почему же мне нельзя?
Элен не могла не заметить удивления Ника. Его лицо выражало целую гамму чувств. Он был не только возбужден ее настойчивостью, удивлен, очарован... Он был шокирован!
— Не думал, что так будет,— проговорил он, поглаживая пальцем ее напрягшийся сосок.— Ты оказалась очень отзывчивой...— И закрыл ей рот поцелуем.
Только с тобой, мысленно ответила она, вспоминая других мужчин, пробовавших возбудить ее и вызывавших отвращение при первом же поцелуе.
— Господи, Элен,— выдохнул он, сжимая руки на ее талии.— Ты просто великолепна. Великолепна!
Девушка чувствовала, как растет напряжение, а вместе с ним и возбуждение, наполняя ее невыразимым восторгом, унося прочь все мысли, затуманивая сознание. Все ушло, остались только ласки, о которых она столько мечтала. Элен едва верила в то, что это не сон и они с Ником действительно лежат нагие в объятиях друг друга. Сердце парило где-то в небесах, а кровь стучала в ушах так, что она боялась умереть, если он не возьмет ее прямо сейчас. Она отважно приподнялась над ним, только одно легкое движение отделяло их от полного слияния.
— Пойдем на кровать,— прошептал он хрипло, но вместо ответа она вызывающе дерзко обхватила его бедра ногами. Элен увидела, как приоткрылся его упрямо сжатый рот, как Ник скользнул взглядом по ее полному страсти лицу и понял, что борьба окончена.
— Чертовка,— шептал он у самых ее губ,— ты маленькая красивая чертовка!
Затем, быстро уложив ее на спину, Николас вошел в нее с неуемным, ничем не сдерживаемым наслаждением.
***
Элен проснулась на чужой широкой кровати и, как только сознание вернулось к ней, вспомнила, где находится и что произошло ночью. Что-то тяжелое придавило ее бедро... Нога Николаса! А этот ритмичный звук был не чем иным, как его дыханием.
Она лежала ни жива ни мертва, затаив дыхание, боясь разбудить Ника неосторожным движением. Он может почувствовать, что она не спит. Ей казалось, что он узнал о ее теле все за одну долгую ночь любви. Подумать только, еще накануне она была совершеннейшим профаном в эротике, а теперь могла бы сама написать еще одну, самую яркую главу к «Тысяче и одной ночи».
Сердце ее учащенно забилось. Она и мечтать не могла о том, что это будет таким... таким волшебным, блистательным, блаженным... Едва ли в каком-либо из земных языков найдутся слова, чтобы описать то, что с ней происходило. Она не могла вспомнить, сколько раз доводил он ее до верха блаженства. И каждый раз все было по-новому, сильнее, слаще. Ей хотелось шептать ему на ухо ласковую чепуху, говорить, что он самый лучший на свете, что она обожает его. Хотелось называть его ласковыми прозвищами, готовить ему завтрак... Боже, она влюбилась!
Элен, Элен! Что ты наделала? Ее восторг, ее счастье мгновенно растаяли, как тает кубик льда, брошенный в кипяток. То, что ночь оказалась непредсказуемо счастливой для нее, не значит, что такой же она была и для Ника. Вспомни, он сказал: «Одна ночь». И то, что в эту единственную ночь он был с ней таким чувственным, таким ласковым и великодушным, не означает, что готов завтра же начать бегать по ювелирным магазинам в поисках обручального кольца с бриллиантами или судорожно листать каталоги, выбирая свадебный наряд.
Думай спокойно! И тут Элен едва не вскрикнула, вспомнив о своей машине. Машина! Красная спортивная машина, знакомая всем в предместье, осталась стоять перед домом Палмерсов как прямое свидетельство того, что она не уехала прошлым вечером. Теперь каждый в меру своего воображения сможет судить о том, как провела она эти несколько часов.
Девушка едва не застонала, взглянув на светящийся циферблат часов Ника, лежащих на прикроватной тумбочке. Четыре часа утра! Лучше всего незаметно ускользнуть отсюда и уехать в Лондон прямо сейчас, пока все спят. А если ее увидит кто-нибудь, скажет, что выпила лишнее и решила выспаться, прежде чем сесть за руль. Остается надеяться, что ее не спросят, где именно она спала. Если же не уйдет немедленно и снова уснет, ей предстоит встреча за завтраком с миссис Палмерс, Ричардом и Харриет. И еще с Николасом.
Элен посмотрела на него. Спит. Как ни хотелось покидать его, выбора не было. Если он решил, что их отношения должны ограничиться одной ночью, то единственное, что можно сделать, чтобы сохранить свое достоинство, это немедленно исчезнуть. Да, пожалуй, лучше сбежать, чем получить еще один унизительный урок, услышав от него утром прощальное «прости», а потом всю жизнь страдать от воспоминаний.
При этой мысли она вся сжалась, холодный пот выступил на теле. Неужели он действительно имел в виду только одну ночь? А если так, сможет ли она перенести разрыв с ним? Элен до боли прикусила губу. Что значит, сможет ли перенести? Выбора-то нет! Если он заявит, что у них не осталось ничего общего, надо хотя бы внешне сохранить достоинство и гордость. Нет, она ни за что не станет просить его о новой встрече!
Элен осторожно выбралась из-под ноги Николаса и перекатилась на край кровати, стараясь даже дышать как можно тише, чтобы не разбудить его. Николас спал. Соскользнув с кровати, она, поеживаясь от предрассветного холода, отыскала в темноте разбросанную одежду.
Застегнув бюстгальтер и натянув через голову платье, Элен засунула босые ноги в туфли. Где-то должны быть чулки, пояс и... она отыскала взглядом разорванные трусики. Сжав в руке комочек смятых кружев, девушка не смогла сдержать гримасы сожаления. Нет, она не жалела о проведенной ночи любви, но, может быть, не следовало столь откровенно демонстрировать готовность отвечать на его ласки? Наверное, несколько странно для девственницы испытывать вожделение оттого, что мужчина рвет на ней
