она, но собеседник с горечью рассмеялся.

— Бросьте, — проговорил он. — Этого они хотят меньше всего. Они хотят привлечь внимание прессы и устроить большой скандал. Это подонки; они любят привлекать внимание и создавать кучу проблем. В противном случае не остановились бы здесь, а поехали бы прямо в Литтл-Барлоу…

— Я слышал, что с ними Сильви, сводили сестра Алекса, — вставил один из репортеров.

Все взгляды обратились на Молли.

— Ну, если она там, это многое объясняет, — заметила Люси, секретарша Боба. — Она обожала Алекса, когда их родители только поженились. Помню, она бегала за ним, как хвостик. Ее мать — очень властная женщина, но, несмотря на это, ей постоянно не хватало времени для дочери. Сильви отправили в интернат, когда ее мать вышла замуж за отца Алекса, а прямо оттуда — в университет. Помню, Алекс усиленно советовал ей отложить поступление на год. Он считал, что это будет полезно для нее, придаст уверенности. Но ее мать думала по-другому. Она хотела отправить ее в какую-нибудь швейцарскую школу, но Сильви наотрез отказалась. Похоже, Алекс не особенно удивился, когда она взбунтовалась и бросила университет…

— Она точила зуб на Алекса? — без обиняков спросил один из репортеров. — Думаете, они специально направлялись сюда, нарочно свернули с дороги?

— Насчет зуба не уверена, — ответила Кароль, менеджер по рекламе. — У нее определенно не было причин. Как правильно сказала Люси, она обожала Алекса и ходила за ним хвостом, когда приезжала домой из интерната. Были кое-какие слухи сразу после гибели его отца. Тогда его мачеха решила жить в Лондоне, а Сильви умоляла и мать, и Алекса позволить ей пожить с ним. Если ей и стоит точить на кого зуб, то, надо думать, на свою мать. Хотя у этих надцатилетних девочек чувства всегда хлещут через край — на собственном опыте убедилась, у меня таких трое, — прибавила она с кислой усмешкой.

Молли молча внимала ее рассказу. Он по-новому освещал то немногое, что она знала об отношениях Алекса и Сильви. Что бы ни говорила мать трех девочек, Молли поняла из высказываний Сильви, что та действительно считает, будто Алекс бросил ее на какой-то стадии отношений, раз не позволил жить с ним.

Можно по-новому посмотреть на причины появления здесь бродяг. И эта сторона дела — Молли, как журналист, знала — добавляет всей истории крайне интересный для публики «человеческий фактор». Однако вряд ли сам Алекс окажется ценным источником информации по этому вопросу, пусть даже она, нарушив данное себе обещание, отправится к нему, чтобы подробно расспросить. Возможно, Сильви с большей охотой расскажет об их отношениях.

Молли рассеянно отщипнула кусочек домашнего бисквита, который для одиннадцатичасового редакционного чая принесла Кароль.

— Я обычно пекла их для моих девочек, — вздохнула та, предлагая бисквит Молли. — Но Карен сейчас в университете, Мэл отказывается есть все, что не «пониженной жирности», а Саманта сделалась строгой вегетарианкой. Я и сейчас пеку их, но, поскольку моей талии не требуется дополнительных поощрений — она сама растет вширь, — решила приносить их на работу.

— Спасибо, очень вкусно, — сказала Молли, ничуть не покривив душой.

Сейчас, когда двое мужчин отошли к своим столам, Кароль предложила ей второй бисквит, но Молли покачала головой.

— Вы выглядите усталой. Наверное, все эти беспорядки в городе не дали вам уснуть, — посочувствовала Кароль.

— Честно говоря, нет. Я ничего не слышала, — откровенно призналась Молли, слегка наклонив голову, чтобы Кароль не заметила краску на ее лице.

— Нет? Вам повезло. Как сказали мне утром в газетном киоске, полиция собиралась уже вызывать подкрепление, но все же удалось переломить события. Думаю, нас еще ожидает, если не разобраться с ними, не одна бессонная ночь.

— Полагаю, «разобраться» по-вашему — выставить этих бродяг вон, — с вызовом проговорила Молли.

Кароль миролюбиво взглянула на нее.

— Да, пожалуй, в этом со мной согласно большинство.

— Неужели никому из живущих здесь не приходит в голову обращаться с этими бродягами с чуть большей добротой и теплотой?.. Они же, в конце концов, человеческие существа. И хотят только разместиться где-то на зиму. Где-то жить со своими детьми…

Молли, зло сверкнув глазами, заняла глухую оборону. Кароль улыбнулась и покачала головой:

— Прошу простить, но вы очень напоминаете мою старшую дочь Карен. Она, как и вы, идеалистка до мозга костей. Уверена, вы правы, когда говорите, что большинство этих бродяг просто хотят где-то жить, — примирительно проговорила она. — Но нельзя забывать, что не все они горят подобным желанием. Я прекрасно понимаю, почему общественное мнение считает, что эти бродяги должны убраться вон…

— Против их воли и силой? — удрученно спросила Молли.

— Ну, не мне выбирать, — признала Кароль. — Но некоторые фермеры вынуждены видеть в бродягах угрозу своему имуществу. Одинокий странник, спящий в амбаре, — это одно; массированное же вторжение целой армии людей, которые не питают уважения к земле, — совсем другое.

— К земле, принадлежащей… Алексу, — уточнила Молли.

— Да, отрадное уточнение, — согласилась Кароль, слегка обезоруживая Молли.

— Чем же оно отрадно? — хмурясь, спросила она и нахмурилась еще больше, когда догадалась: — Вы хотите сказать, он достаточно богат, чтобы нанять людей, которые прогонят бродяг с его земли…

Кароль посмотрела на нее округлившимися от удивления глазами.

— Алекс никогда не сделает ничего подобного, — уверенно возразила она. — Он слишком… слишком гуманен. Нет, я хотела сказать, поскольку Алекс владеет лесом, он, вероятно, сможет остудить местные горячие головы. Сколько я знаю Алекса, он скорее поможет бродягам, чем начнет мешать им. — Она по- доброму улыбнулась. — Каждое лето он привозит сюда огромную группу городских детей-инвалидов и поселяет их в замке Отель. Одному Богу известно, во что это ему обходится, потому что он нанимает еще и дополнительный штат, чтобы присматривать за детьми. Вы еще не видели этот замок? Если появится возможность, непременно осмотрите его. Это действительно прекрасный дом и, несмотря на огромные размеры, очень уютный. — Помолчав, она продолжала: — Когда погиб отец Алекса, некоторое время казалось, что дом вот-вот будет заколочен досками. Должно быть, содержать его обходится в целое состояние, хотя из постоянного персонала у Алекса остались теперь только Джейн, его экономка, и Ренальф Каррингтон, управляющий. Строго говоря, управляющий живет даже не в большом доме, а в домике у ворот… Кстати, вы еще не познакомились с Ренальфом? Он чем-то напоминает вороного коня. Карен, моя старшенькая, влюбилась в него по уши, едва он переехал сюда.

— Нет… не познакомилась, — откликнулась Молли.

Чем больше она слышала об Алексе, тем больше… Больше что? Хотела, чтобы люди не рисовали его в столь радужном свете?.. Хотела услышать о нем такое, что позволило бы… что? Прекратить думать о нем… прекратить желать его… с корнем вырвать соблазн полюбить его?

Это смехотворно. Конечно, она не влюбилась, да и не собирается влюбляться в него. А вдруг обманывает себя? Никогда бы она не позволила случиться тому, что произошло прошлой ночью, если бы не испытывала серьезных чувств к нему. Стоп, не смей думать о прошлой ночи, приказала она себе.

Молли нахмурилась, когда вошла в хлебную лавку и услышала сердитый голос владельца.

— Вам ясно сказано. Вас здесь обслуживать не будут, — говорил он тоненькой молодой женщине у прилавка. — Ваша братия уже доставила массу хлопот.

Темная краска стыда заливала лицо девушки, когда она отвернулась от прилавка, вызвав любопытные и в основном неодобрительные взгляды других покупателей.

— Подавись своим поганым хлебом, — услышала Молли злобное бормотание девушки, пулей устремившейся к выходу. — Я только хотела купить этот паршивый батон…

Подчиняясь инстинкту, Молли схватила два батона, вручила деньги продавцу и поторопилась следом за девушкой, надеясь догнать ее.

Молли показалось, что она узнала в ней одну из разъяренной толпы, осыпавшей их вчера камнями и грязью, но это не имело значения. Неудивительно, что эти бродяги чувствуют себя униженными и