- И в тот самый день мы обручились. Когда я опустился на колени и надел тебе кольцо, Кейт.

- О да. Ты сказал, что оно досталось тебе по наследству. Твоя бабушка скончалась от приступа в Садлерз-Уэллз и завещала его тебе. Я сразу поняла, что оно индейское, как только его увидела.

- Это правда, Кейт, я еще тогда тебе в этом признался. Правда не сразу, но я снова бросился на колени и горячо молил о прощении. Погляди только, как оно украшает твой пальчик. Продавая его, Новосад Матуксес заверил меня, что это залог счастья.

- А ты говорил, будто кольцо сулит множество детишек!

- Разве это не то же самое, Кейт? Так они говорят. Ты еще не потеряла книгу, которую я тебе подарил? Как же она называется? Заглавие самое странное.

«Рассуждение о женщинах, изобличающее их несовершенство, в алфавитном порядке». Я страшно оскорбилась.

- Это была ошибка, Кейт. Я вовсе не желал задеть твои чувства.

- Конечно же, я винила мистера Мильтона.

- Помню, ты заметила, что нрав его не улучшается. «С ним стало очень трудно, - говорила ты, когда мы прогуливались в тот день по лесу. - Он сделался более властным». - « Нетерпимым, ты хочешь сказать. Теперь он хуже иных прочих». - «Иные куда хуже, Гус. Он все еще поет. А однажды утром я подслушала, как он шепчется с голубкой». - «Согласен, он может и повеселиться, Кейт. Но иногда может и нагрубить. Думаю, ему здесь очень одиноко». - «Но ведь теперь вокруг целая куча народу!» - «Ну и что? Ровни ему нет. Как-то он признался мне, что задумал обширное произведение. А потом прибавил: кто только прочтет его здесь? Деревья, камни?» - «Мне казалось, он заботливо пестует братию». - «Он, несомненно, добрый христианин, с головы до пят». - «Он ведь принимает нас за Божий народ».

«Это он провозглашает на своих любимых ассамблеях. Но он вовсе не настолько обожает свою паству, как это может показаться. Он любит властвовать и управлять, спора нет. А стоит братьям разойтись - он тяжко охает и зевает во весь рот». - «Неужели, Гус?» - «Да. Именно так. Он обожает господствовать и распоряжаться, но порой мне чудится, будто он в этих краях окончательно сбился с дороги». - «Наверное, после Лондона здешние места должны представляться ему настоящей пустыней». - «О, ему весь мир - пустыня. Он разочарованный человек». - «Он слепец.

Разве это не страшное несчастье?» - «Он страдает еще сильнее. Гораздо сильнее… - Вспомни: мы держались тогда за руки. На тебе красовалась та обворожительная шляпка, которую смастерила Сара Венн. - Ты знаешь, Кейт, выпадают минуты, когда я застаю его у окна, глядящим в небо. Готов поклясться, он там что-то видит». - «Возможно, он слушает пенье птиц». - «Нет. Он просто пристально смотрит вверх. А иногда делает движение рукой, словно что-то записывает. Знаю, он однажды пробовал это делать, потому что разлил чернила. 'Я не мог тебя дождаться', - сказал он мне. 'Взгляните на свои руки, - заметил я. - Они чернее сажи'. - 'Как у дикаря', - согласился он. И мы оба расхохотались».

- Мы оказались на нашем любимом месте - там, где деревья и кустарники образуют поляну. Как ты его называешь? Нашим лесным круглым залом. И там мы устроились на лужайке. «Доставь мне удовольствие, Кейт - спой что-нибудь». - «Что тебе спеть, Гус?» - «А что, если нашу любимую 'Освежите меня яблоками'?» И вот ты запела как птичка, а я закрыл глаза и растянулся на траве. Чудеснейшей песни в жизни не слыхивал. А помнишь, что произошло потом?

- Гус, ни слова больше!

- К чему затыкать уши пальцами? Все случилось как нельзя естественней. Я обнял тебя за талию - и тихохонько опустил на траву.

- Гус, у меня все лицо в огне.

- Я был нежен, правда?

- Гус!

- О Кейт! Спустя несколько часов я вернулся к мистеру Мильтону, оповещая о своем прибытии громким свистом. Он был в саду и лежал в достославном гамаке. «А, Гусперо! Ты явился очень кстати». - «Да, сэр. У меня тоже такое ощущение». - «Я возвышаю дикарей до познания их Спасителя».

Не знаю, кого он имел в виду - себя или еще кого-то. «Рад это слышать». - «Спасибо. Грандиозное предприятие - основать преданную Богу нацию в этом западном мире. - Он вывернулся из гамака и взял меня за руку. - Какая величественная летопись развернется перед глазами будущих поколений! Вспомни Диодора среди греков и Ливия среди латинян». - «Напрягаю мозги, сэр». - «Я буду Мильтоном среди американцев! И ты занесешь эту историю на скрижали». - «Под вашу диктовку, надеюсь?» - «Разумеется. События нашей истории будут высечены в камне для грядущих веков. Подобно Иову, ты должен обзавестись стальным пером, дабы запечатлеть нетленные деяния! Можешь начинать прямо сейчас».