самой окраине городка. Спросите, где особняк графа Бананы — и все.
— Не Бананы, Гарри — Буэнано, — вздохнула Памела. — Ты вечно путаешь.
— Да. В общем — спросите, где особняк графа Баньяно. В эту субботу, не забудьте. В любое время. На весь уик-энд. Пойдем быстрее, Пам, все ноги уже стер из-за этих чертовых туфель.
Я снял чемодан Тони с тележки.
— Машина ждет снаружи. Кстати, где ты остановился?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Я не заказывал номер.
У меня отвалилась челюсть.
— Ты что, спятил? В пиковый сезон! Да тут же яблоку упасть негде!
Тони ухмыльнулся и подмигнул Патрику.
— Ничего, поживу у тебя, пока ты не подыщешь мне местечко.
— Вот мерзавец, — покачал головой я и, в свою очередь, подмигнул Патрику. — Теперь понимаешь, что я имел в виду? Ладно, поехали. Ты хоть знаешь, сколько пробудешь на Мальорке?
Тони покачал головой.
— Понятия не имею. Недели три-четыре, должно быть. Денег у меня куры не клюют — три рекламных ролика не сходят с экранов. Погоди минутку, я сейчас.
Он устремился к трем молоденьким стюардессам, остановившимся чуть поодаль от нас и что-то оживленно обсуждавшим. Заметив Тони, девушки дружно заулыбались. Высокая стройная брюнетка отделилась от остальных и подошла к нему. Они с минуту поговорили, после чего Тони, весело помахав стюардессам, возвратился к нам, улыбаясь до ушей.
— Поскакали, — заявил он. — Я тут слегка навел мосты насчет ближайшей субботы.
— Молодец, Дейн, не забываешь про своих друзей, — сказал я. — Их трое, нас трое — как раз то, что нужно.
Тони прикинулся удивленным.
— Вы что, проголодались? А я то думал, что вы расписаны по крайней мере до конца сезона.
— Разумеется, — поспешно заверил я. — Но для друзей мы всегда готовы выделить окошко, хотя это связано с неслыханными жертвами. — Я ещё раз оглянулся на стюардесс. — С чудовищными жертвами.
Мы зашагали к моему 'мерседесу', на котором приехал Патрик. Едва выйдя из здания аэропорта, Тони остановился, глубоко вздохнул и, раскинув в стороны руки, торжественно продекламировал:
— Наконец-то я чувствую себя человеком. Вы только принюхайтесь к этому сладостному зною.
— А какая сейчас погода в Лондоне? — поинтересовался Патрик.
— Не спрашивайте. Льет, как из ведра. Самый мокрый июнь за последние восемь тысяч лет. Люди больше не ходят, а плавают, как утки. Искусственные жабры подорожали раз в двести.
Мы уселись в машину. Я занял место за рулем, Тони устроился по-соседству, а Патрику пришлось забраться на заднее сиденье.
— И как далеко отсюда до вашей Пальма-Новы? — полюбопытствовал Тони.
— Восемь миль в западном направлении, — ответил Патрик. — Вам уже приходилось бывать на Мальорке?
— Нет, ни разу.
— Тогда вы наверняка будете приятно удивлены. Остров — загляденье. Горы, пляжи, тихие бухточки. Да и в самой Пальме есть на что посмотреть. Словом, этот отпуск вам запомнится надолго. Верно я говорю, Рассел?
— Дейну все равно, Пат, он с удовольствием проведет отпуск даже на тракторном заводе, если за конвейером поставить приличных девиц.
— Ты напомнил мне одну давнишнюю знакомую из Хаддерсфилда, ухмыльнулся Тони.
— Так я и знал.
— Здоровая такая телка, она работала сварщицей на мыльной фабрике. Обожала любовь сзади, а, кончая, лаяла по-собачьи.
— О вкусах не спорят, — глубокомысленно изрек Патрик. — Одна моя приятельница из Дублина, например, трахалась исключительно в высоких сапогах и в зюйдвестке. Кажется, её лишил девственности какой-то рыбак с Гримсби, а сапоги помогают ей возвращаться в заветное прошлое.
— А как обстоят дела с нашим любимым занятием здесь? — спросил Тони.
— Замечательно, — ответил Патрик. — Лучше и не придумаешь. Кого здесь только нет — немки, шведки, француженки, китаянки… Нет, друг, что-что, а разочарование тебя здесь не постигнет. Домой ты прилетишь счастливым человеком.
Тони мечтательно вздохнул.
— Я начинаю думать, что останусь здесь навсегда.
— Оставайся до ноября, — предложил я. — Потом поможем друг другу проковылять до трапа и забраться в самолет.
— Ой, чуть не забыл! — Тони резко выпрямился и выудил из внутреннего кармана пиджака какой-то конверт. — От Майка Спайеринга. Он хотел отправить тебе письмо по почте, но я сказал, что передам лично в руки.
— Что это? — озадаченно спросил я. Майк Спайеринг был нашим с Тони агентом в Лондоне; именно он в свое время устроил нас на телевидение.
— Я сам его не читал, — сказал Тони. — Но Майк мне рассказал. Ты там довольно популярная личность, малыш. Ролики про твой дурацкий 'Уайт-Марвел' крутят каждый вечер по три-четыре раза. Доводят меня до белого каления…
— Это немудрено — ты вообще ни черта не смыслишь в искусстве. Вскрой конверт и зачитай мне письмо.
Тони аккуратно вскрыл конверт и извлек из него какой-то контракт и письмо. Развернув письмо и прокашлявшись, он зачитал:
'Дорогой Расс!
Похоже, успех рекламной серии про 'Уайт-Марвел' превзошел все мыслимые ожидания, и в 'Кроксли' все теперь просто пыжатся от гордости. В итоге, они уже не хотят заканчивать рекламный показ в конце лета.
Аллан Ланг, продюсер, прекрасно отдавая себе отчет в том, какие последствия продолжение рекламной компании могут иметь для твоей карьеры, тем не менее попросил меня обратиться к тебе с весьма заманчивым в финансовом плане предложением.
Предлагают они следующее. Рекламная компания продлится целый год, то есть до конца марта будущего года.
Учитывая все убытки, которые ты можешь потерпеть из-за столь беззастенчивого обращения с твоим телевизионным обликом, я запросил и получил их согласие на компенсацию в размере…'
Тони внезапно замолк и покосился на меня; на губах заиграла улыбка змия-искусителя.
— Говори же, не томи душу! — проорал я.
— Как ты думаешь, Рассик, какова сумма контракта? — невинно осведомился этот негодяй.
Сердце мое заколотилось. Судя по его поведению, мне сулили кучу денег. Внезапно в моем воспаленном мозгу промелькнула мысль: Господи, мне же не придется возвращаться осенью в Лондон! Мне хватит денег, чтобы ещё некоторое время не искать новую работу. Я смогу повидать мир… объездить уйму замечательных мест…
— Скажи наконец, — взмолился я, вне себя от нетерпения.
— Угадай.
— Будь человеком, Тони!
— Угадай!
— Не знаю, черт побери!
— Тем хуже для тебя, — отрезал мерзавец.
