(один даже набок перевернуло), жестоко исковерканные остовы сгоревших «хаммеров». Будь с Тохой мужики вроде Рощина, за минуту бы определили, что здесь произошло и когда. Но таких спутников у него больше не было, а разбираться самостоятельно не хотелось. Кто-то все еще продолжал сражаться всерьез, причем имел достаточно сил для таких вот эпических баталий. Воинских объектов в этих краях хватало – неудивительно, что здесь до сих пор действовали хорошо вооруженные группы или даже приличные подразделения.

Людей, кстати, хватало. Когда Тоха ехал на бронированной технике, все было не так: народ предпочитал прятаться, и иногда складывалось впечатление, что их отряд – это последние люди, оставшиеся на Земле. А вот мотоцикла никто не боялся – свинки их не использовали.

Проезжая через села, Тоха не раз замечал возню на огородах: то ли хозяева выползли из погребов на прополку делянок, то ли голодающие беженцы заготавливают дары деревенской земли. Несколько раз сталкивался с автомашинами. Из салонов испуганно таращились женщины и дети, мрачно косились мужики всех возрастов, некоторые при оружии. Никто не останавливался при виде Тохи – люди не горели желанием общаться. У всех одна беда, но каждый старается выпутаться из нее по-своему.

Один раз Тоха проехал мимо целой кавалькады – на обочине стояло четыре дорогих внедорожника. Чуть дальше, среди кустов, пара мужчин копала длинную яму, возле нее лежало частично завернутое в простыню тело. В сторонке на траве расселись дети и женщины, рядом с ними стояло четверо мужиков с автоматами и ружьями – нехорошо косились в сторону Тохи. Один из них повелительно взмахнул рукой, призывая остановиться и, наверное, пообщаться, но Тоха не стал замедлять хода. Не хотелось ему общаться непонятно с кем, да и приманка он сейчас для мародеров отличная. По нынешним временам богач: крутой автомат, гранаты, патроны. Оружие и боеприпасы сейчас лучшая валюта среди беженцев. От свинок можно заблаговременно укрыться, а вот с крысами труднее – с ними надо решать вопросы с позиции силы. Не всем дано найти убежище, недоступное этим тварям.

На узком мосту через маленькую ленивую речку Тоха второй раз встретил свинок. Бронетранспортер и КамАЗ перекрыли проезд – на берегу дымит куча золы и углей, возле нее копошатся десятка полтора тварей. Будь с Тохой пара ребят вроде Лысого, можно было рискнуть – разгромить этот пост и спокойно переправиться, но увы… Самому на такое решиться было невозможно – Тоха не Терминатор. Спасибо, что гады не заинтересовались стихшим внезапно стрекотом мотоциклетного мотора. Возможно, у них просто строгий приказ – жестко держать мост, не рассеивая силы по округе из-за каждого беженца.

Пришлось уклониться с прямого пути – пробираться тенистыми тропами по пойменному леску, тянущемуся вдоль преграды, в поисках брода или неохраняемого моста. Благодаря этому Тоха обзавелся новой обувкой. Заметив свежие следы машин, двинулся по ним, выбравшись к броду. Здесь, на крошечном пляже, стоял грузовик, приспособленный для перевозки пассажиров. Кажется, подобную технику называют «вахтовка». Машина, судя по всему, только что переправилась, ее пассажиры устроили себе обед – расположились вокруг расстеленного покрывала, заставленного немудреной снедью.

Вооруженный автоматом толстяк поздоровался с Тохой демонстративно дружелюбно и вообще на мародера не походил ни капельки. Охотно пояснил, что глубина брода незначительная и мотоцикл он легко перетащит. Следом тут же поинтересовался наличием патронов и возможностью их покупки. Патроны у Тохи были, оставалось лишь обговорить способ оплаты. Наличная, как и безналичная (деньгами), его не устраивала – деньги ему не нужны. Ни русские, ни американские, ни гондурасские: все валюты мира для него сейчас неинтересны. Да и кому они нужны теперь? Сбылась мечта большевиков – коммунизм наступил… Жаль, не дожили до этого светлого момента. Единственное, в чем Тоха сейчас остро нуждался, – обувь. По пути он уже несколько раз едва не решился на мерзкое мародерство – грабеж обглоданных трупов: тряпка на левой ступне достала.

Народ дружно покопался в безразмерных баулах, и вскоре Тоха получил желаемое – парочку почти новеньких кроссовок подходящего размера. Взамен отдал два снаряженных магазина к автомату и одну ручную гранату. Причем так и не понял – переплатил или недоплатил. Каких-либо твердых расценок, разумеется, не существовало – как договорились, так и будет.

Повеселевший мужик охотно рассказал о злоключениях своей группы. Оказывается, они драпают аж из Москвы. По его словам, там полный мрак – горожанам, спасающимся из города, приходилось перебираться через кольцевую дорогу под огнем пушек и пулеметов. Свинки расставили технику по периметру и косили народ будто спелую рожь. Ему вместе с парой сотен отчаявшихся мужиков с семьями удалось прорвать этот заслон, выстилая дорогу трупами врагов и своими телами. Оружия было мало – свинок забивали ломами и вообще всем, что под руку попадется. Именно тогда он обзавелся автоматом: трофей. В Подмосковье тоже было невесело – плотность врагов очень велика. В итоге после всех потерь большой отряд распался – мелкими группками выживать было проще. Так и движутся с тех пор сами не зная куда – ищут безопасное место.

Тоха предложил ему заворачивать оглобли – направляться на север. Желательно за Полярный круг. Теплолюбивым свинкам там даже летом будет несладко – выжить человеку проще. Но толстяк, похоже, не поверил, а расписывать ему детали, полученные от Богданова, Тоха поостерегся – у него возникнут ненужные вопросы, а то и подозрения. Слишком уж много информации.

На другом берегу наткнулся на брошенный уазик. В баке оказалось немного бензина – очень кстати. Перелил горючее в мотоцикл – теперь можно будет проехать еще сколько-то. Спасибо Синему – научил азам автомародерства. Не зря Тоха соляру хлебал – пригодилось.

С обновкой езда пошла веселее, да и везло сейчас Тохе – не нарывался на неприятности. А когда добрался до знакомых краев, еще лучше дело пошло. В эти красивые места он частенько выезжал с приятелями и подругами – на шашлыки с винцом, вечерние танцы у костров, хмельные песни под расстроенную гитару, интенсивный трах по прокуренным палаткам. Возвращались домой обычно с невыветрившимися градусами, и встречи с автоинспекцией были категорически противопоказаны. Но при наличии мотоциклов проблема решалась весьма просто – в город пробирались партизанскими тропами, объезжая посты. Сам город в свое время впитал в себя пару окрестных городков и несколько крупных сел, ставших основами для новых кварталов и районов. Между ними осталось немало зеленых зон – вот по ним, если не наглеть, можно чуть ли не к центру добраться, почти не выбираясь на асфальт.

Память не подвела – осторожно колеся по тайным тропам, Тоха добрался до города засветло и перед закатом оставил мотоцикл в зарослях камыша на берегу запущенного озерца одной из зеленых зон. Дальше ехать не решился – придется пробираться через городские кварталы, что на грохочущем транспортном средстве делать слишком рискованно.

До дома рукой подать – в нормальное время он бы за двадцать минут быстрой ходьбы добрался. Но сейчас далеко не нормальное время – неизвестно, успеет ли он до рассвета обернуться.

Неделю назад Тоха, будучи пьяным в дымину, так и не сподобился полюбоваться знаменитым арабатским закатом. Он был демонстративно ленив, циничен, ловко увиливал от любого намека на ответственность и полностью безграмотен во всем, что касалось военного дела. По последнему пункту и сейчас успехов мало, но сдвиги серьезные – он научился не совать голову туда, где существовала вероятность ее отделения от организма. Он научился стрелять из автомата, пистолета и гранатомета. И даже немного из пушки. Он был вооружен до зубов и был готов свое оружие пустить в ход.

Тоха изменился.

Но его город изменился гораздо сильнее. Город стал чужим. Опасным и враждебно настроенным. Если Тоха из упитанного наивного хомяка с мягкой шерсткой превратился в неразумного крысеныша с короткими клыками и жалкими намеками на агрессивность, то город из цветущего областного центра переродился в закопченный смердящий труп. И этот труп продолжал жить. Парадоксальной жизнью зомби. Хотя слово «жизнь» здесь неуместно: существование.

Где-то далеко регулярно постреливали, с частично разрушенных домов то и дело шумно срывались элементы конструкций или куски оконных стекол. В завалах что-то потрескивало и поскрипывало, иногда из них отчетливо доносились стоны. Или звуки, похожие на стоны. Заунывно выли собаки на границе зеленой зоны, иногда среди стен начинало гулять это далеких взрывов.

Город вонял. Жженой резиной, едким дымом, гнилью, мертвечиной и почему-то переваренной дешевой рыбой, которую даже не каждая кошка жрать станет. Тошнотворный коктейль был настолько силен, что впору было мечтать об изолирующем противогазе – желудок с трудом удавалось удерживать от рвотных