провела с ним весь день и лечила его разными травами. Вечером она сообщила Вульфу, что собирается провести ночь в доме Хагара на случай непредвиденных осложнений.

– Да ты просто не хочешь ложиться со мной в постель! – прорычал Вульф.

– Твой племянник болен, я всего лишь пытаюсь его вылечить, – отрезала Рейна.

Вульф, громко топая, удалился. Он злился, когда Рейна не ночевала в его постели. Теперь, когда Рейна принадлежала ему, он постоянно ревновал ее, если она хотя бы недолгое время проводила не с ним. Он знал, что рано или поздно приедут ее братья, и тогда она, может быть, уедет с ними. Вульф пытался убедить себя в том, что она не так много значит для него и что он переживет ее отъезд, но понимал, что это неправда. Рейна стала важной частью его жизни и была крайне необходима его семье.

Так ли уж плохо, если он откроет Рейне свое сердце, – вот о чем он начал задумываться. Сможет ли он когда-нибудь закрыть глаза на то, что она датчанка? Ему придется это сделать, если он хочет, чтобы они жили счастливо, как муж и жена.

Домой Вульф вернулся не в духе, сразу же сел за стол и приказал подать себе рог с пивом. Ума поспешила выполнить его приказание, но не ушла, а стояла и ждала, пока он не сделал добрый глоток.

– Ты чего-то хочешь, Ума? – спросил ее Вульф.

– Когда вернется Рей… то есть хозяйка? – спросила Ума.

– Она останется в доме Хагара столько, сколько понадобится, – она лечит моего племянника.

Ума подняла голову и зазывно посмотрела на Вульфа.

– Вам, должно быть, одиноко. Такому могучему мужчине обязательно нужна женская ласка. Я была бы счастлива как-то услужить вам.

– Ты хочешь занять место Рейны в моей постели, – ровным тоном произнес Вульф.

Ума просияла.

Вульф тяжело вздохнул: эта мысль даже не приходила ему в голову. Ума, конечно, была довольно привлекательна, но она не была Рейной.

– Вынужден отклонить твое предложение. Если бы я тебя хотел, я бы давно уже взял тебя в свою постель. На хуторе хватает рабов-мужчин. Выбери среди них кого-нибудь и примени к нему свои чары, а мне ты неинтересна.

Ума, опустив голову, отошла. Вульф задумчиво смотрел ей вслед, вдруг задавшись вопросом, почему она не вызывает у него никакого желания – да и никогда не вызывала. Может, потому что Вульф испытывал неутолимую страсть к Рейне? Чем больше он об этом думал, тем больше ему хотелось, чтобы Рейна не исчезла из его жизни. Несмотря на свою ненависть к датчанам, Вульф понял: Рейна нужна ему и в доме, и в постели.

В тот вечер, поужинав с семьей, Вульф удалился в свой дом, жалея, что не может забрать с собой Рейну. Она показалась ему уставшей и явно нуждающейся в отдыхе. Он пожелал всем спокойной ночи и пошел к себе, чтобы уснуть в одиночестве. Ночью он почувствовал, как Рейна скользнула под шкуры и прижалась к нему, ее тело было теплым и манящим.

– Рад, что ты решила присоединиться ко мне, – прошептал он ей на ухо. – Ты, должно быть, смертельно устала.

Когда она не ответила, он положил ее голову себе на грудь и быстро уснул, успев подумать о том, как хорошо будет заняться с ней любовью, когда они проснутся утром. Утреннее соитие – прекрасный способ подготовить тело к дневным заботам.

Рейна отошла от колыбельки Ролло. Первый раз за последние два дня она позволила себе расслабиться. Ребенок спокойно дышал и мирно спал. Больше она для него ничего сделать не сможет.

– Лучше тебе пойти домой, – посоветовала ей Ольга. – Ты вылечила моего ребенка, и я благодарна тебе. Ты так измучилась! Я пошлю за тобой, если понадобится, но сомневаюсь, что в этом возникнет необходимость. Возьми с собой факел, на улице уже темно.

Рейна последний раз бросила взгляд на спящего ребенка и кивнула. Она устала и с нетерпением ждала того момента, когда окажется в постели с Вульфом и ее согреет его большое тело.

Она набросила на плечи плащ, вынула факел из крепления в стене и тихо ушла, чтобы никого не разбудить. Воздух на улице был бодрящим, и она постаралась побыстрее пересечь двор. В доме было темно, если не считать догорающего в очаге огня. Рейна поставила факел в свободное крепление, повесила плащ на крючок и, обо что-то споткнувшись, пошла в альков Вульфа. Подавив зевок, она отдернула занавеску… и замерла.

В альков проникало достаточно света, чтобы разглядеть две фигуры, прижавшиеся друг к другу под шкурами: крупная, явно мужская фигура почти полностью закрывала собой меньшую фигуру женщины. Вульф и…

Рейна подобралась поближе, стараясь в тусклом свете рассмотреть женщину, занявшую ее место в постели Вульфа.

Ума!

– Пусть Хельм[5] заберет тебя, Вульф! – крикнула Рейна достаточно громко, чтобы разбудить спящих, уютно завернувшихся в меха.

Вульф резко выпрямился, на лице его читалось изумление.

– Рейна?

– Очевидно, ты не ожидал, что я вернусь сегодня, – прошипела Рейна. – Так значит, вот какой брак ждет меня с тобой? Но я не согласна! Можешь сделать Уму своей наложницей, мне все равно.

– Уму? О чем это ты?

Рядом с Вульфом выпрямилась Ума, ее обнаженные плечи белели в бледном свете. Вульф повернул голову и уставился на Уму.