здесь, а брат — там. Тогда бы вся конструкция была в равновесии. Человек, следящий за паланкином, был, я думаю, не очень доволен! Итак, я действительно крайне опечалился, когда брат умер. Да, это факт. С тех пор как он ушел, я иногда думаю: «О, где же он перевоплотился? В этом мире или в каком-нибудь другом? А если здесь, то где?» Иногда эти чувства посещают меня.

Вопрос: О промежуточном состоянии ума между смертью и новым воплощением

Вы описали промежуточное состояние ума между смертью и новым воплощением. Это состояние связано с какими-нибудь физическими или биохимическими процессами или оно не зависит от физических процессов?

Ответ: Тот факт, что такое промежуточное состояние никак не связано с нашим теперешним телом, вполне очевиден, если исходить из буддийских текстов. Там говорится, что «промежуточное существо» обладает телом из тонкой энергии, а не из вещества, кроме того, оно обладает цветом и формой. Для описания этого тела используется аналогия сновидческого тела. Утверждается, что некоторые опытные медитаторы могут в состоянии сна перейти в сновидческое тело, которое, как утверждают, очень похоже на тело существа в промежуточном состоянии. Некоторые люди могут естественным образом войти в сновидческое тело, тогда как другие способны перейти в него волевым усилием. Вы задали вопрос о тонкой энергии, или некоторых аспектах тонкого ума. Однако мы видим цвет, а иногда и форму тела. Это сложный вопрос, но, мне думается, можно говорить о существовании пяти внешних и пяти внутренних элементов, а внутри последних есть грубый и тонкий уровни. На самом тонком находится ясный свет, который является одним из двух аспектов. Другим является тонкая энергия. В этой энергии заключен своего рода зародыш пяти элементов. Таким образом, говоря о ясном свете как об основе всех форм существования, надо, понимать, что существует некоторая связь между этим светом и внешними, грубыми объектами. В текстах тибетского буддизма говорится о существовании особой энергии, называемой «энергией пяти цветов», отсюда, по-моему, можно увидеть некоторую связь между макромиром нашего каждодневного бытия и микромиром тонкой энергии. Эту связь можно понять, познав природу этой особой энергии, упомянутой в текстах. Для понимания этой взаимосвязи крайне важно увидеть, есть ли какое-либо ощутимое взаимодействие между этой особой энергией и тем, что я назвал частицами пространства. Я сам до сих пор не разобрался до конца в этом вопросе.

Вопрос: О понимании того, что происходит в момент смерти, и о Тибетской книге мертвых

Можно ли набраться знаний о процессах, происходящих во время умирания, из Тибетской книги мертвых?

Ответ: Да, эта книга полезна. Что касается самого процесса смерти, особенно различных характеристик промежуточного состояния, то надо сказать, что иногда имеются некоторые расхождения в трактовке этих вопросов в текстах Абхидхармы по сравнению с тантрической литературой. Потому, наверное, лучше всего почитать побольше разных текстов, чтобы получить более широкое представление о данном вопросе. Однако большую часть визуализаций и видений, описанных в Тибетской книге мертвых, можно считать более характерной, как это и оговаривается в книге, для частного случая практикующих медитацию на божествах, известную как «мандала грозных и мирных божеств».

Вопрос: Об отношении к Тибету и большому небуддийскому китайскому населению

Если бы Вы вернулись в независимый Тибет, насколько трудно было бы Вам примирить свои буддийские принципы сострадания с реальной необходимостью управлять государством с большим небуддийским китайским населением?

Ответ: Я уже заметил происшедшее за последние несколько десятилетий значительное вырождение тибетской культуры и тибетского образа жизни. Не только со стороны наших китайских братьев и сестер, но уже и со стороны самих тибетцев исходит опасность. Возьмем, к примеру, несколько молодых тибетцев, которым удалось убежать из Тибета за последние годы. Хорошо, что у них сильное чувство принадлежности к тибетской нации, однако некоторые аспекты их поведения заставляют меня беспокоиться. Если что не так, они сразу бросаются в драку и применяют силу, а за последние месяцы были даже два случая совершения убийств с участием недавно убежавших из Тибета молодых тибетцев. Там, где у них должна быть скромность, честность и сострадание, у них много изъянов, хотя прочие их мотивации остаются безукоризненными. Таким образом, даже в Индии среди своих происходят такие печальные вещи. Поэтому я чувствую все возрастающую обеспокоенность. Я задаюсь вопросом: так что же на самом деле происходит в Тибете, моей родной стране?

Однако это реальность, и надо смотреть правде в глаза. Все же я верю, что, когда мы обретем свободу — свободу слова, свободу мысли, свободу передвижения, мы сможем снизить эти отрицательные проявления. Хотя в этом будущем, когда мы обретем свободу, я уже больше не буду главой тибетского правительства. Это мое окончательное решение. Более того, мы подготовили официальный документ, согласно которому, как только я попаду в свободный Тибет, мы сформируем временное правительство, которому я передам все свои законные полномочия. В течение двух лет это правительство созовет Ассамблею тибетского народа, которая примет конституцию Тибета. Итак, это уже решенные вопросы.

Вопрос: О будущей роли Его Святейшества в Тибете

Ваше Святейшество, Вы уже ранее говорили, что меняющиеся взгляды некоторых из ваших соотечественников приводят Вас в беспокойство. Поэтому я хотел бы знать, почему же Вы все-таки решили оставить свой традиционный пост в Тибете, когда, казалось бы, молодежи Тибета требуется не столько политическое, сколько духовное руководство.

Ответ: Тот факт, что я решил больше не быть главой тибетского правительства, не означает, что я снимаю с себя свои моральные обязательства и ответственность. Конечно же, будучи тибетцем, и, в особенности, потому, что мне так доверяют, мой долг до последнего своего вздоха служить, помогать человечеству в целом и особенно тем людям, которые мне очень доверяют. По сути, одна из причин, по которой я не хочу больше нести ответственность за правительство, состоит в том, что мне уже как-никак 57 лет и, по моим прогнозам, мне осталось лет двадцать активной жизни, потом я уже буду слишком стар. По крайней мере, в нашей общине беженцев в Индии мы уже создаем нормы демократической системы. Иначе в начальной стадии могут возникнуть брожения, беспорядки или осложнения. Надо, чтобы все эти осложнения произошли еще на моем веку, чтобы в будущем все пошло более гладко.

Кроме того, если я продолжу нести бремя руководства, хотя я понимаю, что многие тибетцы оценили бы такой шаг, косвенно это могло бы стать препятствием для здорового развития демократии. Поэтому я решил исключить себя из этого процесса. Есть и еще одно преимущество: если я останусь главой правительства и возникнут проблемы между центральным правительством Тибета и какой-нибудь местной администрацией, мое присутствие может только усугубить проблему. Если же я стану посторонним лицом, то смогу заняться решением и таких серьезных проблем.

Кроме того, лично я не хочу участвовать в церемониях. Я их не люблю, и это дополнительная нагрузка. Я хотел бы иметь больше свободы, чтобы передвигаться, куда хочу, без протокольных обязанностей. Это много проще и лучше, не правда ли? Вот по этим причинам я и принял такое свое решение. Но это не значит, что я снимаю с себя свои обязательства.

Вопрос: О возможности использования силы для освобождения Тибета

Ваше Святейшество, может быть, стоит отказаться от Ваших взглядов неприменения силы для освобождения Тибета, ибо дальнейшее развитие ситуации несет все больше страданий тибетскому народу?

Ответ: Нет, я так не считаю. При применении силы насилие только возрастет. Конечно, это привлекло бы больше внимания к нашему делу и этим могло бы помочь. Однако все же самое важное — это то, что Китай и Тибет должны жить бок о бок друг с другом, хотим мы того или нет.