снял фуражку и уже другим голосом, тихим и проницательным, спросил. - А почему? Кто проверял?

Павел, который точно помнил, перед вылетом оружейник доложил, что боезапас загружен, оружие в порядке, промолчал. Его обязанность была принять доклад. А не лазить по люкам, что к стати было бы грубейшим нарушением устава. И тут вспомнил, что на подходе к самолету, видел, как от машины удаляется сутулая фигура. Но предвкушение вылета не позволило сопоставить. И только теперь воспоминание подсказало. - Особист. - Точно. Как он не узнал сразу? Не понятно. Но говорить о подозрениях генералу? Глупо.

Факт, что боезапас не загрузили, а почему, это пусть у начальства голова болит. Кто знает, может опер, расстроенный, что его добыча ускользнула, решил напакостить. А приказать оружейнику выгрузить боезапас, не сложно. Тот выполнит, и голову забивать не станет, зачем.

Генерал пристально глянул на военлета. Думаешь, это тебе свинью подложили? - Проницательно констатировал он. - Тогда, я могу лишь аплодировать. Ты паренек ас. Без шуток. Но вот в пол возвращаться тебе не резон. - Значит, так. Сдай самолет местным, а сам шагай в Дуглас. Скажешь адъютанту, пусть оформит. Стоп, это я сглупил. Сам распоряжусь. В общем, иди в салон, и отдыхай. А в Москве, если все будет нормально, мы тебе должность подыщем... Я добро помню. А ты меня спас. Генерал помолчал. И еще кое в чем помог. Долг отдать. - Пробормотал он негромко. - Ступай лейтенант. Спасибо. Генерал, взял в руки папку с документами, и сделал пометку.

Говоров проследовал из штаба на аэродром. - 'Вот тебе и здрасте.- Удивленно размышлял он.- Как все завертелось? Словно нагадал кто?- Он вдруг вспомнил, свою уже подзабытую беседу в пустом селе.

Нужно ли говорить, как дико смотрелось его запыленная фигура в унтах, свитере, и подранной кожанке в салоне транспортного самолета высшего командования. Белоснежные чехлы ковровые дорожки на полу, лощеный адъютант, с внимательным взглядом профессионального стукача. Однако, доложив о распоряжении генерала, Павел не обращая внимания на косые взгляды штабного, уселся в кресло, и тут же заснул. Сказалось неимоверное напряжение последних дней.

Проспал Павел до самой Москвы. Адъютант вручил направление в штаб ВВС и сунул конверт. - Вот держи. Генерал распорядился отдать. После, после.- Остановил собравшегося раскрыть бумаги Павла. Сейчас уже в ангар потащат. Топай в ДС, а оттуда на попутке.

Москва встретила дождем. Нудный, совершенно осенний, слякотный дождь зарядил на весь день.

-Утро стрелецкой казни.- Буркнул летчик, запахивая воротник потертой летной кожанки. Вид, что и говорить не столичный. Пока добрался до штаба, три раза цеплял патруль. Но обошлось.

Седой, похожий на присыпанную мукой амбарную крысу, каким-то чудом нацепившую гимнастерку старшего комсостава кадровик недовольно просмотрел отношение.

Опытный крючкотвор верхним чутьем уловил необычность дела. Ему совсем не хотелось заниматься им. А вопрос при всей своей кажущейся простоте требовал осторожности.

-'Когда, скажите, было, чтоб какой-то лейтенантишка направлялся в кадры ВВС и не только без сопроводиловки и личного дела, а и даже без аттестата. Чудеса. Но вот подпись. Эта подпись знающему человеку говорила о многом. Фамилия еще совсем недавно опального героя событий на озере Хасан неожиданно восстановленного в прежней должности командарма дорогого стоит. Этот генерал и в прежние времена славился своей решительностью и способностью идти в достижении цели напролом, а теперь и подавно. Зачем-то он принял участие в судьбе простого летчика? И что сейчас делать? Положить дело в долгий ящик? А если завтра он решит проверить, как выполнено распоряжение? Отправить в войска? Тоже не хорошо. Он его из боевой части выдернул, а я назад? Не годится. Полковник звякнул юбилейной медалькой, доставая из стола реестр. ...Вот что выпишу я этому выскочке направление в училище. Точно? пусть опыт передает. Место теплое и от фронта далеко. Решено.

Он заполнил документ и протянул летехе.- Погуляй пока, а через пару часов зайди в канцелярию получишь документы. Павел невольно вытянулся и, превозмогая естественную робость, произнес. - А нельзя мне в действующую авиацию? Я ведь летчик.

А вот это не тебе решать.- Построжел кадровик. Война идет. Все для фронта понимаешь и все для победы. Отставить разговоры. Кругом марш.- Скомандовал он хорошо поставленным голосом.

Говоров вышел за ворота штаба и тупо уставился на предписание. -' Вот тебе бабушка и Юрьев день'- Вертелась в голове нелепая фраза.

Пройдите товарищ Генерал. - Бессменный порученец Главковерха опустил трубку внутренней связи и кивнул на массивную дверь с резным орнаментом.

Генерал расправил китель и резко выдохнув, шагнул на встречу с неизвестностью. Ему еще был памятен тот последний разговор с хозяином. Тогда три года назад после короткой встречи в Кремле всего через месяц он оказался в далеком сибирском поселке обычным лагерным доходягой.

Однако сейчас его собеседник был куда более благожелателен. Встал, поздоровался за руку. Беседа носила конкретный характер. Вопросы точные и деловые говорили, что он уже совсем оправился от шока первых дней войны и стал прежним великим лидером страны.

Уже закончив разговор о делах, хозяин, как за глаза называли Главкома, закурил знаменитую трубку, и мимоходом поинтересовался у гостя. - Послушайте товарищ Россковский, что это за история с вашим прилетом? Мне доложили о сложностях.

Генерал, понимая, что в этом кабинете ничего не произносится просто так, подобрался и кратко доложил. - Самолеты сопровождения потеряли мой Дуглас, пришлось сесть у истребителей. А у них как на грех весь полк ушел на задание. Случайно попался молоденький лейтенант. Его хотели отдать под трибунал за выход из боя. Явный перегиб. Паренек геройский, три мессера в одном бою сбил, да видно кто-то позавидовал. Я распорядился его отправить в сопровождение. И странное дело самолет не снарядили боезапасом. Кто виноват, я еще не выяснял. Но самое главное этот паренек один безоружный отбил атаку двух Фоке Вульфов. Как они в нашем тылу оказались непонятно. И, не смотря ни на что, отбил. Я его в распоряжение кадров ВВС отправил. Хочу представить к награде.

Что-то и впрямь творится непонятное.- Раздумчиво прошелся по кабинету собеседник. - Разберитесь. Комполка в трибунал остальных по мере вины наказать. - А вам товарищ Россовский советую быть осторожнее. Ваша жизнь нужна партии и народу. Бесшабашность здесь неуместна. - Попенял он генералу. А летчика... Как говорите его фамилия. Говоров? Я распоряжусь... Вы свободны.- Отпустил он командарма. - Всего хорошего.

Верховный выбил трубку в большой хрустальной пепельнице и в раздумье потеребил тронутый оспой висок.

Вызовите ко мне Лаврентия. - Приказал он адъютанту. - Да срочно. Человек присел на стул перед обтянутым зеленым сукном громадным столом и занялся просмотром документов.

А всего через десяток минут порученец доложил о прибытии вызванного.

Вот что Лаврентий. У нас тут созрело решение создать для обеспечения безопасности перелетов высшего командования эскадрилью истребителей. Они должны быть лучшими летчиками на самых хороших машинах. И подчиняться непосредственно вам. Как вы относитесь к такой идее? - Сыграл в простачка горец.

 - Я полностью с вами согласен. - С готовностью кивнул собеседник.

- Вот и замечательно. - Неторопливо произнес Главковерх. Тогда займитесь этим немедленно. А еще... - он сказал это уже словно промежду прочим.- Выясните. Что это за офицер прибыл в распоряжение управления кадров ВВС. Лейтенант Говоров. Разыщите, он должен быть зачислен в состав вновь создаваемой эскадрильи.

Нарком покинул кабинет в недоумении. Смутило его вовсе не решение о создании авиационного подразделения. Это как раз вполне разумное решение. А вот то что 'Сам' упомянул о каком-то лейтенанте, было странно. Однако приученный ничему не удивляться сподвижник не стал откладывать выполнение приказа в долгий ящик.

В ведомстве, которое представлял собеседник Главнокомандующего, исполнение приказов было