более печальному и трагичному.

— Это звонила сестра Каролина из больницы. Туда только что ворвались вооруженные люди. Они похитили Мико Яно.

Девочка по-прежнему никак не могла разобраться в происходящем. Она была в гостях у своей подружки Бенни, у них была вечеринка, они играли в лошадок, а затем смотрели кино про смешных зеленых человечков, живущих в лесу, и хихикали всю ночь, вспоминая его. А на следующий день два странных дяди и одна странная тетя отвезли ее сюда, где полно монашек и медсестер и все суетятся и куда-то спешат. Девочка чувствовала себя здесь чужой, но ей некуда было идти.

Конечно, она понимала: что-то случилось. Одна из монашек отвела ее в часовню и наконец рассказала о пожаре и о том, что теперь мама, папа, Реймонд, Джон и Томоэ на небе, вместе с Богом. Все это было хорошо, но девочке хотелось знать:

— Когда я их снова увижу?

— Милая малышка, боюсь, ты ничего не понимаешь. Давай снова помолимся.

Проходили дни, затем недели. Каждый раз, когда в комнату кто-то заходил, девочка вскидывала голову и смотрела в ту сторону, ощущая прилив радости и надежды: «Мама? Папа?»

Но это была лишь одна из монашек.

Девочку переодели в странный наряд. Игрушки были унылые и потрепанные, многие сломанные. Остальные дети сторонились ее, как будто она была заразной. Ей было так одиноко.

— Мама?

— Нет, дорогая, ты должна понять. Мама и папа улетели на небо, чтобы быть с Господом Богом. Он позвал их к себе. Им там хорошо.

В мыслях девочка видела только одно лицо, приносившее ей хоть какое-то утешение. Оно было из замечательного фильма, который ей очень понравился, про маленькую девочку и трех ее друзей, вступивших в схватку со злой колдуньей. Одним из этих друзей был высокий, сверкающий серебром человек с большим топором. Его звали Железный Дровосек. Девочка была в восторге от Железного Дровосека. Но ведь он был не только в телевизоре, но и в жизни. Мысленно девочка связывала его со своим отцом, потому что впервые увидела его рядом с папой. Она сразу же почувствовала, что он очень добрый. Девочка помнила, как он был у них дома, чувствовала, что ее отец относился к нему хорошо и он, в свою очередь, хорошо относился к ее отцу. Ничего определенного она сказать не смогла бы, но это ощущалось по движениям, по интонациям, по смеху. Железный Дровосек. Девочка не сомневалась, что он очень хороший человек. Даже если мамы, папы, сестры и братьев больше нет, остался еще Железный Дровосек. Он снился ей каждую ночь. Быть может, Железный Дровосек спасет ее, вызволит отсюда. Все мысли о Железном Дровосеке были проникнуты надеждой.

Но девочка начала писаться в постель, и это вызывало недовольство монашек и нянек. Они старались скрыть свое раздражение, но ребенок прекрасно чувствует малейшие нюансы выражения лица, интонации, жеста — и девочка поняла, что чем-то сильно провинилась. Это ее огорчило. Она ничего не могла с собой поделать. Ей было очень стыдно, потому что личная гигиена (девочка не знала этих слов, она думала про себя так: «быть чистой и свежей») имеет столь важное значение; мама старательно приучала ее к этому, и вот она стала такой грязнулей. Монашки были разочарованы. Никто не повышал голос, не наказывал девочку, не поднимал на нее руку, и все же это было тяжкой ношей.

Девочка не могла сказать, когда она начала кричать во сне. Но через какое-то время ей уже казалось, что крики были всегда. Она понятия не имела, откуда все это взялось, но по ночам — не каждую ночь, а иногда, — когда она лежала в кровати одна, в темноте, и спала, а может быть, не спала, ей вдруг начинали слышаться крики.

Мама? Папа? Реймонд? Джон? Томоэ?

Это были не они. Девочке так их не хватало. Ну почему они покинули ее? Почему Бог позвал их к себе? Все это было так несправедливо.

— Ты должна быть сильной, — говорили ей.

Но что значит «сильной»? Ее братья были сильными, особенно Реймонд, спортсмен. Они упражнялись с гантелями, у них бугрились мышцы. Они смеялись и подшучивали друг над другом по поводу школы, девчонок, домашних работ и всего остального, и это было так чудесно, хотя тогда, разумеется, девочка еще не сознавала, насколько это чудесно и как скоро все это кончится. Кончится навсегда.

Однако, похоже, монашки требовали от нее продемонстрировать не эту «силу». Девочка решила, что тут дело не в мускулах, а в чем-то другом, в таком, что у нее никогда не получится. Это не имело никакого отношения к мокрой кровати по утрам и ночным крикам.

— Это кричишь ты сама, — сказала ей как-то одна из монашек. — А не кто-то другой. Пожалуйста, дорогая, тебе нечего бояться. Ты среди друзей, которые позаботятся о тебе. Ты должна быть… — И снова то самое слово: — Сильной.

А однажды крики стали настолько громкими, что девочка проснулась. И вдруг поняла, что она вовсе не спала. На улице был ясный день. В комнате было светло. И постепенно до девочки дошло, что на этот раз кричит не она, не мама, не папа, не Джон, Реймонд или Томоэ, а сестра Мария.

Внезапно дверь распахнулась, выбитая ударом ноги, и в комнату ворвалось огромное чудовище. Девочка тотчас поняла, что это очень злое огромное чудовище. Одна половина его головы была распухшей и желтоватой, нижняя часть лица была забинтована, и на белом проступали пятна крови. Чудовище было громадным и свирепым. Оно посмотрело на девочку, и та от страха описалась.

Чудовище схватило ее.

— Девочка, — зловеще прорычало оно, — ты будешь делать все так, как я тебе скажу, иначе я тебя больно ударю. Ты все поняла?

Девочка почувствовала, что имеет дело с силой взрослого. Ей захотелось кричать, но она не смогла издать ни звука, потому что ей было очень страшно.

Грубо схватив ее, чудовище вышло в коридор. Там девочка увидела сестру Марию, лежащую на полу с окровавленным лицом. Рядом с ней сидела на корточках сестра Аоки, пытаясь привести ее в чувство. Она судорожно тряслась от страха и не подняла глаз. Девочка подумала о Железном Дровосеке. Железный Дровосек смог бы ее спасти. Но его здесь не было.

Огромное чудовище с ревом неслось по коридору, к нему присоединились еще два огромных чудовища в таких же черных костюмах. У всех были одинаковые плоские, тупые лица и угрюмые рты, а под одеждой чувствовалась большая мускулатура. Это были самые настоящие чудовища.

Через мгновение они выскочили на улицу. И никто не потрудился предложить девочке теплую одежду.

Подкатила черная сверкающая машина, огромное чудовище запихнуло Мико внутрь и уселось рядом, навалившись на нее своей тушей.

— Эй, ты, — прошипело оно, — ни одного звука, ни одного крика, делай, что тебе говорят, иначе будет плохо. Сядь на пол на корточки, чтобы тебя не было видно.

Чудовище усадило девочку на пол и накрыло ее ковриком. Машина рванула с места, визжа покрышками.

Как и предполагал Боб, в разделе частных объявлений «Джапан таймс» появилось послание, зашифрованное с помощью «Благородства в неудаче». Вся разница заключалась в том, что не он обратился