меч.

— Даже не знаю, что сказать. Вы преподносите мне щедрый дар.

— Ну, как я уже говорил, я вряд ли когда-либо стану таким человеком, каким был мой отец, но мне захотелось чем-нибудь почтить его память и память вашего отца. Они оба были храбрыми солдатами. Надеюсь, мне это удалось.

Яно взял меч, взвесил его в руках, насладился чувством равновесия, но по-прежнему его не разворачивал. Казалось, он хочет оттянуть этот момент.

— Но я хочу вас предупредить, — продолжал Боб, — что смотреть тут особенно не на что. Как вы сказали, это военная реликвия, побывавшая во многих переделках, довольно грязная. Ножны нужно красить, рукоять разболталась, эфес дребезжит, обмотка рукояти совсем истрепалась, и на конце отсутствует маленькое металлическое колечко, через которое, насколько мне известно, проходила кисточка. Лезвию тоже изрядно досталось: оно все поцарапанное, в зазубринах, по краям отколоты кусочки. Этот меч был на войне, а не на парадах и дворцовых церемониях.

— Я займусь мечом позже. А пока, пожалуйста, проходите в дом, отдохните, расскажите нам о том, как сюда добирались. Сядьте, расслабьтесь, выпейте чаю или соку. Насколько я помню, спиртное вы не употребляете, а то я мог бы предложить вам саке. Пожалуйста, проходите и устраивайтесь поудобнее.

Яно предложил гостю тапочки. Обувшись, Боб следом за хозяином поднялся по лестнице, прошел по коридору и оказался в гостиной, обставленной европейской мебелью, только меньших размеров.

Яно быстро бросил несколько фраз жене, та ему ответила, учтиво поклонилась Бобу — Боб неуклюже поклонился в ответ — и спросила, что он предпочитает: питьевую воду из бутылки, чай, кофе или сок.

— Мэм, вода из бутылки устроит меня как нельзя лучше.

Сюзанна сказала пару слов старшей дочери Томоэ, та торопливо вышла и через считанные мгновения возвратилась с подносом, на котором стояли напитки.

Яно провел Боба к почетному месту, а тот уже знал, что нужно дважды отказаться: «Нет, ну что вы» — и лишь затем принять предложение. Его усадили слева от небольшого алькова, в котором были собраны памятные для семьи реликвии: различные дипломы, фотографии Яно в военной форме в самой разной обстановке, — то же самое можно увидеть дома у любого американского офицера, — снимки сыновей в бейсбольном снаряжении и старшей дочери на выпускном вечере. Внизу в углу Боб заметил выцветшую фотографию мужчины в обтягивающей форменной рубашке и военном кепи на обритой наголо голове — это, наверное, был отец мистера Яно.

Далее последовало теплое знакомство семьи с новым дорогим гостем. Боб рассказал о своей поездке. Рассказывать было особенно не о чем, но одна деталь неизменно вызывала смех слушателей.

— Худшая часть перелета — это проход через контроль.

— Да, сейчас меры безопасности очень строгие.

— Ну, для меня это всегда было отдельным приключением. Вы не поверите: на меня срабатывают металлоискатели. Воют сирены, звонят колокола, сбегаются охранники. Нет-нет, я нисколько не преувеличиваю. У меня металлическое бедро, так что металлоискатели неизменно сходят с ума. Поэтому меня всегда оттаскивают в сторону и начинают придирчиво осматривать. Естественно, остальные пассажиры нервничают. Не сомневаюсь: если бы тот тип, что всадил в меня пулю, знал, сколько хлопот мне причинит, он выбрал бы другую цель.

Рассмеявшись, Яно быстро заговорил по-японски со своими смирно сидящими сыновьями. Бобу показалось, он различил слово «Вьетнам», произнесенное с японским акцентом.

После этого мальчишки по очереди представились. Реймонд, семнадцати лет, играет в бейсбол и собирается в следующем году поступать в университет Чуо на факультет радиоэлектроники. Джон, четырнадцати лет, также играет в бейсбол, учится во втором классе средней школы и пока что не знает, какую специальность изберет в будущем.

Девятнадцатилетняя Томоэ училась в университете Кейо на медицинском факультете. Эта серьезная, красивая девушка почти не говорила; Бобу показалось, она неофициально назначена на должность домоправительницы. Похоже, в этой семье у всех были четко расписанные обязанности: мальчишки были слушателями, Томоэ занималась снабжением, Сюзанна, мать и жена, была добродушной крестной, а Филипп, глава семьи, — церемониймейстером, хозяином и переводчиком. Он один владел английским свободно, далее следовала Сюзанна, а познания сыновей и Томоэ были в основном теоретическими. Очаровательная малышка Мико вела себя непринужденно, словно лесной гномик, весело хихикала и проказничала. Она сразу же прониклась приязнью к Бобу, и тот время от времени ловил на себе ее пристальные взгляды. Иногда он ей подмигивал, и девочка заливалась смехом.

Мико что-то шепнула на ухо матери.

— Свэггер-сан, — сказала Сюзанна, — моя дочь считает, что вы Железный Дровосек из «Волшебника страны Оз».

Все рассмеялись.

Боб вспомнил героя этого сказочного фильма, который он много лет назад просмотрел на видеокассете вместе с дочерью. Это был высокий сверкающий человек странного вида с огромной жестяной грудью и воронкой на голове. Наверное, таким Боб казался маленькой Мико. Он пожалел о том, что не может пускать из воронки дым, как делал настоящий Железный Дровосек, ибо это вызвало бы у девочки бурю восторга.

— Порой по утрам мне кажется, что неплохо бы смазать суставы маслом, — сказал Боб. — Так что, похоже, в ее словах есть доля правды. Малышка, я сделан не из железа, а из кожи и костей, как и все люди.

Но Мико уже решила для себя: Свэггер — это Железный Дровосек.

Внимание всех членов семьи было приковано к Бобу. И хотя это было обусловлено законами гостеприимства, интерес был неподдельный. Вышколенные японцы приняли гайдзина в свою среду, дали ему почувствовать себя одним из них, угостили его. Они смеялись над шутками Боба, с огромным интересом слушали его рассказ в переводе своего отца. Языковой барьер быстро растаял.

Вскоре Мико решила, что ей уделяют недостаточно внимания. Она пришла к выводу, что пришла пора посидеть на коленях у отца, и набросилась на него, словно защитник, встречающий прорвавшегося к воротам нападающего. Не успел Яно опомниться, как малышка уже забралась к нему на руки.

Все рассмеялись.

— Наша Мико — сущий чертенок, — со смехом заметил Филипп Яно.

Повернувшись к Бобу Свэггеру, Мико высунула язычок, затем, весело рассмеявшись, уткнулась лицом отцу в грудь, крепко прижимаясь к нему в поисках уюта. Однако вскоре ей это надоело, и она напала на другого члена семьи.

Все это время красный сверток лежал на диване рядом с мистером Яно. Тот ни словом не обмолвился о нем, даже не взглянул на него ни разу. Казалось, он совершенно о нем не думает. Свертка словно не существовало.

Но наконец пришло время.

— Мистер Свэггер, позвольте пригласить вас в свою мастерскую, где мы осмотрим меч.

— Да, с удовольствием.

Мистер Яно обратился по-японски к старшей дочери.

— Я попросил Томоэ сопровождать нас, — объяснил он. — Она будет делать записи. Так я смогу задокументировать свои первые впечатления, чтобы позднее к ним можно было еще вернуться.

— Разумеется.

Семейная церемония официально завершилась. Боб спустился вместе с мистером Яно вниз. Вежливая, хотя и молчаливая Томоэ следовала за ними.

Крошечное помещение, куда они вошли, было аккуратным до скрупулезности. На одной стене висели семь японских мечей различной длины, по-разному изогнутых, в ярких лакированных ножнах — сайя. На другой стене были полки, заставленные множеством книг о холодном оружии. На верстаке лежали точильные камни, маленький молоток, несколько бутылочек с маслом, какой-то порошок, различные инструменты и ветошь — все аккуратно разложенное.

— Вижу, вы относитесь к мечам серьезно.

— Я стараюсь постигнуть искусство полировки. Оно очень сложное, и у меня, если честно, не хватает