подошел к столу, за которым играл в карты Чед. Кол повернулся к Хилли и попросил:

— Расскажи мне о Хорнемане!

Хилли вновь наполнил его стаканчик и приступил немедля:

— Впервые он появился здесь два года тому назад, он тогда скупал скот на железной дороге. Потом пропал и не появлялся до нынешнего лета, когда решил поселиться здесь. Мне кажется, это дает ему время и формальный повод, чтобы самым настоящим образом осаждать Майру Каллаган.

— Чем он еще занимается, кроме сватовства?

— Много ездит верхом. Но если ты думаешь, что он как-то связан со всеми здешними бандами, то забудь об этом. Шериф Мэйлен допрашивал его с пристрастием, да и другие горожане старались навести о нем подробные справки. Вспомни, что на ранчо «К/Л» тоже были довольно серьезные налеты. А когда мужчина старается охомутать женщину и взять ее в жены, вряд ли он станет уничтожать ее имущество.

На лице Хилли можно было совершенно отчетливо прочитать, что именно теперь он переходит от передачи информации к обычным сплетням. Его болтовня стала утомлять Кола, и он неожиданно произнес:

— Я и не говорил, что он, а уж тем более кто другой, как-то связан со всеми вашими бедами. По крайней мере, пока не говорил.

В этот момент в зал вошли еще два человека и встали слева от Кола, так что Хилли был вынужден оставить его, чтобы обслужить вновь пришедших клиентов. Кол был вынужден потесниться и почти вплотную прижался к мужчине, который стоял справа от него. Стало тесно, и он с трудом мог поднести к губам свой стаканчик.

Тут двери еще раз открылись, послышались тяжелые шаги по деревянному полу. Не совсем уверенный голос приказал:

— Плесни-ка мне стаканчик, Хилли!

И, тут чье-то плечо резко воткнулось между Колом и человеком, что сидел с правой стороны, почти прижавшись к нему. Кол в этот момент поднял свой стакан, и от внезапного толчка виски расплескалось по руке и по стойке бара.

Кол повернулся, чтобы посмотреть на нахала, который только что отдал Хилли распоряжение насчет питья. В лице этого человека, еще не достигшего поры зрелости, было что-то детское, хотя глаза его смотрели весьма неприязненно, зло; мало того, в них светилось откровенное презрение, когда они обратились на Кола.

Это был Элли Каллаган. Даже в сапогах на высоком каблуке он был гораздо ниже Кола. Парень был костляв, по кости у него были какие-то тонкие, мышцы жиденькие. Большой револьвер на боку и патронташ на бедрах делали его похожим на мальчишку, отчаянно старающегося изобразить на сцене взрослого человека. Кол спокойно обратился к нему:

— Привет, Элли! Если бы ты попросил как следует, к бы с удовольствием уступил тебе место.

Элли попытался презрительно усмехнуться и еще раз попробовал протолкнуться своим узеньким плечиком между Колом и его соседом справа.

— Ты здесь уже давно заседаешь, — бросил он Колу, — Так что отодвинься и дай человеку выпить свой стаканчик.

И в это мгновение Кол заметил, что в салуне воцарилась гробовая тишина. Люди стали потихоньку отходить от стойки бара, так что теперь там хватило бы места для пятерых клиентов с фигурой Элли Каллагана. Но он упорно продолжал стоять на своем месте, нахально подталкивая Кола плечом. Кол громко обратился к нему:

— Я, может быть, и уступлю тебе место, но только когда ты подрастешь и станешь мужчиной.

Он услышал возбужденное дыхание Элли и понял что затронул его по-прежнему самое больное место, и поэтому добавил очень спокойно:

— Кроме того, ты мне еще задолжал выпивку.

Элли принялся было что-то бормотать, но слова застряли у него в глотке. Кровь бросилась ему в лицо, а тонкие сжатые губы побелели. Он глухо процедил сквозь зубы:

— Вали отсюда!

— Десять лет тому назад я сказал тебе, что не дерусь с детьми, — ответил ему Кол. — Я все еще придерживаюсь этого правила.

Он чувствовал, как заводится Элли; не составлял особого труда догадаться, что последует в ближайшее время. Элли слегка отклонился в сторону. Надо было действовать, и Кол повернулся спиной к бару, высвободив для схватки обе руки. Элли, глаза которого сверкали ненавистью, схватился за револьвер и потащил его из кобуры.

Кол поднял правый кулак. Элли инстинктивно взметнул руку, чтобы укрыться от удара. И тут Кол молниеносно выбросил вперед левую, пальцы се сомкнулись на запястье Элли. Следующим движением он выкрутил сопернику руку. Элли разинул рот от боли и удивления. Он дернулся, пытаясь занять позицию, из которой было бы легче вытащить руку из клешней Кола, но тот и не думал отпускать его. Револьвер Элли так и остался в кобуре. И тогда Кол, чуть улыбаясь, сказал ему:

— Если тебе так хочется взять оружие, я помогу тебе.

Все еще придерживая Элли за запястье, он притянул его ладонь к рукоятке револьвера, Элли воспользовался этим и схватился за кольт, но тут Кол стал медленно поднимать его руку вверх, при этом все сильнее стискивая ее. Пальцы Элли ослабели, и револьвер выпал из них. Кол небрежно подхватил его и положил себе за спину, на стойку бара.

— Я верну тебе его, когда подрастешь, — произнес он с издевкой в голосе.

Между тем Элли пришел в себя после первого шока и уже был в состоянии говорить, в потому рот его незамедлительно изрыгнул длинную череду самых непристойных ругательств. Когда он закончил свою гневную тираду, Кол разжал ладонь и оттолкнул Элли в сторону, после чего опять повернулся к стойке бара:

— Эй, Хилли, налей-ка мне стаканчик! Да запиши его на счет Элли.

Хилли дрожащей рукой наливал ему виски.

— Что ты переживаешь? — обратился к нему Кол. — Он станет представителем закона только в пятницу вечером.

— Да не в этом дело, — едва вымолвил Хилли. — Просто никто так не выставлял Элли на посмешище при всем честном народе с тех пор, как восемь лет тому назад отец публично поколотил его. Тогда он на следующий же день пытался конем растоптать собственного отца. Кто знает, что он теперь выкинет?

О том, что собирается выкинуть Элли, Кол узнал незамедлительно. Едва слышный стук каблуков по деревянному полу заставил его насторожиться. Подняв голову, он увидел в маленьком зеркале, висевшем над баром, краешек физиономии Элли, стоящего слева за его спиной. Но даже этого мутного фрагмента отражения хватило, чтобы понять, насколько было искажено ненавистью лицо человека, полностью утратившего контроль над своими действиями. И в этом же зеркальце Кол заметил тусклый блеск лезвия ножа из вороненой стали. Элли бросился вперед. В это мгновение Кол услышал голос Хорнемана:

— Осторожно, Пендер!

«Странно, — подумал Кол, — почему он так тянул со своим предупреждением?» Действительно, восклицание Хорнемана сильно запоздало, и, если бы не зеркальце, дело окончилось бы совсем плохо.

Кол отскочил в сторону. Нож просвистел мимо него и воткнулся в дерево стойки. Словно танцор, Кол еще одним прыжком развернулся в воздухе налево кругом и оказался за спиной Элли. Он положил ему руки на плечи и дернул к себе. Элли зашатался, нож остался торчать в стойке бара.

— Ты что думаешь, я каждую ночь буду отбирать у тебя игрушки? — ледяным тоном спросил его Кол.

Элли выпучил на него глаза, потом побледнел, как тряпка, которой только что вытерли мел со школьной доски. Глаза у него стали совершенно безумные. Казалось, еще чуть-чуть, и он окончательно рехнется. Кол повернулся, молча подошел к бару, вытащил нож из стойка а положил его рядом с револьвером. И только тогда опять повернулся к Элли.

— А теперь марш в кроватку! — произнес он голосом, более напоминающим удар кнутом, чем слова человека, который за несколько секунд до этого любезно улыбался собеседнику.

— Ты еще мне заплатишь, Кол! Будь спокоен, сполна заплатишь! — заорал парень, после чего, уронив