Собственно, с потребности осмыслить, осознать свою духовную связь и всеобщность с миром и начинается рефлексия как таковая. Тот, кто склонен порой совсем некстати называть 'философствованием' привычку, манеру рассуждать ни о чем 'с ученым видом знатока' и на этом основании пренебрежительно относиться к философии вообще, видимо, не знает, что обижает, оставляет в накладе не философию, а самого себя. Философия нужна каждому лишь постольку, поскольку пи один человек не может обойтись без системы идей и представлений, выражающих, его отношение к миру и мира к нему как личности. Философия, как известно, имеет дело с 'предельными основаниями' мировоззрения, то есть с фундаментальными характеристиками человеческого бытия. Такова специфика собственно философской рефлексии.
И поэтому 'если человек чувствует хоть сколько-нибудь свое родство с человечеством и хоть сколько- нибудь сознает себя духом в духе, - он не может быть чужд рефлексии. Исключения остаются только или за натурами чисто практическими, или за людьми мелкими и ничтожными, которые чужды интересов духа и которых жизнь - апатическая дремота' [Белинский В. Г. Собр. соч. В 3-х т. М., 1948, т. 1, с. 614.].
Охотно беседуя с любым человеком, будь он политиком, поэтом, ремесленником или просто отцом семейства, Сократ при обсуждении самых различных вопросов государственной, общественной и частной жизни превращает процесс добывания истины в раскрытие внутреннего мира человека, так что собеседование становится духовным испытанием его участников, требующим напряжения не только интеллектуальных, но и нравственных сил. Будучи особым (духовным!) способом фиксации и закрепления общественной связи, мысль является для человека 'окном', через которое он вбирает в себя мир.
Своими беседами, в которых получала раскрытие выдвинутая им формула ('Я знаю, что ничего не знаю'), Сократ подводил собеседников к осознанию того, что так называемый 'здравый человеческий рассудок', основывающийся на чувственной очевидности и привычных представлениях и высказываниях, дает лишь мнимое знание - знание 'последних слов', 'окончательных истин'. Подлинное же, научное, теоретическое знание начинается с исследования предпосылок, которые 'здравому смыслу' всегда кажутся известными. Отметив это именно в связи с Сократом, Гегель пишет:
'Когда, например, в новейшее время спорят о вере и разуме как о чем-то интересующем и занимающем наш дух, то каждый делает вид, будто знает, что такое разум и вера, и считается невоспитанностью требование указать, что же это такое, ибо и разум и вера предполагаются известными' [Гегель. Эстетика. В 4-х т., т. 4, с. 182.]. И напрасно участники такого спора удивляются тому, что они никого и ни в чем не убедили, так и разойдясь 'ни с чем'.
Это вполне закономерный результат общения, основой которого являются принципы 'здравого смысла'. Так как, по словам Гегеля, 'именно объяснение того, что предполагается известным, по не является таковым, только это и делает возможным соглашение и взаимное понимание' [Там же].
И совсем плохо, когда логике 'здравого смысла' начинает поддаваться 'светлая голова', как называл науку Кант [Кант И. Соч. В 6-ти т. М., 1966, т. 6, с. 371.]. Это выражается, в частности, в использовании серьезных научных понятий в том их виде, какой они приняли в повседневном сознании, то есть в их односторонности и неистинности.
Поясним это на примере. Нередко, читая работу какого-нибудь современного автора, посвященную духовному миру личности, убеждаешься, что речь идет всего-навсего о 'культурном работнике', о значении общекультурной подготовки человека в повышении профессионального мастерства, для роста производительности труда и т. д. Подмена понятия 'личность' понятием 'работник' (а эти понятия далеко не однозначны, хотя и взаимосвязаны) приводит к обеднению требований к собственно личностному уровню развития человека. В научно-популярной литературе о личности в социалистическом обществе часто отсутствует анализ именно 'предпосылок' зрелости гражданского самосознания, актуально выраженного творческого начала в различных сферах жизнедеятельности, развитого чувства собственного достоинства и т. д., характеризующих сложную духовную структуру личности социалистического типа.
Подобный подход, ущемляя содержание серьезного научного понятия, свидетельствует не только о недостатке культуры мысли пишущих на эту тему. Он как бы заранее 'освобождает' от необходимости рассматривать и исследовать наиболее сложные стороны и моменты в реальном процессе формирования социалистической личности.
В этой связи обратим внимание на некоторые 'формулы', прочно осевшие в обыденном сознании и не имеющие ничего общего с марксистско-ленинской концепцией личности, с социалистическим принципом взаимоотношений человека и общества. Среди них 'формула'-тезис:
'Чего вы от меня хотите? Я человек маленький'. И употребляют ее нередко не 'плохие'
производственники, а честные труженики. И делают это не из скромности, а чаще всего для того, чтобы спять с себя личную ответственность за происходящее 'здесь' или 'рядом'. А вот еще одна 'формула', которую порой применяют уже руководящие работники, причем вполне образованные, 'культурные', в беседе с недовольным или провинившимся подчиненным:
'А у пас, знаете ли, незаменимых работников нет'. Может быть, мерилом 'хорошего'
трудового коллектива в представлении таких руководителей выступает возможность абсолютной 'взаимозаменяемости' людей? В таком случае уместно напомнить им иную 'формулу'
личности, сформулированную поэтом Г. Гейне: каждый человек есть 'целый мир, рождающийся и умирающий вместе с ним...' [Гейне Г. Собр. соч. В 10-ти т. М., 1957, т. 4, с. 224.] Стоит ли касаться, могут сказать нам, столь прозаических вопросов, тем более обращая их к 'серьезной' науке? Мы уверены - ответ должен быть утвердительным. И первый, кто доказал на деле, что этими вопросами стоит заниматься, и заниматься именно в философском плане, был как раз Сократ. С него, последовательно применившего принцип 'познай самого себя' в исследовании явлений, событий, поступков, начинается целая традиция такого 'философствования', где центром теоретического мироощущения неизменно остается человек. Суть этой традиции позднее хорошо передаст Фихте в следующих словах: 'Наша философия есть история нашего сердца и жизни, и, какими мы находим себя самих, такими мы мыслим человека вообще и его назначение' [Фихте. Назначение человека. Спб,, 1905, с. 110.]. Не снимая противоположности, обусловленной материалистическим или идеалистическим решением основного вопроса философии, эта традиция служит надежным противоядием против любых попыток 'обесчеловечивания' самой философии, ныне наглядно, демонстративно выступающей в форме сциентизма (известны попытки дегуманизации даже марксистского учения, сведения его содержания и сущности к 'экономическому детерминизму'). В неподдельном интересе к самым разнообразным нуждам и потребностям человеческого существования, в нетерпимости к любым проявлениям умственного высокомерия и щегольства - отличительная черта сократовского образа жизни и образа мышления. Как писал Монтепь, можно представить Сократа на месте Александра Македонского, но последнего на месте Сократа - невозможно. Ибо один научился лишь 'подчинять мир своей власти', а Сократ 'умеет жить, как подобает людям, то есть в соответствии с предписаниями природы, а для этого требуются более обширные, более глубокие и более полезные знания. Ценность души определяется не способностью высоко возноситься, но способностью быть упорядоченной всегда и во всем' [Монтень М. Опыты, кн. 3, с. 33.].
'Я не открывал законов бытия, как другие философы. Я только исследовал поведение людей. Я пытался разобраться, как надо вести себя в тех или иных случаях', - говорит сценический Сократ, обращаясь к ученикам. Назначение философии в сократовском понимании в том и состоит, чтобы научить людей, как следует жить, ибо жить по-человечески - ото искусство, труднейшее умение поступать одновременно целесообразно и нравственно. Чтобы жить нравственно, надо знать природу добра и зла, иметь понятия о долге, доблести, справедливости.
Вопрос о сущности и функции знания выступает у Сократа и как вопрос этический: знание и нравственное поведение человека имеют общую основу, представляются изначально органически взаимосвязанными. Провозглашая примат разума, Сократ ставит добродетель в полную зависимость от знания, мудрости. Но что такое истинное знание и какое знание можно назвать 'мудростью'?
СОКРАТ И УЧЕНИКИ
...Мне кажется, всякий, кто в здравом уме, всегда стремится быть подле того, кто лучше его самого.
Платон
На первый взгляд содержание этического рационализма Сократа - а именно так принято издавна определять смысл его 'моральной философии' - уяснить и передать нетрудно: человек по своей природе добр (нравствен), если же он поступает безнравственно, то причиной его морального несовершенства является недостаток 'разумения', этического знания. Во всех случаях аморального поведения человек оказывается, таким образом, жертвой собственного
