Не хотите ли взглянуть на него? Мы отправляемся на заседание через двадцать минут.

- Ох, уж эти мне проклятущие заседания! А зачем мне смотреть список? Разве там есть что-то заслуживающее особого внимания? - Тем не менее я заглянул в него и прочел с начала до конца. Всех кандидатов я знал по фэрли-архиву, а с некоторыми встречался и лично. Знал и причины, по которым они были включены в данный список. И вдруг я увидел в списке фамилию - Корпсмен, Уильям Дж. Я подавил чувство справедливого негодования и спокойно сказал: - Я вижу в списке Билла, Родж.

- Ах, да. Об этом-то я и хотел с вами поговорить. Видите ли, Шеф, как мы все знаем, у вас с Биллом отношения сильно подпорчены. Вас я не виню, во всем виноват сам Билл. Но ведь у всякой медали есть две стороны. Возможно, и вы не всегда учитывали колоссальный комплекс неполноценности, которым страдает Билл. У него это как чирий на заднице. А членство в Ассамблее послужит для него как бы лекарством.

- Вот как?

- Да. Он уже давно мечтает об этом. Видите ли, мы все имеем официальный статус, то есть я хочу сказать - все мы члены Великой Ассамблеи. Я имею в виду тех, кто тесно связан с... хм... с вами. Билл это переносит очень тяжело. Я сам слышал, как после третьего стаканчика он жаловался, будто он всего- навсего поденный батрак. И ему это представляется несправедливым. Вы не будете возражать? Партия от этого не обеднеет, да и сама цена за ликвидацию напряженности в нашем партийном штабе не так уж и высока.

К этому времени я уже полностью взял себя в руки.

- Меня это не касается. Какое значение имеет мое мнение, если того хочет мистер Бонфорт? - Я заметил, что Дак и Родж переглянулись, и добавил: - Ведь это желание мистера Бонфорта? Я правильно вас понял, Родж?

- Скажи ему, Родж, - резко бросил Дак.

- Это затеяли мы с Даком, - медленно ответил Родж. - Мы думаем, что так будет лучше.

- Значит, мистер Бонфорт этого не одобрил? Вы же наверняка интересовались его мнением?

- Нет, не спрашивали.

- А почему?

- Шеф, это было не такое уж важное дело, чтобы его беспокоить. Он старый, больной, усталый человек. Я не тревожу его ничем, что выходит за рамки главных политических решений. А это дело к ним никак не относится. Это касается избирательных округов, где мы полные хозяева, и кто именно их будет представлять, не имеет ни малейшего значения.

- Тогда зачем вы спрашиваете мое мнение?

- Ну... мне казалось, что вам следует знать... и знать, почему мы так думаем. Мы полагали, что вы одобрите наше решение.

- Я? Вы хотите получить решение, как будто я - мистер Бонфорт. Но я - не он. - Я нервно побарабанил пальцами по столу. - Или это решение относится к его компетенции, и вам следует спросить его самого, или это не его уровень и тогда решайте сами, не спрашивая моего согласия.

Родж пожевал свою сигару, потом произнес:

- Ладно. Тогда я беру свой вопрос обратно.

- НЕТ!!!

- Как это - нет?

- А вот так! Вы уже спросили меня. Значит, у вас самих на душе скребут кошки. Поэтому если вы хотите, чтобы я предъявил сегодня этот список Комитету, выступая в роли Бонфорта, то пойдите и спросите его самого.

Они сидели и молчали. Потом Дак проговорил:

- Расскажи ему, Родж. Иначе это сделаю я.

Я ждал. Клифтон вынул сигару изо рта и сказал:

- Шеф, у мистера Бонфорта четыре дня назад случился инсульт. Его нельзя беспокоить.

Я так и обмер, повторяя про себя строфы об 'увенчанных облаками башнях и пышных палатах'. Когда силы ко мне вернулись, я спросил:

- Он в сознании?

- Кажется, он в здравом уме, но страшно ослаб. Провести такую суматошную неделю на положении почти пленника оказалось выше его сил, чего мы не предусмотрели. Удар поверг его в кому на двадцать четыре часа. Он вышел из нее, но левая сторона лица парализована, да и вообще вся левая сторона тела действует плохо.

- Хмм... А что говорит доктор Капек?

- Он надеется, что тромб рассосется и все будет в полном порядке. Однако мистеру Бонфорту нужен полный покой, нужен еще более щадящий режим, чем был до этого. А сейчас. Шеф, сейчас он болен, и нам придется завершать кампанию без него.

Мне почудилось, что я снова ощущаю горечь потери, потери отца. Я никогда не видел Бонфорта, никогда не пользовался какимито идущими от него благами, если не считать нескольких корявых пометок, написанных на полях черновика его рукой. Но я чувствовал в нем опору. То обстоятельство, что он был Р°т тут рядом, в соседней комнате, казалось, давало мне силы довести до конца эту невероятную игру.

Я набрал полную грудь воздуха, потом выдохнул и сказал:

- Ладно, Родж. Придется нам продолжать наши игры.

- Да, Шеф. - Он встал. - Пора ехать на заседание. Как же мы решим? - Он кивнул на список 'надежных' округов.

- Ах, да! - Я на минутку задумался. Вполне возможно, что Бонфорт наградил бы Билла привилегией называться 'Достопочтенный' только затем, чтобы Билл почувствовал себя счастливым. В таких делах Бонфорт не мелочился. В общем, не завязывал, как говорится, рта корове, попавшей в рожь. В одном из своих политических эссе он писал: 'Я не интеллектуал. Если у меня и есть талант, то это умение находить людей, а затем предоставлять им свободу в выполнении порученной работы'. - Как долго Билл работал с ним? - спросил я внезапно.

- Что? Да уж около четырех лет. Даже побольше.

Бонфорт, видимо, был доволен его работой.

- Значит, за это время уже прошли одни выборы. Почему он не сделал его тогда членом Ассамблеи?

- Господи! Откуда же мне знать! Этот вопрос никогда не поднимался.

- А когда Пенни вошла туда?

- Около трех лет назад, на дополнительных выборах.

- Вот вам и ответ, Родж.

- Не понял?

- Бонфорт мог сделать Билла членом Ассамблеи в любую минуту. И решил этого не делать. Дадим этот округ парню, который значится у нас как 'подмена'. Если мистер Бонфорт захочет сделать Биллу подарок, он сможет сделать это с помощью дополнительных выборов, когда поправится.

Лицо Клифтона не выразило ничего. Он просто взял лист и сказал:

- Очень хорошо, Шеф.

Вечером того же дня Билл уволился. Думаю, что Роджу пришлось ему сказать, что выкрутить мне руки не удалось. Но когда Родж известил меня об этом, я почувствовал тошноту, поняв, что моя непреклонность вовлекла нас в страшную опасность. Я так и сказал Роджу. Он отрицательно покачал головой.

- Но он все знает! Этот план был разработан им самим с самого начала. Подумайте, какую бочку дерьма он может продать ребятам из партии Человечества!

- Забудьте об этом, Шеф. Билл, может быть, и дрянь иначе я не могу говорить о человеке, дезертирующем в разгар кампании, порядочные люди так не поступают - но он все же не подонок. В нашей профессии секреты клиентов не продают, даже если с ними расходятся в разные стороны.

- Будем надеяться, что вы правы.

- Вот увидите. Не надо волноваться. Давайте делать свое дело.

Прошло несколько дней, и я решил, что Родж знает Билла лучше меня. Ни его самого, ни о нем ничего не было слышно, кампания набирала ход, как и полагалось, она становилась все более ожесточенной, но не было даже намека, что сведения о нашем сногшибательном обмане просочились наружу. Я уже начал