что положили на это всю жизнь. А отыскав, не могут остановиться, ищут и находят новые, прячут, любуются втайне от людей. Эти, Первые, тоже знают чародейство, но только свое, горное. Они могут ходить сквозь скалы, видят в глубь земли на сажень, а сокровища чуют за три.

С кем повезет встретиться? Лучше бы ни с кем, кто спутался с иными силами, кроме крепости рук.

Здесь же, в чаще, он уловил еще один знакомый запах. Совсем недавно здесь прошли люди. Четверо. Он побежал по следу, вскоре ноздри защекотал запах дыма.

Мрак уже осторожнее обогнул заросли, выглянул из-под веток. В трех полетах стрелы вовсю полыхал костер, а вокруг огня сидели шестеро. Все в лохмотьях, загорелые, у двоих на поясах широкие ножи, трое с топорами, лишь один отложил в сторону короткий меч, насаживал на вертел молодого кабанчика. Связка хвороста лежала под рукой.

Мрак попятился, выронил из пасти узел. Через пару минут, уже человеком в одежде и с жабой на плече, тем же неслышным шагом вышел из чащи на поляну.

– Мир вам!

Мужчины подскочили, хватаясь за оружие. Кабанчик выскользнул из рук в огонь, а человек тоже подхватил меч. Мрак сделал еще шаг, развел руки:

– Я с миром. И я один. Если бы хотел повредить, то перебил бы стрелами. Вы чересчур беспечны, не поставив охрану.

Они расступились, окружая его полукольцом. Лица их были угрюмые, разозленные.

Мрак подошел к костру, длинной палкой выкатил кабанчика. Не спеша, водрузил концы вертела на рогатины, в то время как разбойники настороженно рассаживались. Один исчез, слышно было, как громко ломился через заросли, проверял, пришел ли незнакомец в одиночку.

Мрак сидел спокойно, скалил зубы:

– Беспечный вы народ… Вы, наверное, из отряда Гонты?

Разбойники пялились на жабу. Та прижалась к плечу, угрюмо рассматривала их выпуклыми глазами. Один из разбойников спросил настороженно:

– Откуда знаешь о Гонте?

– О нем по всей стране в лапти звонят.

– Нет, что он здесь.

– Девки подсказали.

– Девки? Какие девки?

Мрак небрежно отмахнулся:

– Поляницы.

Разбойники оживились. Мрак ощутил на себе шесть пар глаз.

– Так ты был у них?

– И они ничего с тобой не сделали? Ничего не оторвали?

– А Медея что сказала о Гонте?

– Говорят, она обещала с него содрать шкуру с живого! И набить соломой, чтобы для девок мишень поставить…

Мрак ел, посмеивался, слушал, наконец бросил предостерегающе:

– Разве можно так о своем вожаке? Он стоит во-о-он за тем деревом, слушает.

Разбойники умолкли, смотрели то на Мрака, то на одинокое дерево. Из-за толстого ствола вышел человек в зеленой одежде, погрозил кулаком:

– Зачем предупредил? Я хотел послушать еще…

Глаза его угрожающе пробежали по притихшим разбойникам. Раскинул руки, а Мрак удивленно вытаращил глаза:

– Зализняк!

Его сотоварищ выглядел еще массивнее, чем раньше. Руки свисали до колен толстые, перевитые жилами. У него блестело по три кольца на каждой руке, чтобы спасти пальцы от удара тетивой, перстень на большом пальце – примета воинов, а в левом ухе блистала серьга. Серьга означает, как уже знал Мрак, что это единственный ребенок в семье. Таких особо оберегают в бою как единственных продолжателей рода. Впрочем, Зализняк выглядел так, что сам мог охранить и защитить любого.

– Гонта, – поправил вожак разбойников. Он засмеялся. – Если бы я тогда признался, что куявским воронам удалось поймать самого Гонту, там бы три дня на головах ходили!

– Зализ… тьфу, Гонта, – повторил Мрак пораженно, – но как же ты попался, что тебя даже не узнали? Хотя понятно, лазутничал, царскую казну высматривал…

Разбойники с облегчением смотрели, как они похлопывают друг друга по плечам, спинам. Мрак заодно пощупал исполинский лук за плечами Гонты, удивился:

– Как ты из него стреляешь?

– А что? – ухмыльнулся Гонта.

– Да его и трем лучникам не натянуть!