А Скиф добавил:
– Если есть что сказать интересное нам, говори.
Он победно посмотрел на Олега, тот милостиво наклонил голову. Скиф ощутил глухое раздражение. Это он должен милостиво наклонять голову, а простолюдин, мудрец он или не мудрец, должен смиренно слушать!
Гуляка поспешно налил в кружку, выпил, снова налил, сделал глоток, только тогда перевел дыхание, глаза несколько просветлели.
– Интересное? – повторил он. – О, здесь многое бывает интересного!.. У Хвостогрыза родился теленок с двумя головами, у Серяка сарай провалился под землю, у Голощупа ветром унесло с забора одеяло… Это и есть самое интересное для местных, клянусь.
Скиф вспыхнул, Олег предостерегающе бросил на него суровый взгляд, сказал ровно:
– Мы не местные, как ты уже заметил.
– А для неместных, – сказал гуляка, – у меня другое интересное…
Он допил, быстро наполнил кружку и, обняв ее любовно обеими ладонями, выжидающе уставился на Олега.
Тот кивнул:
– Говори.
– Тут проезжали какие-то… – сообщил гуляка. – Все выспрашивали…
– О чем? – спросил Скиф равнодушно.
– Не о чем, а о ком, – развязно поправил гуляка. – Ищут двоих. Один с рыжими волосами, другой – с черными. Тот, что рыжий, – зеленоглазый, а черноволосый – с синими глазами. Обоим палец в рот не клади, потому задерживать их не след… а надо сообщить войту. А тот уже знает, как их остановить.
Олег всмотрелся в его лицо, не такое уж и пьяное, как показалось вначале. Пальцы нащупали в поясе монету, толчком отправил ее через стол. Ладонь гуляки прихлопнула, как бредущую муху.
Скиф поинтересовался:
– Хорошо платят?
– Обещают золотые горы, – ухмыльнулся гуляка.
– А что же ты?
– Не люблю, когда кого-то ловят, – ответил гуляка откровенно. – Меня самого ловили! Да и вообще… Когда за кем-то гонятся, всяк норовит подставить ножку. Да не тому, кто убегает, а который гонится…
Он захохотал громко и откровенно. Олег сделал хозяину знак, чтобы еще принес вина и сыра, Скиф бросил гуляке еще одну монету, тот поймал так ловко, что она просто исчезла из его ладони.
– Тогда нам нельзя задерживаться, – решил Скиф. – Кто-нибудь уже мог побежать к войту… А тому стоит только послать вестника. Олег, как ты думаешь, скоро нагрянут?
Олег спросил у гуляки:
– Ты, я вижу, проводишь здесь все вечера… да и ночи, так что кое-что знаешь. По каким дорогам заставы?
– Верный вопрос, – сказал гуляка. Он икнул, стыдливо закрыл ладошкой рот, ведь известно, что ик – заблудившийся пук. – Сразу видно, грамотный… По всем, кроме той, что ведет к городу Гелона.
Скиф насторожился.
– Почему так?
Гуляка пожал плечами.
– Откуда я знаю? Наверное, что-то знают. Ну ладно, ребята, я пошел…
Потеряв к ним интерес – больше не дадут, – он прихватил кувшин с недопитым вином, пересел к веселящимся мужикам, оттуда зычным и наглым голосом велел хозяину подать лучшего вина и мяса на весь стол.
Олег собрал в мешок головку сыра, каравай хлеба, сунул туда же кувшин с вином и поднялся. Скиф, что уже подпрыгивал от нетерпения, настороженно отправился к двери. Сердце стучало часто, навстречу могут ворваться вооруженные люди, надо быть готовым, надо успеть схватиться за топор раньше…
Свежий прохладный воздух охладил распаренные лица. Скиф поспешно вытер потное лицо, Олег свистом подозвал мальчишку.
– Коней покормил?
– Да, но… уезжаете?
– Еще приедем, – сообщил Олег. – У вас кормят вкусно. И недорого. Всем расскажем.
Сияющий мальчишка привел коней, Олег птицей взлетел в седло. Когда выехали за ворота, Олег пустил коня в галоп. Скиф некоторое время несся следом, потом догнал, прокричал:
– Что ты делаешь?.. Это же не дорога к Гелону!
– А зачем тебе Гелон? – крикнул Олег.
– Мне не нужен, – огрызнулся Скиф, – по дороге можно свернуть. Ты ж слышал, везде нас ищут!
Олег ответил хладнокровно:
– На везде у них народа не хватит. Потому и посадили этого… чтобы направил нас по той дороге, где нас захватят наверняка.
Скиф ужаснулся:
– Этот пропойца?
– Эх, не видел ты еще пропойц! Тоже мне пропойцу нашел. Такой же пропойца, как я воин.
Скиф удивленно покосился на его могучую фигуру, хотел спросить, а кто же он тогда, если не воин, но все же сообразил, что Олег хотел сказать, умолк, только тихонько злился, что мудрец всегда говорит загадками, а понимаешь их уже потом, когда что-то да брякнешь. После чего даже спина краснеет от стыда за свое бряканье.
Небо было синее-синее, даже густо-синее, без намека на голубизну. Они ехали по оранжевой земле, впереди появилось зеленое пятно. Кони понеслись резво, Олегу почудился впереди холм, не сразу рассмотрел, что там высятся руины старого замка-крепости. А сама крепость среди озера пурпурной крови: ярко-красной, дымящейся, грозной, взывающей к мести, отмщению.
Скиф прерывисто вздохнул.
– Иногда понимаю… почему ты ушел в волхвы!
Кони наддали, озеро крови начало распадаться на пылающие головки цветов. Олег сперва подумал на маки, но это оказались тюльпаны. Пурпурные головки так тесно прижимались одна к другой, что зеленых стебельков не видно вовсе, как и спрятавшихся внизу лепестков, и он, уже зная, что это всего лишь цветы, все равно видел горячую кровь, что течет здесь бурными ручьями, пропитывает землю, откуда и поднялись эти вспоенные кровью цветы.
Единственное зеленое пятно, которое усмотрели издали, оказалось крышей крепости. Не то из зеленой черепицы, не то мох и зеленая плесень уже поселились там, поближе к скупому солнцу, но сама заброшенная крепость уже почти не отличается от каменных скал, что причудливо принимают облики даже диковинных зверей, не только крепостей.
Сама крепость наполовину обрушилась, в щелях растут небольшие деревца, корни на глазах вонзаются в щели и ломают прочную кладку.
– Почему? – спросил Олег.
– Вечная крепость… посмотри, какие стены!.. скоро станет грудой песка. А хрупкие цветы, которые побьет любой град, да и сами не проживут до зимы… цветут, как цвели и тогда, когда крепость только строили…
Олег окинул окрестности хмурым взором.
– Какие цветы? Когда ее строили, вытоптали все, даже леса извели.
Скиф с безнадежностью посмотрел на мудрого волхва. Тот в самом деле не понимает, о чем говорят настоящие люди.
«Да плевать, что я, в самом деле, не понимаю, что говоришь ты, – подумал Олег, ибо на чистом и честном лице Скифа всегда можно прочесть все, что тот думает. – Кому важны эти мелочи, эти сиюминутные мысли? Важны только те мысли, те идеи, что могут изменить мир. Их много таких идей! Надо только отыскать правильные…»
Скиф начал ерзать в седле, беспокоиться, наконец сказал с непривычным смущением:
