Того и гляди вызовут милицию или - еще хуже - санитаров.

Он плюнул и решил никуда не уезжать. Решил послоняться, посмотреть, а вещи пока сдать в камеру хранения.

Так и сделал, ходил, смотрел, прикидывал. Квартиру ему уже не предлагали, и то хорошо. Посмотрим, кто и как будет предлагать другим.

Хозяйку он увидел и угадал, едва она, запыхавшаяся, объявилась на перроне, когда ожидалось прибытие поезда из Ростова.

По-видимому, она очень спешила.

- Марья Авксентьевна! - затараторили обступившие ее товарки. - Тут тебя один мужчина спрашивал!

- Какой еще мужчина? - спросила она, едва отдышавшись.

- Так три раза, считай, с поезда сходил и спрашивал. Не тебя лично, а квартиру ему на Садовом подавай. И чтоб возле Склифосовского. Не ты, что ли?

- Не знаю я никакого мужчины! - разволновалась старушка. - Кто там меня ищет, ничего не знаю. У нас вон банкира какого-то застрелили средь бела дня вечером, а соседки говорят, будто меня искали. А я там сроду почти не живу. У меня это... алиби полное.

Володя прохаживался сзади, слушал, сгорая со стыда. Вон как со стороны это выглядит. Черт знает что такое... Теперь не знаешь, как к ней и подойти. Высмеют. Три раза с поезда сходил! И все с разных... Впредь наука. Бабы народ наблюдательный. Ведь знал это всегда. И все равно прокалывался, и не раз. Особенно в личной жизни...

- Да вот же он! - воскликнула одна из них, заметив Володю. - Вон до сих пор ждет, а подойти стесняется.

Делать нечего. Володя приблизился к старушке.

- Вы можете сдать мне квартиру на Садовом, возле Склифа?

Дался ему этот Склиф! - сказал бы посторонний наблюдатель. Положение идиотское, что и говорить. Но делать было нечего.

- Вы ведь Бодунова Марья Авксентьевна?

- Ну я, - ответила Марья Авксентьевна. - Только я раньше прийти никак не могла. У меня сестра заболела. Пока в магазин, в аптеку сбегала. А все знаете как нынче дорого! Вот и пришлось снова на ночь глядя сюда тащиться. А сколько беру, знаете? Все-таки самый центр.

- Договоримся, - кивнул Володя. Он никак не мог прийти в себя после свалившейся удачи. Главное - сама рассказала про убитого Салуцкого, избавив его от расспросов. Теперь поскорее бы отсюда...

И только когда отошли, уже возле стоянки такси, подумал, что лишил старушку заработка. Ведь ей жилец нужен, а не вопросы про случившееся.

- Сами-то на сколько? - спросила она.

- На неделю, - промямлил он.

- Не, милый, зря ждал, я меньше чем на две недели жильцов не беру, остановилась она.

Ну слава Богу, подумал он, значит, еще найдет себе постояльца.

- Тогда у меня к вам будут вопросы, - сказал он вполголоса.

- Это про что? Насчет налогов, что ли? Я все до копеечки выплатила, мне как пенсионерке льгота вышла.

- Я из прокуратуры, - вздохнул Володя. - И не сердитесь, просто не знал, как вас найти. И не пугайтесь, пожалуйста. Только несколько вопросов о вашем жильце... Может, отойдем, а то народу много. Не бойтесь, я вас в отделение не отведу.

- А чего мне бояться? Я все заплатила - за газ, за электричество. И налоги. Мне чего бояться?

- Правильно, вам совершенно нечего бояться, - подтвердил он. - И я совсем про другое хочу вас спросить.

- Из прокуратуры? - недоверчиво переспросила она.

Володя показал ей удостоверение. Близоруко щурясь, она посмотрела на фотографию.

- Все равно без очков ничего не вижу. Только я в этот день, когда банкира убивали, на даче сидела. У меня свидетели есть. Все как один говорили: не бойсь, Авксентьевна, под присягой покажем!

- Да вас никто не подозревает в убийстве, - не выдержал отчаявшийся Володя. Он даже повысил голос, и на них стали оглядываться.

- Так чего тогда нужно, не пойму, - притихла старушка.

- Ну наконец-то. Вы можете описать жильца, который съехал от вас в тот день?

- Да он мухи не обидит, - махнула она рукой. - Вам и соседи скажут. И мне передавали. Ведет, мол, себя тихо, женщин не водит, шуму от него никакого, одна только вежливость при встрече.

- Замечательно, Мария Авксентьевна! Но как он хоть выглядел?

- А зачем я буду тебе на хорошего человека напраслину возводить? твердила она свое.

- Конечно, хороший, - прижал руки к груди Фрязин. - Никто и не сомневается. Ищем мы его как свидетеля этого преступления, понимаете? А найти никак не можем. А он, есть основания так думать, все это видел.

- Ну да, - понимающе кивнула старушка. - Я вот скажу вам, какой он, а он после ко мне больше не приедет. Где ж я такого еще найду, как этот? Он раньше времени съезжал, хоть и предупредил заранее. Предупредил, а все равно мне пришлось бы новых жильцов искать. Так он мне за оставшиеся две недели все оплатил! Ну где я такого еще найду?

- А разве вы не берете вперед? - спросил Володя, чувствуя, будто легкое дуновение пошевелило его волосы - признак удачи, на которую он уже перестал надеяться. Жилец съехал раньше. Но ведь и Салуцкий вернулся из командировки в Голландию на десять дней раньше. Он знал это точно. Значит, сидел у этой бабки, напротив банка, вел себя тихо, а сам ждал приезда банкира? Не факт, как говорит Александр Борисович, опять нечто косвенное, но все же, все же...

- Вперед я беру всегда, - поджала она губы. - А тут он еще на три недели попросился.

Верно, верно, Салуцкий дал телефакс, что задержится еще на пару недель. А сам приехал раньше... И все равно - не факт.

- Жилец хороший, сказал, что будет часто наезжать. И договорились: мол, потом заплатит. С деньгами у него было туго. Командированный, чего с него взять-то?

- А он и пропал, - снова соврал Володя. - Ищем как свидетеля, дома жена волнуется, на работе тоже. Приходится искать.

- А разве вам жена про него ничего не рассказала? - сощурилась старуха. - Ей-то лучше знать. Я-то, как и звать его, не помню.

Прокол за проколом, в отчаянии думал Володя. Заврался, теперь выкручивайся. Старушка сечет такие вещи сразу. Ее бы к нам в следственную часть прокуратуры России.

- Она должна прислать его словесный портрет в письменной форме, сказал Володя. - Но почта, сами знаете, как сейчас работает.

- Да-к... - вздохнула старушка и собралась поведать историю о плохой работе почты с моралью насчет теперешней жизни, но Володя вовремя ее прервал.

- Помогите! - воскликнул он. - Человек пропал! Каждая минута дорога. Может, его похитили, может, лежит где-нибудь израненный.

- А я и не помню, какой он на вид, - вздохнула она. - Много их у меня было. Только и помню, что никого не водил, а заплатил сразу.

- Да хоть какого он роста? - спросил Фрязин.

- Повыше тебя будет, - ответила она, окидывая его взглядом.

- В очках?

- Чего не видела, того не видела. Исхудалый такой. Будто из больницы только что. Хотя и загорелый. Я уж ему с дачи творожку привозила, сметанки. У соседки корова своя. Так до копеечки заплатил, не торговался.

- Чем он хоть занимался, может, знаете? - приуныл Володя.

- А ничем. Все ходил где-то, возвращался когда как. Сама-то не видела, мне соседка моя, сколько я ей ни звонила, всегда докладывала: твой дома сидит. Не слышно и не видно. Вот у ней бы и спросили.