– Бессмысленно меня уговаривать. Мы потеряем около шести часов. А время – деньги. Все, герр Новак, переговоры закончены.

Чешские альпинисты сидели на ткани расстеленной на снегу палатки и бросали тревожные взгляды на человека, быстро приближающегося к их лагерю.

Первым заметил его Богумил Слончик. Он обратил на него внимание Миклошко, но тот только равнодушно повел в ту сторону головой. Пресс-секретарю казалось, что несколько часов назад он пережил клиническую смерть. Потом он вернулся к жизни, но ненадолго. «Я думаю, все будет хорошо», – сказал ему на прощанье Мирослав. Миклошко видел испуганные глаза старого друга и слезливый блеск в них. Он понимал товарища – еще неизвестно, как бы он сам выглядел на его месте.

Возле одной из палаток сейчас высилась черная куча обгоревшей обуви и одежды. Террористы раздели даже мертвых охранников.

«Звери!» – скрипел зубами Слончик.

Вот еще один приближался к лагерю. Молодой альпинист уже ясно различал на его загорелом лице недельную щетину, волевой подбородок ритмично двигался, пережевывая жвачку. А Слончик еще когда предлагал: нужно обмотать ноги какой-нибудь одеждой и уходить к скалам. Миклошко, которого охватила полнейшая апатия, только махал рукой: «Не успеем. Да еще наследим. Какая разница – там или здесь?»

И вот прошло около пяти часов, как ушли немцы, прихватив с собой Яна Новака и вице-премьера.

Террорист шел твердой походкой, глаза скрывали темные очки; на груди – бинокль, сбоку болтался автомат. Он уже почти поравнялся с лагерем.

«Ну, сука, стреляй!» – Слончик жег его черными глазами.

Но тот только слегка повел головой в сторону лагеря.

Миклошко горько усмехнулся, вспоминая о том, что Шеель, уходя, говорил: «Мои люди подчиняются приказам».

Но, оказавшись напротив, террорист остановил свой ветеранский шаг.

– Закурить нет?

Слончик разинул рот и начал медленно подниматься. Тряхнув головой, он робко спросил:

– Вы… русский?

Сергей не сдержался и широко улыбнулся: «Ну русский, русский. Кто же еще в одиночку может ходить по Гималаям?»

Глядя на чехов, он вспомнил, что некогда был деревенским парнем, и, как бы между прочим, заметил:

– Иду вот спасать вашего спикера.

Все разом бросились к скалолазу, оставляя на снегу следы босых ног.

«Вот так и рождаются легенды о снежном человеке», – подумал Сергей, принимая крепкие объятия чешских альпинистов.

Слончик хлопнул себя по бедрам и схватил Сергея за руку.

– Так это ж Курочкин! Сергей! Вот это встреча! Я Богумил Слончик, тоже скалолаз. Ты не помнишь меня? Мы были вместе на соревнованиях под Ордалью, в Норвегии. Правда, я участия в соревнованиях не принимал – колено. А ты здорово лазил!

Сергей в смущении бросил «спасибо» и покраснел. Он всегда краснел, когда его хвалили. От этого он злился на свою физиологию.

Слончик прочно завладел его рукой.

– Надо же, а я не верил! Хотя в Горном клубе разговор о вашей экспедиции был. Сергей, ты действительно меня не помнишь?

– Да брось ты! – Скалолаз ткнул Богумила в грудь. – Помню, конечно, только никак в себя не приду. Я за четверо суток всего несколько часов спал. А ты в Норвегии с больным коленом на Галхепигген залез.

– Точно! Ну надо же, помнит! А ты чего это так мимо лагеря прошел? – Слончик отпустил руку Сергея и вальяжно протопал босыми ногами по снегу. – Уснул, что ли?

– Да вроде. – Сергей опустил глаза. Ему до кончиков волос стыдно было перед альпинистами. Но то ли усталость повлияла, то ли возраст. Сереге всего двадцать шесть, а о нем пишут в специализированных журналах, вручают международные призы, вешают на шею медали. И ведь есть за что, скалолаз он уникальный, от бога, а родился под Самарой, не в горных районах, где с пеленок перед тобой дыбятся величественные вершины и манят к себе.

Слончик положил ему руку на плечо.

– Мы знаем, Сергей, они ваших… В общем, прими наши соболезнования.

Сергей коротко кивнул. Да, они – наших. А могли – больше. Он едва успел бросить в руку автомат, когда Йохан Фитц одной рукой прятал на груди рацию, а второй… Короче, Сергей с полсотни метров прошил террориста. И рука не дрогнула. И все пули, как завороженные, точно попали в цель. А Скоков обнимал его как родного сына и… плакал.

Сергей немного отстранился от альпинистов.

– Знаете, мужики, мне действительно некогда. Времени в обрез. Я вот закончу это дело, и мы с вами поговорим. – Он задумался. – У нас Вадим Паненка ранен, сотрясение мозга, идти не может. Я дам кому- нибудь свои легкие ботинки; тут недалеко – часов за семь-восемь дойти можно.

– Мне! – Все шестеро подняли руки.

– Нет, – улыбнулся Сергей. – У меня всего одна пара. Если не считать обычных туфель.

Он развязал рюкзак, вынул оттуда дорожную сумку, достал альпинистские ботинки на каучуковой подошве.

Чехи с недоумением наблюдали за сложными манипуляциями русского.

– Должны подойти любому, 46-й размер.

Слончик первым выхватил ботинки и сунул в них ноги.

– Только у меня к тебе просьба, – сказал Сергей. – Ты должен мне вернуть их потом. Когда набредешь на наших, Скоков покажет тебе труп террориста. Оденешься как следует.

– Да ты что!

– А я в чем хожу?! Тут, брат, не до церемоний. В общем, вы с Николаичем доставите Вадима сюда. Когда все вместе – оно легче.

Сергея окликнул Миклошко.

– А у вас рации нет?

– Если бы была… – ответил скалолаз. – Тогда бы многие проблемы снялись сами собой. Но я расстрелял ее из автомата. – Он подмигнул Миклошко двумя глазами сразу: держись, отец. – Ну, ладно, пойду я.

По Сергею застукали шесть пар рук, а промерзшие босые ноги устремились к относительному теплу палатки.

Слончик догадался окликнуть Курочкина:

– Сергей! Террористов четверо. Они будут выходить югославским путем, у камнепада.

– Четверо? А женщина с ними?

– Женщина?! – Слончик сжал кулаки. – Если бы ты только видел, как стреляет эта женщина!.. А может, мне лучше с тобой?

– Нет, я один. – Сергей замялся. – Знаешь, Богумил, я ведь вначале ваш отряд тоже за террористов посчитал. Когда вы через ледопад шли.

К шести часам утра Сергей устал бороться со сном. Он хотел, как обычно, дождаться солнца и на полтора-два часа уснуть под его горячими лучами, но кто-то невидимый мягкой ладонью нажимал на веки и успокаивающе мурлыкал.

Ну ладно, сам себе пообещал Сергей, только одну минуту. Только одну… и все. Одну… Он встрепенулся, поймав предутренний свет в щелке слипшихся глаз. Только одну, хорошо?

Хорошо, пообещал кто-то. И он провалился в неспокойный сон.

Приснилась какая-то ерунда: медведь с грудными железами до пят, представившийся уроженцем Кхумджанги. Кхумджангенец мотнул головой в сторону и сказал, что оттуда тянет дымом. Потом треснул