иголок и т. д. Едва он запасся всеми этими вещами, как раздался выстрел. Миссис Сигрев, которой он сказал, что выстрел послужит призывом на помощь, в ужасе выбежала из каюты. Риди схватил другое ружье и через мгновение уже греб к острову, напрягая все силы. Выйдя на берег, он увидел, что Сигрев и Юнона устраивают палатку, а Томми сидит на земле и громко плачет.
Оказалось, что пока м-р Сигрев и Юнона были заняты делом, Томми подкрался к ружью, прислоненному к пальме, и дотронулся до его собачки. Ружье выстрелило; так как его дуло было обращено вверх, заряд сбил большой кокосовый орех, который упал близ Томми. Если бы он ударил его, мальчик, конечно, был бы убит. Сигрев, зная какую тревогу вызовет звук выстрела на палубе, серьезно разбранил сына, и теперь мастер Томми плакал в доказательство своего глубокого раскаяния.
— Я тотчас же вернусь на судно и расскажу миссис Сигрев, что случилось, сэр, — сказал Риди. — Ее нужно успокоить.
— Сделайте это, пожалуйста, — ответил Сигрев.
Риди вернулся на палубу и объяснил все. Положив в лодку принадлежности для сшивания парусов, два матраца и одеяло, взятое из капитанской рубки, котел с солониной и свининой и привязав на буксир еще две доски, — Риди отплыл и скоро был на берегу. Он с помощью Сигрева и Юноны отнес все эти вещи на холмик, укрепил основу второй палатки и снова отправился на корабль. Юнона отлично вычистила палатку и сказала, что в листьях не нашла ни животных, ни насекомых. Перед отплытием Риди дал Томми палку и поручил ему стеречь мясо, не позволяя собакам съесть его, и теперь Томми стоял на часах, важный, как судья.
Еще два раза являлся Риди; он привез с собой принадлежности постелей, один мешок с корабельными сухарями, другой с картофелем; тарелки, ножи и вилки, ложки, сковородки и другую кухонную утварь и еще много различных необходимых вещей. Потом он показал Юноне, как следовало затянуть открытые места первой палатки, и она, вооруженная иглой и бечевкой, стала пришивать новые привезенные полотнища к уже готовым стенкам, чтобы таким путем устроить закрытое со всех сторон помещение.
Видя, что на острове все идет хорошо, Риди и Сигрев отправились за оставшимся на «Великом Океане».
Несмотря на слабость, бедная больная мужественно вышла на палубу, опираясь на руку мужа. За ними шел Уильям с крошкой Альбертом на руках. Риди нес Каролину. С трудом все поместились на лодке, но миссис Сигрев чувствовала себя так дурно, что ее мужу пришлось поддерживать ее; Уиль взялся за весло. До острова дошли благополучно и тотчас же отнесли миссис Сигрев в палатку, где и уложили ее на матрац.
Она попросила воды.
— А я-то и забыл взять с собой воду, — вскрикнул Риди, — но я сейчас привезу… Только подумать, что я, старый глупец, доставил на остров столько вещей и забыл самое главное. Правда, я собирался как можно скорее отыскать источник на острове, так как это избавило бы нас от хлопот.
Риди отправился на корабль и вернулся с двумя бочонками пресной воды; старик с Уилем скоро прикатили их к палатке.
Юнона окончила свое дело, а миссис Сигрев, выпив воды, сказала, что ей стало гораздо лучше.
— Я больше не поеду сегодня на судно, — сказал Риди, — я устал, очень, очень устал.
— Еще бы, — отозвался Сигрев, — вы работали целый день.
— И не съел ни кусочка, даже не утолил жажды, — ответил Риди, опускаясь на землю.
— Вы больны, Риди? — крикнул Уиль.
— Нет, просто у меня немного кружится голова, мастер Уилли, я уже немолод. Не можете ли вы дать мне глоток воды, мастер Уильям.
— Погоди, Уиль, я сам напою нашего Риди, — сказал Сигрев, взяв оловянную кружку, наполненную водой, — Выпейте это, Риди.
— Я скоро оправлюсь, сэр; вот немного полежу, а патом съем кусочек мяса с сухарем.
Скоро бедный, истомленный Риди действительно немного отдохнул. Юнона накормила детей и уложила троих маленьких в первую палатку; вторая тоже была почти готова.
— На сегодняшнюю ночь она годится, Юнона, — заметил Сигрев. — Довольно поработали, пора и отдохнуть.
ГЛАВА XI
На следующее утро Сигрев поднялся раньше всех, вышел из палатки и огляделся. Над его головой синело чистое небо; легкий ветер покрывал воду рябью. Слева от бухты виднелись небольшие бугорки; за ними темнел пальмовый лес. Справа из моря вставала почти отвесной стеной невысокая коралловая гряда и тянулась саженей сто, дальше она соединялась с почвой, покрытой травой и кустарниками. Солнце жгло сильно, но в тени кокосовых пальм было прохладно. Сигрев почувствовал прилив горячей благодарности к Всевышнему и мысленно отдал дань благородству Риди.
Собаки, которые с вечера проползли в палатки и улеглись на матрацы подле Томми и Уильяма, выбежали и бросились ласкаться к Сигреву. Их взвизгивание разбудило Уильяма, и по приказанию отца он, не разбудив Риди, оделся и вышел на воздух. С согласия отца, мальчик вызвал Юнону, не потревожив сна матери и детей.
— Отлично, — сказал Сигрев, — теперь, Уильям, попробуем приготовить завтрак; из сухих пальмовых листьев выйдет отличный костер.
— Но как же мы его зажжем, ведь у нас нет спичек?
— Нет, но можно зажечь огонь другими способами, хотя в большинстве случаев для этого нужны особые приспособления. Знаешь, как дикари добывают огонь? Они трут кусочек мягкого дерева о кусок твердого. Однако, боюсь, что это будет слишком долго; зато у нас есть порох; мы можем смочить его и потом начать тереть тряпкой, бумагой или, наконец, куском мягкого дерева. Мы можем также зажечь порох, если высечем искру, ударив кремнем о железо или если сосредоточим лучи солнца в одном фокусе при помощи увеличительного стекла.
— Да у нас нет увеличительного стекла.
— Мы можем взять его из подзорной трубы, которая осталась на палубе. Но это позже; в настоящую минуту наше единственное средство зажечь огонь — ружье.
— Но что же мы будем варить? Ведь у нас нет ни чаю, ни кофе.
— Кажется, нет.
— Да, Уиль; но не лучше ли позавтракать холодным мясом и свининой, а сохранить весь картофель? Может быть, мы его посадим? А почему бы нам не отправиться на «Великий Океан», Уильям? Ты хорошо гребешь одним веслом, и теперь мы все должны научиться работать, а не оставлять все на руки бедного Риди.
— Я знаю, где буфетчик держал кофе и чай, папа, — сказал Уильям, когда они усердно гребли к судну, — мама, конечно, с удовольствием выпьет горячего, а для крошки я надою козьего молока.
Хотя ни отец, ни сын не особенно хорошо владели веслами, они скоро подошли к кораблю и, привязав шлюпку, поднялись на палубу.
Уильям достал чай и кофе. Сигрев собрал кое-какие вещи, пока мальчик доил козу в оловянную лоханку. Покончив с этим делом, Уиль налил молоко в чисто вымытую бутылку и вернулся к отцу. На вопрос Сигрева, не нужно ли взять что-нибудь еще, Уильям ответил:
— Возьмите на всякий случай подзорную трубу, платье, чистое белье, и все это завернем в простыню. Потом захватим несколько книг; я думаю, маме хотелось бы иметь Библию и молитвенник.
— Ты славный мальчик, — ответил Сигрев.
Скоро все было в лодке, и она отошла от судна.
Юнона встретила прибывших на берегу и помогла им выгрузить вещи на отмель.
— Ну, как ты себя чувствуешь, Юнона? — спросил ее Сигрев.
— Отлично, масса, — ответила негритянка и, указав на хрустальную воду, прибавила. — Много рыбы. — — Да, если бы только у нас были удочки, — ответил Сигрев. — Впрочем, у Риди, кажется, есть и крючки и лесы.
Придя к палатке, Сигрев, Юнона и Уильям увидели, что все уже встали, кроме Риди, еще спавшего
