Грозовые тучи до сих пор не сподобились на проливной дождь, ограничиваясь обычным светомельтешением. В какой-то мере это было на руку: под проливным дождем воевать с волками было бы куда сложнее. Сами волки, если они не маньяки своего рода, тоже не большие любители охотиться под дождем, но при их количестве выбирать наиболее комфортные условия не приходится.

– Держите ваши документы и оружие, – Кащей передал советнику и царевичу спрятанные на время проверки вещи. – Будет намного лучше, если мы выйдем из кареты при полном боевом вооружении.

– Никто не спорит, – сказал Доминик, цепляя именной меч к поясу. – Я надеюсь, что волки напали именно и только на нас, а те, кто успел проехать засветло, добрались до ближайшего города? Сколько здесь хищников!

– Еще бы их здесь столько не было! – сердито ответил Ларриан. – Если воины в полном составе стоят по периметру царства и охраняют его от непрошеных гостей из ближнего зарубежья, то кто будет следить за звериной популяцией? Я готов поспорить на карету Лилит, что последнего лесника в последний раз видели самые древние старожилы этих мест и что его давно вычеркнули из красной книги и записали в книгу черную, как вымершего представителя разумной части леса.

– К сожалению, от этого спора легче не станет, – возразил Кащей, – а меня гораздо больше интересует, не вписалось ли в черную книгу вообще все население двадцать третьего царства, за исключением пограничников и стоящих на вышках лучников? Максимум, на что надеюсь я в этом вопросе, – хотя бы на грязно-красную, но еще красную книгу.

Карета основательно замедлила ход и остановилась.

– Постоялый двор! – объявил извозчик.

– Отлично! – обрадовался Доминик. – Здесь отдохнем, или другое местечко поищем?

– А чем плохо место? – удивился советник, выбираясь из кареты и застывая на ступеньках с раскрытым от изумления ртом, не в силах вымолвить ни слова.

– Вас подтолкнуть? – поинтересовался Кащей, встав в микроочередь на выход третьим и последним.

– Советник чего-то застыл! – пожаловался на непредвиденное осложнение Доминик. Он пытался подтолкнуть советника, чтобы тот все-таки довершил спуск, а не останавливался на середине, но Ларриан не реагировал на его попытки ни словом, ни жестом.

– Ну, тогда я отсюда выйду! – Кащей развернулся на сто восемьдесят градусов и вылез через противоположную дверцу. Доминик, недолго думая, последовал его примеру и выбрался из кареты следом за ним. Советник все еще стоял столбом.

– И что такого ты здесь уви… – обошедший карету Кащей застыл как вкопанный, и шедший позади Доминик врезался ему в спину.

– Начинается! – пробормотал он недовольно. – У вас что, эпидемия окамене… Мама родная!!!

«И как у кучера хватило мужества здесь остановиться? – недоуменно подумал он, разглядывая трехэтажное здание постоялого двора, и поежился от неожиданно холодного порыва ветра. Засыпанная упавшей листвой площадка перед домом создавала уверенность в том, что в последний раз здесь прибирали года три назад. – Как раз перед тем, когда Нита перестала отвечать на мои письма…»

Деревянный сруб дома выглядел до сих пор неплохо, и если бы не невиданный прежде серый налет, покрывший всё здание, можно было подумать, что и строили его не так давно.

«По крайней мере, окна целы», – подумал советник. Это означало, что здесь не было побоища с волками, и люди, хотя это и маловероятно, всё-таки здесь еще живут.

Вот только стекла ничего не отражали, и в них не было видно ни слабого отсвечивания фонарных огоньков кареты, ни сильного отражения сверкающих тут и там молний. Доминик очень быстро понял, почему окна выглядели черными провалами: стекол в рамах не было. Совсем. Ни разбитых и оставшихся по периметру острыми осколками, ни целых. Никаких.

Пустые оконные рамы напомнили ему глазницы найденного когда-то в детстве черепа, и он поежился от нахлынувших неприятных воспоминаний.

– Симпатичное зрелище! – пришел в себя Кащей. С подобными артефактами ему давненько не приходилось встречаться. Настолько давно, что удивление ненадолго выбило его из колеи.

Извозчик по-прежнему сидел на своем месте и смотрел на путешественников мрачным изучающим взглядом. Увидев, что советник всё-таки ступил на землю, он неожиданно пронзительно закричал:

– Ннооо, пошла! – и лошади рванули с места, увозя с собой карету, самого извозчика и большую кучу чемоданов со сваленными как попало вещами.

– Стоять! – прокричал советник. – Ты куда намылился?!

Уносящийся вдаль извозчик помахал им рукой и прокричал:

– Вы за меня не беспокойтесь, я с вашими каретой и чемоданами не пропаду, мы хорошо будем жить!

У советника отвисла челюсть. Поднимая за собой вихрь из высохших листьев, карета исчезла в ночной дали, и голос счастливого извозчика очень скоро стал слабым, неразличимым, пока полностью не растворился в лесном шуме.

– Вот он, типичный оборзец нахальных извозчиков! – пожал плечами Кащей, доставая из ножен меч- кладенец. Использовать шпагоплеть он поостерегся: мало ли какое состояние у здания: лишнего взмахнешь – еще пополам перережет, владельцы до самой своей смерти будут бегать за ним и требовать заплатить за поломку памятника архитектуры начала нового сотворения мира. Хотя какие теперь хозяева? Исполосуй он это здание, как свежий хлеб, на ровные вертикальные ломтики, никто и словом не обмолвится – нет никого рядом, чтобы словами сорить. Вот только домик может не выдержать острого к себе отношения и завалить резчика тоннами деревянных брусьев. Жаловаться потом придется только на себя. Так что – меч, и только меч!

– Зайдем в гости?

– К кому? – Советник спросил скорее для того, чтобы услышать свой собственный голос и определить: