Падал на постель и засыпал до часу дня! В тот вечер он выглядел еще хуже! Даже есть не захотел, так устал! И тем не менее торчал у окна всю ночь…

— Успокойся, — махнул рукой Саша. — Если это все, что ты можешь сказать…

— Не все! Ему часто кто-то звонил! — выпалила она. — Он разговаривал с этим человеком так:

«Да. Нет, я же вам сказал. Я же вам сказал, что ничего не хочу знать. Вы не имеете права предъявлять претензии. Вы ничего не докажете!»

Она так похоже изобразила отрывистую речь покойного мужа, что Саша развел руками:

— Актриса в тебе еще жива!

— А, плевать. — Она закурила. — Эти звонки обычно раздавались днем, перед его уходом на работу. Он всегда был дома. Мне не удавалось снять трубку и хотя бы узнать, кто говорит — мужчина или женщина. Я даже этого не знаю — что я следователю могу предъявить?!. Телефон у нас самый простой, без определителя, так что ему волей-неволей приходилось брать трубку… А он так не хотел говорить с этим человеком! Я видела, как ему тяжело, как страшно, как он психует… Однажды он сорвался и заорал туда: «Больше чтобы не звонили! Отвяжитесь от меня!» И бросил трубку. Никогда не видела его таким разъяренным. Но мне и тогда не удалось ничего из него вытащить. Он только и сказал, что это не мое дело. Когда я спросила, не с телевидением ли связаны эти неприятности, промолчал. А с чем еще это могло быть связано?

— С чем угодно, — возразил Саша. — А что ты вообще знала о муже?

— Что? — удивилась женщина. — Да все о нем знала, до последнего времени.

— Ладно, но про звонки с угрозами ты все равно могла бы рассказать следователю! Ты что — совсем милиции не доверяешь?

— Я бы рассказала… — замялась она. — Но боюсь, что он куда-то вляпался… А если начнется расследование, мне конец.

— Почему?!

— А почему умер он? Нет, я должна молчать.

Я это чувствую! Я это поняла сегодня на кладбище… Саша, эти люди работали с ним вместе, наверное, не одну чашку кофе выпили в буфете, не один час проговорили по душам… А держались, как совершенно чужие. Никого из начальства не было.

Пришли только люди его уровня… Начальство даже венка не послало. А те, кто явился?! Саша, они пришли на кладбище только потому, что иначе неприлично. Они не желали туда идти! — Знаешь, кладбище — это развлечение на любителя, — постарался он сострить, но тут же получил обжигающую пощечину:

— Не смей так говорить о нем!

Ирина будто с изумлением посмотрела на свою ладонь, нанесшую удар, прижала эту руку к глазам и истерично всхлипнула. Саша сидел на краю постели, как манекен, — слишком прямо, с неестественной слабой улыбкой, с неподвижным взглядом.

— Так, — негромко сказал он. — Начинаешь идеализировать покойного мужа? В таком случае мне лучше уйти. Я ему не конкурент. Я-то пока жив.

— И уходи! Уходи! — провизжала она, зарываясь в скомканную постель. — И никогда уже не приходи! Пусть я тут умру совсем одна, кому я теперь нужна, кому?! О-о-о, как я вас всех ненавижу, мужиков! Все вы сволочи, все, все!

Саша встал, но уйти не решился. Ждал, пока она переборет свою истерику. Побродил по комнате, отхлебнул из бутылки, посмотрел в окно. Шел десятый час, ничего не разглядеть в этой дождливой ноябрьской тьме… Женщина все еще всхлипывала, но слишком устала, чтобы закатить настоящую истерику. Он предпочитал подождать, пока та окончательно не придет в себя и хотя бы извинится…

Под руку ему попался маленький диктофон серебристого цвета, лежавший на туалетном столике. Он машинально взял его, покрутил перед глазами, увидел, что внутри есть микрокассета. Нажал на перемотку, тут же раздался сухой щелчок, кнопка выскочила. Кассета была перемотана на начало до отказа. Тогда он так же машинально нажал на кнопку воспроизведения… И комнату вдруг заполнил ясный, резкий голос:

— Если вы хотите говорить о деньгах, тогда обращайтесь не ко мне. Я эти вопросы не решаю.

Пауза. Ирина подняла голову и испуганно посмотрела на диктофон. Саша нажал «стоп».

— Извини, — сказал он. — Я случайно включил.

— Это твой? — спросила она без особого интереса.

— Мой? Откуда? Он лежал тут.

— У нас никогда не было такого. — Она встала, подошла, повертела диктофон, осмотрела его и пожала плечами:

— У Кости таких игрушек не водилось. Он же никогда не брал интервью… Ума не приложу, откуда это взялось…

— Ты что — первый раз это видишь?

— Первый… А что там за кассета? Давай послушаем? — предложила она.

Саша опять перемотал на начало и включил.

Женщина взяла диктофон и поднесла его к уху.

— ..о деньгах, тогда обращайтесь не ко мне. Я эти вопросы не решаю. — Снова заговорил ясный резкий голос. — Предложение у вас интересное. Но денег под него вам вряд ли удастся достать.

— Вы считаете? — Это говорил Костя.

Ирина так вздрогнула, что чуть не уронила диктофон. Саша поймал его почти в полете и поставил на туалетный столик. Они слушали голос покойника, стараясь не смотреть друг на друга. Обоим почему-то было жутковато, будто они вызвали призрак…

— А я думаю, что мое предложение должно вас заинтересовать, — продолжал Костя. — Это уникальное предложение. Я пришел прямо к вам, потому что вам эти сведения дороже, чем другим.

— И я дороже за них заплачу? — без тени усмешки спросил резкий голос. — Я за них платить вообще не буду. Забирайте ваши бумажки.

Послышалось какое-то шуршание — как будто перед диктофоном листали бумаги. Потом Костя нерешительно сказал:

— Но вы должны понять, что в таком случае я пойду к другим людям…

— Я это понимаю. Вы, журналисты, не останавливаетесь на полпути, — ответил голос.

— Я не журналист.

— Мне безразлично, кто вы. Я вас не знаю.

Больше уделить вам времени не могу.

— Мое дело было предложить, — отвечал Костя. — Если вы отказываетесь… В таком случае вам не за что будет меня упрекать, когда эти сведения узнает кто-то еще. Первый, к кому я обратился, были вы!

— Убирайтесь, — спокойно ответил голос. Раздавались еще какие-то шумы. Кажется, женский голос, спрашивающий о чем-то, потом легко узнаваемый звук раскрывающихся дверей лифта… Тут запись кончилась. Дальше шла пустая пленка.

Они прослушали кассету до конца, не шевелясь, только закуривая все новые и новые сигареты, передавая друг другу зажигалку. Наконец раздался слабый щелчок — кнопка воспроизведения выскочила из пазов и встала в один ряд с другими.

— Что скажешь? — нарушил молчание Саша. — Твое мнение?

— Шантаж? — еле слышно предположила она.

— Именно. Это Костин голос?

— Конечно, его… Но с кем он говорил? — Руки у Ирины дрожали, она едва могла попасть в рот мундштуком сигареты.

Саша усмехнулся:

— А ты бы хотела узнать?

— Нет, нет! — Она ткнула сигаретой в пепельницу так, что окурок сломался. — Ничего я не хочу знать! Кто сюда принес эту гадость?! Кто посмел?

Чей это диктофон?!

— А ты поспрашивай его друзей со студии!

Ирина с отвращением посмотрела на серебристую игрушку японского производства, как будто это было