— Звучит божественно, — пошутила Ли. Видя, что остальные трое молчат, Джон, словно оправдываясь, продолжал:

— Если считаете, что я преувеличиваю, можно привести его Четвертого июля на танцы в загородный клуб, и тогда сами увидите, каким человеком, по мнению папаши, я должен стать.

— Не будь идиотом, — предостерегла Шелли. — Твоему отцу, может, и нравится Фаррел как работник, но он кастрирует тебя, если приведешь подобного гостя в «Гленмур».

— Знаю, — сухо усмехнулся Джон, — но оно того стоит.

— Только не вешай его на нас, если приведешь сюда, — предупредила она, обменявшись взглядами с Ли. — Мы не собираемся весь вечер развлекать какого-то литейщика или плавильщика только потому, что тебе пришло в голову позлить отца.

— Без проблем! Предоставлю Фаррела самому себе и пусть он корчится под взглядами папаши, соображая, какую вилку выбрать. В конце концов именно он велел «присмотреть» за Фаррелом и «показать тому ходы-выходы», пока парень болтается в Чикаго.

Паркер невольно хмыкнул при виде разъяренной физиономии Джона.

— По-моему, должен найтись более легкий способ решить твои проблемы.

— Есть, — согласился тот. — Найти богатую жену, которая будет содержать меня в том стиле, к которому я привык, и тогда уж можно будет спокойно послать папашу ко всем чертям.

Оглянувшись, он жестом подозвал хорошенькую девушку в униформе горничной, как раз проносившую мимо поднос со спиртным. Она поспешила подойти, и Джон широко улыбнулся.

— Вы не только красавица, — заметил он, ставя на поднос пустой стакан и взяв полный, — но еще и спасли мою жизнь!

По тому, как горничная, вспыхнув, улыбнулась Джону, сразу стало ясно, что она не осталась равнодушной к привлекательному лицу и мускулистому, атлетически сложенному телу высокого молодого человека. Нагнувшись пониже, Джон театральным шепотом спросил:

— Признайтесь, вы служите горничной лишь для собственного развлечения или ваш отец на самом деле владеет банком или местом на бирже?

— Что? То есть нет, — пробормотала она, очаровательно смутившись.

Улыбка Джона стала поистине неотразимой:

— Никакого места на бирже? А как насчет фабрик и нефтяных скважин?

— Он…он водопроводчик, — выпалила девушка. Улыбка Джонатана мгновенно померкла.

— Значит, о свадьбе не может быть и речи, — вздохнул он. — Существуют определенные финансовые и социальные требования, которым должна удовлетворять победительница конкурса претенденток на мою руку. Однако мы вполне могли бы стать любовниками. Давайте встретимся через час в моей машине. Красный «феррари»у самого входа.

Девушка отошла с обиженным и одновременно заинтригованным видом.

— Это было особенно омерзительно с твоей стороны, — бросила Шелли, но Дуг Шелфон, подтолкнув приятеля локтем, хмыкнул:

— Готов поставить пятьдесят баксов, что девчонка уже будет сидеть в машине, когда ты соберешься уйти.

Джон повернул голову и уже хотел что-то ответить, когда его внимание внезапно отвлекла ослепительно красивая блондинка в черном прямом платье с высоким воротом и короткими рукавами, спускавшаяся по лестнице в гостиную. Джон с отвисшей челюстью наблюдал, как она останавливается, чтобы поговорить с престарелой парой, и когда группа гостей перешла на другое место и загородила девушку, Джон наклонился вбок, пытаясь получше разглядеть ее.

— На кого ты смотришь? — удивился Дуг, пытаясь проследить за направлением его взгляда.

— Не знаю, кто она, но хотел бы выяснить.

— Где она? — спросила Шелли, и все вытянули шеи, пытаясь определить, кого он имеет в виду.

— Вон там! — протянул Джон руку со стаканом, как только толпа немного рассеялась.

Узнав девушку, Паркер победно усмехнулся:

— Все вы знаете ее сто лет, просто давно не видели. Четверо недоумевающих приятелей безмолвно требовали ответа, и улыбка Паркера стала еще шире:

— Это, друзья мои, Мередит Бенкрофт.

— Да ты просто не в своем уме, — покачал головой Джон и пристально уставился на девушку, но, как ни пытался, не мог найти сходства между неуклюжей, некрасивой девчонкой и этой сдержанной, уверенной в себе красавицей. Куда делась детская полнота, очки, скобки и вечная заколка в прямых светлых волосах? Теперь бледно-золотые пряди были уложены в простой пучок, из которого выбивались локоны, обрамляя классически красивое лицо со скульптурными чертами. Мередит подняла голову, кивнула кому-то, стоящему рядом с приятелями Джона, и тот увидел ее глаза. Увидел через всю комнату эти огромные потрясающе прекрасные аквамариновые озера и внезапно припомнил, как они смотрели на него несколько лет назад.

Страшно измученная Мередит стояла, не двигаясь, прислушиваясь к людям, что-то говорившим ей, улыбаясь, когда улыбались они, но никак не могла осознать жестокую реальность — дедушка умер, и сотни людей, переходивших из комнаты в комнату, пришли сюда именно из-за него. Лишь потому, что она знала его не очень хорошо, мучительная грусть последних дней вскоре превратилась в тупую боль.

Она мельком увидела Паркера на кладбище и знала, что он сейчас где-то в доме, но поскольку гости собрались сегодня по столь печальному поводу, ей казалось неуместным и оскорбительным для памяти деда разыскивать молодого человека в надежде, что тот наконец обратит на нее внимание. Кроме того, Мередит немного устала оттого, что именно она должна постоянно разыскивать Паркера и приглашать куда-то, в конце концов сейчас его очередь делать ход и как-то показать, что он заинтересован в ней.

И Паркер, словно угадав ее мысли, возник из ниоткуда. Мередит услыхала до боли знакомый голос, шепчущий на ухо:

— Вон в том алькове стоит человек, угрожающий лишить меня жизни, если я не приведу тебя, чтобы он смог поздороваться и назначить свидание.

Мередит, улыбаясь, обернулась, положила ладони в протянутые руки Паркера, и почувствовала, как слабеют ноги, когда он притянул ее к себе и поцеловал в щеку.

— Выглядишь настоящей красавицей, хотя и ужасно усталой. Как насчет того, чтобы пойти на прогулку, когда все разойдутся и с обменом любезностями будет покончено?

— Хорошо, — кинула она, удивленная тем, что голос звучит ровно и спокойно.

Они направились к алькову, и Мередит оказалась в немного смешном положении — пришлось заново знакомиться с людьми, которых она знала много лет, теми, кто всегда вел себя так, словно она была невидимкой, но сейчас, казалось, с искренней радостью готовы были принять ее в свой круг. Шелли пригласила ее на вечеринку на следующей неделе, а Ли упрашивала сесть рядом на балу, который ежегодно давала Четвертого июля администрация загородного клуба «Гленмур».

Паркер нарочно представил Джона последним.

— Не могу поверить, что это вы, — пробормотал он заплетающимся языком, пьяно глотая слова, и, победно улыбнувшись, добавил:

— Мисс Бенкрофт, я только что объяснял этим людям, что срочно нуждаюсь в красивой и богатой жене. Не согласитесь ли выйти за меня замуж в следующий уик-энд?

Отец Мередит несколько раз упоминал о бесконечных скандалах Джонатана с разочарованными в нем родителями. Мередит предположила, что неотложная необходимость срочно жениться на богатой красавице, вероятно, вызвана очередной ссорой, но ей почему-то стало смешно.

— Превосходно. Самая подходящая дата, — сообщила она, жизнерадостно улыбаясь. — Но, к сожалению, отец пригрозил лишить меня наследства, если выйду замуж до окончания колледжа, так что придется жить с вашими родителями.

— Только не это, — вздрогнул Джонатан, и все, включая его самого, расхохотались.

Сжав локоть Мередит, Паркер спас ее от дальнейшей бессмысленной беседы, объявив:

— Мередит хочет немного подышать свежим воздухом. Мы идем гулять.

Выйдя из дома, они пересекли газон и медленно направились по подъездной дорожке.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Паркер.