когда мы отдалились друг от друга?

— Нелегко.

Они легли, и она прильнула к нему, а он заметил:

— Но я знал тебя достаточно долго, не то что Стивен Ча… Шеридан Бромлей.

Она кивнула, коснувшись своей нежной щекой его руки, а он крепко обнял ее, потому что хорошо помнил событие, из-за которого они едва не расстались.

— Дело совсем не во времени. Разве мы так уж долго встречались после того, как снова увиделись в Англии, прежде чем ты влюбился в меня?

Клейтон улыбнулся:

— Я не забыл тот вечер. Тогда ты призналась мне, что подсыпала перца в нюхательный табак своему учителю музыки.

— Насколько я помню, я рассказала тебе об этом всего через неделю или две после моего возвращения из Франции.

— Пожалуй, что так.

— Клейтон?

— Да, дорогая? — прошептал он.

— Напрасно ты думаешь, что Стивену легко будет с этим справиться. У него не было отбоя от женщин, но за все это время только Шерри сумела завоевать его сердце, не считая Эмили, и видишь, каким он стал после этого циником.

— Стоит Стивену лишь пошевелить пальцем, как десятки красивых женщин выстроятся в очередь, чтобы утешить его. И на этот раз он не станет ими пренебрегать, ибо его гордости и его сердцу нанесен удар куда более чувствительный, чем в случае с Эмили, — мрачно заявил Клейтон. — Заведет себе какую-нибудь «кошечку»и отвлечется на время.

— Ты тогда тоже так поступил? — спросила Уитни.

— Разумеется, — не колеблясь ответил он.

— Как это похоже на мужчин, — строго сказала Уитни. Клейтон с трудом сдержал улыбку и запечатлел на ее нежных губах поцелуй.

— Вы выше этого, мадам? — спросил он, насмешливо изогнув бровь.

— Еще бы, — устроившись поудобнее, ответила она.

— В таком случае, — заметил Клейтон, перевернувшись на спину и увлекая ее за собой, — твое место — сверху.

Немного погодя, сонный и удовлетворенный, он прижался к ней и закрыл глаза, но почти тотчас открыл их, когда она окликнула его:

— Клейтон?

Что-то в ее тоне заставило его насторожиться.

— Ты заметил, что Чарити Торнтон была вся в слезах, оттого что Шеридан Бромлей не вернулась? — Так и не дождавшись ответа, она снова спросила. — Так ты заметил?

— Да, — ответил он осторожно. — А почему ты спрашиваешь?

— Понимаешь, она сказала мне, что, став дуэньей, наконец после многих десятилетий, почувствовала себя кому-то нужной, полезной, и вид у нее при этом был такой несчастный. А потом добавила, что потерпела фиаско, потому что не смогла найти мисс Бромлей другого жениха.

— Да, мы оба это слышали, Стивен и я, — ответил он, еще больше насторожившись. — Видимо, она хотела сказать, что лучше бы мисс Бромлей обвела вокруг пальца кого-нибудь другого, а не ее драгоценного Стивена.

— Ну, это почти одно и то же.

— Лишь в том случае, если между глупостью и благоразумием не видеть никакой разницы. Но с какой стати мы обсуждаем это именно сейчас? — спросил он, не ожидая услышать в ответ ничего хорошего.

— Потому что я… предложила Чарити пожить у нас. — Уитни показалось, что муж перестал дышать. — Попрошу ее присмотреть за Ноэлем.

— Было бы разумнее попросить Ноэля присмотреть за ней. Уитни не знала, сердится Клейтон или просто посмеивается над ней, и добавила:

— Разумеется, вся ответственность будет лежать на гувернантке, но Чарити мы об этом не скажем.

— Ответственность за Ноэля или за Чарити Торнтон?

— Ты сердишься? — спросила Уитни, пряча нервную усмешку.

— Нет, скорее я… потрясен.

— Потрясен?

— Ну да, твоей проницательностью. Часом раньше, до того как я вымотался, занимаясь любовью, я отреагировал бы на такую новость весьма бурно, но сейчас у меня слипаются глаза.

— Только на это я и рассчитывала, — призналась Уитни.

— Так я и предполагал, — ответил он после затянувшегося молчания.

В его тоне жена уловила недовольство и, прикусив губу, внимательно вглядывалась в его непроницаемое лицо.

— Что ты там ищешь, любовь моя?

— Прощение. — В глазах Уитни была мольба, и Клейтону стоило больших усилий не улыбнуться. — Великодушие мужа по отношению к своей разволновавшейся жене, — продолжала Уитни. — Благородство, проявляющееся в терпимости. Наконец, юмор.

— А может быть, все вместе, — спросил Клейтон, не сдержав улыбки, — в одном мужчине? Да еще после того, как жена сообразила пригласить в дом выжившую из ума старуху?

Сдерживая смех, Уитни кивнула.

— В таком случае считай, что тебе повезло: именно такой муж тебе и достался. — Он криво усмехнулся и закрыл глаза.

— Я заехал попросить вас об одолжении, — без обиняков объявил Стивен, когда через две недели после ночного разговора Уитни с мужем приехал к брату и застал невестку в одной из комнат, где она наблюдала, как вешают ярко-желтые гардины.

Удивленная его неожиданным приходом, Уитни оставила свое занятие и прошла со Стивеном в гостиную. За прошедшие недели она видела деверя на нескольких вечерних приемах, и каждый раз с новой женщиной. Говорили, что как-то он появился в театре с Элен Деверне. Но только сейчас, при дневном свете, Уитни заметила, что он выглядит не лучше, чем в тот злополучный вечер. Выражение лица у него было жестким и холодным, и даже с ней он держался отчужденно. Вокруг глаз и рта собрались морщинки. Можно было подумать, что он целую неделю не спал, заливая свое горе вином.

— Я готова выполнить любую твою просьбу, ты же знаешь, — мягко и участливо сказала Уитни, с болью глядя на деверя.

— Ты не могла бы взять к себе на службу моего помощника дворецкого? Не хочу видеть его у себя.

— Разумеется. А в чем дело?

— Он бывший дворецкий Берлтона и напоминает мне о ней.

Шерри понимала, что не должна больше видеть Стивена, но ничего не могла с собой поделать. Он как-то сказал, что по четвергам посещает оперу, и ей страстно захотелось взглянуть на него хоть краешком глаза, в последний раз, прежде чем она покинет Англию. В письме, отправленном тетке, Шерри сообщила о случившемся и попросила Корнелию прислать ей денег на билет. А пока ей удалось устроиться гувернанткой в большую, но несостоятельную семью. Оплачивать услуги пожилой опытной гувернантки они были не в состоянии и даже не удосужились проверить рекомендательное письмо Николаев Дю Вилля, где вторым рекомендателем значилась Чарити Торнтон, которая, как подозревала Шерри, понятия об этом не имела.

Партер Ковент-Гардена был набит до отказа шумной беспокойной публикой. Шерри толкали, наступали ей на ноги, но она не замечала. Она вглядывалась в пустующую ложу, седьмую от сцены, до тех пор, пока украшавшие ее барьер золоченые цветы и звезды не поплыли перед глазами, слившись в одну сплошную массу. Время шло, и шум в зале нарастал. Вдруг занавеска в седьмой ложе раздвинулась, и Шерри от страха, что сейчас увидит его, похолодела. Но среди вошедших в ложу Стивена не оказалось, и страх сменился унынием и разочарованием.

Видимо, она ошиблась, и девушка снова стала считать ложи, вглядываясь в аристократические лица тех, кто их занимал. Между ложами были тонкие золоченые колонны с хрустальными светильниками. Шерри снова и снова пересчитывала их, затем посмотрела на лежавшие на коленях ладони и сжала пальцы, чтобы унять дрожь. Он не пришел. Отдал свою ложу другим. Придется ждать еще неделю, к тому же неизвестно, удастся ли ей снова сэкономить нужную сумму на билет.

Заиграл оркестр, поднялся занавес, но Шерри считала минуты, забыв о музыке, которой раньше восторгалась, и то и дело поглядывала на два пустых кресла, моля