косяком появилось полное пренебрежения лицо Летти.

— Никаких исключений, милорд!

Тут она увидела, кто перед ней, и Стивен едва не расхохотался, когда высокомерие на ее неподвижном, как камень, лице сменилось изумлением.

— Лэнгфорд, вы?

— Конечно, я, кто же еще? А теперь откройте, — все так же тихо произнес он тоном приказа.

— Не могу.

— Летти, — терпеливо, но с некоторой угрозой шепнул он, — не заставляйте меня напоминать вам о том, что в свое время вы приглашали меня в менее подходящие места, чем это, да еще когда ваш бедный муж находился чуть ли не рядом.

Наконец она открыла дверь, но загородила собой проход. Стивен уже хотел оттолкнуть ее, однако она взмолилась.

— Ради всего святого, Стивен, будьте благоразумны! Я не имею права вас впустить. Остальные патронессы голову с меня снимут!

— Да они расцелуют вас за это в обе щеки, — заявил Стивен. — Вы только представьте, какая будет для Альмака реклама, когда станет известно, что впервые за пятнадцать лет я посетил ваше нудное сборище целомудренных девиц!

Леди колебалась, взвешивая все «за»и «против». С одной стороны, Стивен прав, думала она, но какой шум поднимут остальные патронессы, прежде чем ей удастся объяснить им мотивы своего поступка!

— Разумеется, самые блестящие кавалеры будут рваться к нам, чтобы собственными глазами увидеть красотку, ради которой вы появились здесь.

— Вот именно, — сказал Стивен с сарказмом. — Холостяки будут валом валить в Альмак, так что придется вам сделать дополнительный заказ на бутерброды и теплый лимонад.

Перспектива получить самую высокую похвалу за успешную организацию «Ярмарки невест» во время ее дежурства привела патронессу в такой восторг, что она пропустила мимо ушей оскорбительные выпады в адрес благословенных залов Альмака, подаваемых там закусок и напитков, а заодно и посетителей.

— Ну, хорошо, входите.

Опасения Шерри опозориться на балу оказались напрасными. Встретили ее радушно, и весь вечер она танцевала. В общем, бал, можно сказать, удался, если не считать каких-то второстепенных деталей. Но пока не пробило одиннадцать, до самой последней минуты Шерри была в напряжении, ожидая появления Стивена. Он не пришел, и напряжение сменилось разочарованием. Однако она не злилась, не возмущалась, а приняла это как должное. Она догадывалась, что к Альмаку граф относится скептически и вряд ли отправился бы туда ради нее. Да и с какой стати? Уитни и старая герцогиня заблуждались, полагая, что графу она небезразлична, теперь Шерри это поняла. Стараясь не думать о нем, Шерри стала прислушиваться к разговору девушек с их мамашами, стоявших кружком рядом с ней. Время от времени они вежливо обращались к Шерри, чтобы она не скучала. Почти все девушки были моложе ее и очень компанейские, если, конечно, не вели заумных бесед. В то же время приходилось только удивляться их осведомленности относительно дохода, перспектив и происхождения буквально каждого холостяка в зале, и стоило ей случайно бросить взгляд на мужчину, как они сами или их мамаши и компаньонки с готовностью выкладывали все, что им было известно о нем. Шерри это забавляло, в то время как мисс Чарити приводило в смущение.

Герцогиня Клермонт, суровая пожилая особа, которая привезла на бал свою внучку Дороти Ситон, тоже американку, как и Шерри, кивнула головой в сторону красивого молодого человека, который просил Шерри оказать ему честь, станцевав с ним второй по порядку танец, и предупредила.

— На вашем месте я бы вежливо отделалась от молодого Мэйкписа. Он всего лишь баронет, и его доход не превышает пяти тысяч.

Это услышал Николае Дю Билль, который почти весь вечер провел за карточным столом и только сейчас подошел к Шерри.

— Вы выглядите такой растерянной, cherie, — весело шепнул он, наклонившись к ней. — Поразительно, не правда ли, что в стране, которая кичится своими утонченными манерами, без зазрения совести болтают о подобных вещах.

Музыканты освежились прохладительными напитками, закусили и вернулись в зал. Снова заиграла музыка.

— У мисс Чарити ужасно измученный вид, — сказала Шерри, повысив голос, чтобы он не утонул в общем шуме. Мисс Чарити услышала свое имя и тотчас вскинула голову:

— Дорогое дитя, я совсем не устала. Просто ужасно зла на Лэнгфорда. Ведь он обещал прийти! Ну ничего, дам ему хорошую взбучку за такое невнимание к вам!

Вдруг все повернулись и стали смотреть куда-то в сторону, разговоры оборвались, но вскоре возобновились, теперь уже шепотом. К счастью, Шерри не подозревала, что произошло, и продолжала разговор с Чарити.

— Не важно, мэм, — ответила она. — Я прекрасно обхожусь без него.

Однако мисс Чарити стояла на своем.

— До чего же я зла! За последние тридцать лет, если мне память не изменяет, ни разу не была в такой ярости!

В это время, услышав монолог Чарити Торнтон, рядом с ними остановилась герцогиня Клермонт. Вдруг что-то привлекло ее внимание, и она воскликнула.

— Не верю своим глазам!

Все вокруг разом заговорили, а герцогиня приосанилась и громко скомандовала внучке:

— Дороти, поправь прическу и платье. Такой шанс нельзя упустить.

Шерри невольно посмотрела на Дороти, которая, как и большинство дебютанток, начала поспешно прихорашиваться. Одни поправляли волосы, другие расправляли складки на платьях. Дожидавшиеся приглашения кавалеров на танец толпой устремились в туалетную комнату, чтобы привести себя в порядок.

— Что происходит? — с недоумением спросила Шерри у Ники — за ним ей ничего не было видно.

Он скользнул взглядом по лицам блондинок и брюнеток, которые, зардевшись, возбужденно переглядывались, и, даже не обернувшись, ответил:

— Либо начался пожар, либо появился Лэнгфорд.

— Это невозможно. Ведь двери закрывают в одиннадцать.

— И тем не менее готов биться об заклад на крупную сумму, что все дело в нем. Инстинкт женщин никогда не подводит, они, как охотники, почуяли дичь. Хотите, я сейчас посмотрю!

— Только, пожалуйста, незаметно. Николае осторожно оглянулся и сообщил:

— Он задержался у входа, приветствует патронесс. И тут Шерри, неожиданно для самой себя, обошла Ники и направилась в туалетную комнату, но не вертеться перед зеркалом, не прихорашиваться. Боже упаси! Просто ей необходимо было обрести душевное равновесие, ну и чуть-чуть поправить прическу.

Дожидаясь своей очереди, Шерри обнаружила, что девушки только и говорят что о ее женихе, однако ничего утешительного для себя не услышала.

— Моя сестра упадет в обморок, когда узнает, что Лэнгфорд был нынче в Альмаке. Прошлой осенью на балу у леди Миллисент он немного поухаживал за ней, но на этом все и кончилось. А она до сих пор мечтает о нем, — сказала одна девушка, к немалому удивлению остальных.

— Но прошлой осенью, — возразила другая, — Лэнгфорд собирался сделать предложение Монике Фицуеринг.

— Ничего подобного! Я слышала разговор моих сестер, они совершенно точно знают, что прошлой осенью у него был… — она прижала ладонь к губам, и Шерри стоило большого труда расслышать конец фразы:

— бурный роман с одной известной замужней леди.

— А вы когда-нибудь видели его cherie amie? — спросила одна из девушек, и все, как по команде, повернулись к ней. — Два дня назад моя тетя встретила его с ней в театре.

— Cherie amie? — вырвалось у Шерри. Она просто представить себе не могла, что, отужинав с ней и своими родственниками, он сразу помчался с какой-то женщиной в театр.

Девушки, с которыми она уже успела познакомиться в этот вечер, рады были предоставить своей новой подружке, к тому же американке, необходимую информацию, чтобы она получше разобралась в тончайших нюансах сплетен.

— Cherie amie — куртизанка, женщина, удовлетворяющая низменные наклонности мужчины. Одна из них, самая красивая, Элен Деверне.

— Как-то вечером я слышала разговор моих братьев. Они сказали, что восхитительнее ее нет на земле. Ее любимый цвет — бледно-лиловый, и, представьте… Лэнгфорд заказал для нее посеребренный кабриолет с сиденьями из бледно-лилового бархата.

Бледно- лиловый. Шерри вспомнила прозрачное бледно-лиловое платье и зловещий тон доктора Уайткомба, когда он спросил: «Так оно бледно-лиловое?» Ужасная догадка мелькнула в голове. Значит, злополучное платье принадлежало женщине, удовлетворяющей его низменные наклонности.

Что это за низменные наклонности, как она их удовлетворяла? «Ну конечно же, она целует его, что еще может она делать?»— думала Шерри, хотя инстинктивно чувствовала, что речь идет о чем-то неприличном и сугубо интимном. Значит, он удовлетворял свои наклонности с другой женщиной через каких-то несколько часов после того, как поужинал со своей нежеланной невестой?