грохоча сапогами.
Оставалось ещё одно препятствие. Последнее из трех. Мэллори не знал, сколько часовых охраняет вход в артиллерийский погреб, но в этот момент это его особо и не заботило. Да и Миллера, пожалуй, тоже. Предельное нервное напряжение неожиданно спало. В душе не осталось ни смутных тревог, ни сомнений. Хотя Мэллори ни за что бы в этом не признался, на подобные дела способны лишь такие, как он с Миллером.
Достав карманные фонари, включили их. Мощные лучи прыгали, освещая путь. Бежали мимо рядов зениток, ни от кого не прячась, размахивая руками.
При виде двух человек, один из которых причал что-то по-немецки товарищу, ни у кого не могло возникнуть даже тени подозрения, что это враги. Но лишь внимательно присмотревшись, можно было заметить, что затемненный луч фонаря светит лишь под ноги бегущим.
Заметив, что от стены артпогреба отделились две тени, Мэллори попридержал шаг.
– То, что доктор прописал! – вполголоса проговорил капитан. – Их всего двое. По одному на нос. Подпусти поближе и бей первым. Только без шума. Крик, выстрел, – и все пропало. Не вздумай лупить фонарем. В погребе света не будет, а чиркать спичку за спичкой надоест! – Переложив фонарь в левую руку, капитан взял тяжелый кольт за дуло. Остановившись в нескольких дюймах от выбежавших навстречу часовых, спросил, запыхавшись:
– У вас тут все в порядке? Посторонние не появлялись? Живей отвечай!
– Все в порядке, – ответил сбитый с толку, перепуганный солдат. – Скажи ради Бога, что за сыр-бор разгорелся?
– Эти сволочи, английские диверсанты! – злобно выругался Мэллори. – Убили часовых и пробрались в крепость! Ты уверен, что никто сюда не проник? Пусти-ка, взгляну. – Отодвинув в сторону часового, осветил фонарем тяжелый висячий замок, потом выпрямился.
– Хорошо хоть, что тут они ещё не побывали! Повернувшись, капитан направил луч прямо в лицо немцу. Извинился, выключил фонарь и нанес удар рукояткой пониже уха. Отскочив вовремя, на всякий случай, огрел рукояткой пистолета и второго часового. Один за другим раздались негромкие хлопки выстрелов.
– Какого ты черта палишь?
– Вот хитрованы, шеф! – пробормотал Миллер. – Те ещё хитрованы. В тени спрятался третий часовой. Вот и пришлось его успокоить. – Держа наготове пистолет, Дасти наклонился над упавшим, затем выпрямился. – Похоже, успокоил его навсегда, шеф, – бесстрастно прозвучал голос американца.
– Свяжи остальных, – произнес Мэллори, занятый уже другим: он подбирал ключи к замку. Третий ключ подошел, замок открылся, и тяжелая стальная дверь легко отворилась. Капитан напоследок оглянулся, но никого не увидел. Слышался рев мотора последнего грузовика, выезжавшего из крепостных ворот, вдалеке стучал пулемет.
Андреа старался вовсю. Только бы не переборщил и вовремя отступил… Повернувшись, Мэллори включил фонарь и шагнул внутрь. Дасти последует за ним, как только закончит свое дело.
Стальной трап вел ко дну пещеры. По обеим сторонам лестницы шахты подъемника. Даже клетью не защищены. Посередине блестят смазанные солидолом стальные тросы и отполированные металлические бегунки по краям рамы. Бегунки направляют подпружиненные колеса подъемника. Простота и надежность служили верным признаком устройства – то были шахты элеватора, ведущие в артиллерийские погреба.
Мэллори спустился на каменный пол пещеры и описал лучом фонарика полукруг в дальнем конце подземного каземата, спрятавшегося под каменным карнизом. Каземата, господствовавшего над гаванью. Эта часть пещеры была создана руками человека: вулканическая порода высверлена и взорвана, как убедился он после беглого осмотра. Здесь находились лишь две шахты элеватора и трап, ведущий в артиллерийский погреб. Со складом можно подождать. Надо, во-первых, проверить, нет ли здесь часовых, во-вторых, обеспечить путь к отступлению.
Мэллори пробежал по туннелю, на мгновение включая фонарик. Немцы – мастера по части мин- ловушек, когда речь идет о важных объектах. Однако в туннеле наверняка мин нет – ставить их в нескольких футах от сотен тонн взрывчатки опасно.
Сырой туннель с дощатым полом довольно широк – два метра с небольшим в высоту и чуть больше в ширину, – но центральный проход узок: почти все пространство занимают роликовые конвейеры для подачи картузов и тяжелых снарядов, по одному с каждой стороны. Конвейеры круто расходились вправо и влево, потолок уходил вверх, образуя невидимый в полутьме купол. У самых ног Мэллори блестели в луче фонаря парные рельсы, вделанные в скалу на расстоянии шести метров друг от друга. Они уходили вперед, в полумрак пещеры, к зияющему её устью. Прежде чем выключить фонарь (свет могли заметить возвращавшиеся с Чертова пятачка солдаты), вдали, где кончались рельсы, Мэллори успел разглядеть поворотные платформы. Над ними, похожие на допотопные чудовища, возвышались два огромных орудийных ствола.
Кончики пальцев, держащих фонарь и пистолет, задрожали. Капитан медленно пошел вперед. Медленно, но решительно. Без той настороженности, когда человек ежесекундно ожидает беду. Теперь он был совершенно уверен, что часовых здесь нет. Но шел как во сне, не веря, что совершил нечто такое, что считал безнадежным делом. Это была медлительность человека, встретившего, наконец, врага. Врага, которого боялся и которого все время искал.
«Наконец-то я здесь, наконец-то я здесь, – вновь и вновь повторял про себя Мэллори. – Добился-таки своего. Вот они, пушки, которые я должен уничтожить. Пушки крепости Навароне. Наконец-то я до них добрался…» Но он никак не мог свыкнуться с мыслью, что это правда.
Медленно подошел к орудиям. Прошел полпериметра поворотной платформы левого орудия. Осмотрел как следует – насколько представлялось возможным в полумраке. Размеры орудий потрясали. Немыслимо толстые в обхвате стволы. Немыслимо длинные, они терялись где-то в ночи. Флотские специалисты считали эти пушки девятидюймовками, полагая, что из-за тесноты пещеры можно запросто переоценить их подлинные размеры. Он повторил калибр вслух. Таких пушек он в жизни не встречал. Двенадцатидюймовые, не меньше! Не просто большие, а чудовищные пушки! Что за безмозглые болваны послали «Сибарис» против этих динозавров…
Поток его мыслей оборвался. Положив руку на могучий лафет, Мэллори замер, пытаясь сообразить, что за звук вернул его к действительности. Закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Но звук не повторился. Неожиданно до него дошло, что потряс его вовсе не звук, а тишина. Это она прервала его мысли и зазвучала в нем колокольчиком: под ними, в центре города прекратилась автоматная стрельба.
Мэллори обругал себя. Размечтался! А время истекает. Андреа отступил. Теперь, надо думать, немцы вот-вот обнаружат, что их обвели вокруг пальца. Тогда они примчатся. Понятно, худа они кинутся. Движением плеч Мэллори скинул ранец. Достал свернутую бухтой тридцатиметровую армированную веревку с металлическим сердечником. Для запасного варианта отхода. Об этом нельзя забывать.
Накинув моток веревки на руку, осторожно двинулся вперед. Сделал всего три шага и ударился коленкой обо что-то твердое, но сдержал стон. Обследовал препятствие свободной рукой. Железные перила по пояс высотой возле устья пещеры! Конечно же. Необходимо ограждение, предохраняющее прислугу орудий от случайностей… Разглядеть его в бинокль из рощи было невозможно. Перила шли не по самому краю. И все же об их существовании следовало бы догадаться.
Мэллори быстро прошел к концу ограждения. Перелез через него. Надежно привязал веревку к основанию стойки, вмурованной в скалу, и осторожно двинулся к краю уступа, понемногу разматывая веревку. Под ногами он ощутил пустоту. До поверхности стиснутой скалами бухты тридцать шесть метров. Капитан очутился у края уступа.
Справа вдали на глади моря расплывчатый силуэт. Должно быть, это мыс Демирджи. Впереди, за темным бархатом Майдосского пролива, мигают огоньки. Это не только свидетельство неуязвимости немцев. В ночное время огни в рыбачьих хижинах служат ориентирами для артиллерийской стрельбы. Влево – рукой подать – метрах в девяти по прямой, но гораздо ниже, приткнувшийся к скале край наружной стены крепости: за ней – крыши домов, выходящих на западную – сторону площади. Поодаль, прижимаясь к берегу бухты, который уходил полумесяцем на юг, а потом на запад, тянулись улицы города. Наверху – гигантских размеров козырек скалы, загородивший полнеба. Внизу, чернее ночи, вода бухты. Там ошвартованы суда: греческие каики, немецкие катера, невидные в темноте, словно их и не существует.
Чтобы осмотреться, Мэллори хватило и десяти секунд. Поспешно нагнувшись, он завязал двойным
