Закручиваясь на ветру, столбом поднимался черный дым. В середине его основания плясали красные языки огня. Пока Виктор с Михаилом смотрели на это, раздался третий взрыв. Они видели обломки камней, взлетающих в небо, и оба поняли, что происходило: солдаты взрывали белый дворец, чтобы от него не осталось камня на камне.

Еще два взрыва выбросили столбы огня в надвигавшуюся темноту. Михаил увидал, как башенка – за которую так давно зацепился его змей – подкосилась и повалилась на землю. Грохнул еще более мощный взрыв, и из его пламени вылетело что-то, напоминавшее по виду горящих летучих мышей. Их подхватил ветер, закручивая в неистовом вихре, и еще через несколько мгновений Виктор и Михаил почуяли запахи гари и пепла от бессмысленного уничтожения. Горящие летучие мыши покрутились над лесом и стали падать.

Несколько из них отнесло почти прямо к двум волкам, но им не бы– ло нужды глядеть на них с близи, они и так знали, что это было. Го– ревшие страницы были написаны на латинском, немецком и русском язы– ках. Многие были украшены цветными иллюстрациями, выполненными руками мастеров. Какое-то время остатки плодов цивилизации падали вниз чер– ными снежными хлопьями, а затем ветер подхватил их и унес прочь, и не осталось ничего.

Ночь взывала к спокойствию, но пламя бешено разрасталось на вет– ру и начало охватывать деревья. Два волка стояли на вершине скалисто– го гребня. Языки пламени красными бликами отблескивали в двух парах глаз: одной виделось проявление истинной природы зверей, уничтожающих то, что сотворяли люди, и она ненавидела эту картину; другая в вялой покорности остекленело уставилась на конец трагедии собственной жиз– ни. Пламя подскакивало и плясало, довольно ухмылялось, и от его при– косновения зеленые сосны сворачивались, становясь коричневыми. Михаил стал подталкивать Виктора: пора было уходить, куда бы они ни направ– лялись, но Виктор не двигался. Только спустя много времени, когда они оба почувствовали приближение огня, он все-таки издал звук: глубокий, изнутри шедший стон, признание полного поражения. Михаил спустился с гребня и пролаял Виктору уходить. Наконец Виктор отвернул прочь от огня и сошел вниз, дрожа всем телом и опустив голову.

Это столь же верно для волков, как и для людей, думалось Михаи– лу, когда они кружили по лесу. Живи свободным… Олеся, Франко, Ники– та… и все остальные – ушли. А как же насчет Петра? Лежат ли его ко– сточки под развалинами белого дворца, или солдаты забрали его? Что произойдет с Петром вне дикой природы? Михаил осознал, что наверное никогда об этом не узнает, и может быть, это к лучшему. Ему внезапно пришло в голову, что он – убийца. Он убивал человеческие существа, ломал им шеи и вырывал глотки… Боже, помоги ему… это было так не– трудно…

А хуже всего было то, что убийство доставляло ему удовольствие.

И хотя книги обратились в пепел, голоса их остались у Михаила в мозгу. Сейчас ему слышался один из этих голосов, из книги Шекспира:

~ Бродить, как Каин, будешь ты в ночи, И солнце спрячет от тебя лучи.– О горе! Неужели, Боже правый, Чтоб вырос я, был нужен дождь кровавый?~

Он продолжал углубляться в лес, Виктор следовал за ним, ветер по-прежнему дул, а за их спинами горели деревья.

Когда пришел снег, Михаил и Виктор уже больше десяти дней жили в одной из пещер, где Виктор когда-то охотился на берсеркера. В ней бы– ло достаточно места для двух волков, но не для двух человек. Ветер становился пронзительнее, свирепо дул с севера, и возвращение в чело– веческий облик было самоубийством. Виктор впал в летаргию и спал дня– ми и ночами. Михаил охотился для обоих, хватая все, что можно, с блю– да леса.

Зима вступила в свои права. Михаил проделал путешествие до сол– датского лагеря и нашел его пустым. Никаких следов Петра. Снег скрыл под собой колеи от телег и все запахи людей. Михаил обошел огромный участок сожженных деревьев и обгоревшие каменные развалины, которые были когда-то белым дворцом, и вернулся в пещеру.

Ясными ночами, когда сияла окаймленная голубым ореолом луна и в небе мерцали миллионы звезд, Михаил пел. Теперь в его пении была сплошная боль и тоска; радости у него больше не осталось. Виктор не покидал пещеру, лежал клубами белой шерсти, и уши его изредка дерга– лись от пения черного волка, но Михаил пел по-прежнему в одиночестве. Потоки блуждающего ветра эхом разносили по лесу его голос. Ответа не было.

Шли недели и месяцы, и Михаил чувствовал, что в нем остается все меньше и меньше человеческого. У него не было потребности в том хруп– ком белом теле; четыре лапы, когти и клыки теперь его вполне устраи– вали. Шекспир, Сократ, высшая математика, немецкий, латинский и анг– лийский языки, история и религия: все это принадлежало другому миру. В той жизни, которую теперь вел Михаил, основным предметом было выжи– вание. Не выучить этот урок значило умереть.

Зима пошла на излом. Затем вьюги сменились ливнями, в лесу поя– вилась молодая зелень. Однажды утром, возвратясь с охоты, Михаил об– наружил обнаженного старика с белой бородой, сидевшего над расселиной на корточках возле кучи булыжников. Виктор ежился на солнцепеке, лицо его было морщинистым и бледным, но он взял свою долю убитой крысы и съел ее сырой. Он смотрел на поднимавшееся в небо солнце, но его ян– тарные глаза не светились. Он чуть выставил вперед одно ухо, будто слышал в отдалении знакомые звуки.

– Рената? – позвал он слабым голосом.– Рената?

Михаил лежал на брюхе рядом, на булыжниках, пережевывая пищу и стараясь не слышать дрожащий голос. Через некоторое время Виктор за– крыл лицо ладонями и заплакал, и сердце у Михаила заныло.

Виктор глянул вверх и, казалось, в первый раз увидел черного волка.– Ты кто? – спросил он.– Ты кто?

Михаил продолжал есть. Он-то знал, кто он.

– Рената? – опять позвал Виктор.– А, вот и ты.– Михаил увидел, как Виктор слабо улыбнулся, обращаясь в воздух.– Рената, он думает, что он волк. Он думает, что останется здесь навсегда и будет бегать на четырех лапах. Он забыл, какое он на самом деле чудо, Рената, что внутри-то он человек. И после того, как я обращусь в прах и уйду ту– да, где ты, он думает, что он все еще будет здесь, охотясь за крысами на обед.– Он коротко рассмеялся, делясь шуткой с духом.– Подумать только, ведь я часами вдалбливал знания в его голову! – Его слабые пальцы пощупали темный шрам на плече и коснулись твердого очертания пули, все еще сидевшей там. Потом он перевел внимание на черного вол– ка.– Превращайся обратно,– сказал он.

Михаил вылизывал крысиную косточку и не обратил на него внима– ния.

– Превращайся обратно,– повторил Виктор.– Ты же не волк. Превра– щайся обратно.

Михаил ухватил зубами маленькую голову, челюстями разгрыз ее и полакомился мозгом.

– Рената тоже хочет, чтобы ты превратился обратно,– сказал Вик– тор.– Слышишь ее? Она к тебе обращается.

Михаил слышал ветер и голос этого сумасшедшего человека. Он за– кончил есть и облизал лапы.

– Боже мой,– тихо сказал Виктор.– Я, наверно, схожу с ума.– Он встал, вгляделся в расселину.– Но я не настолько обезумел, чтобы по– лагать, что я действительно волк. Я – человек. И ты, Михаил, тоже. Превращайся обратно. Пожалуйста.

Михаил и не собирался. Он лежал на брюхе, следя за кружившими в вышине воронами, и хотел, чтобы какая-нибудь из них упала ему прямо в зубы. Он не хотел ощущать запах Виктора, это слишком напоминало ему про расплывчатые фигуры с ружьями.

Виктор вздохнул, понурил голову. Медленно и осторожно он начал спускаться со скалы, тело его хрустело в суставах. Михаил встал и по– лез за ним, чтобы предохранять его от падения.– Не нужна мне твоя по– мощь! – закричал Виктор.– Я – человек, и в помощи твоей не нужда– юсь! – Он спустился со скалы в пещеру, вполз в нее и лег, свернув– шись, уставившись в пустоту. Михаил скрючился на выступе перед пеще– рой, ветерок ерошил его шерсть. Он следил за воронами, кружившими в небе подобно черным бумажным змеям, и во рту у него выделялась слюна.

На весеннем солнце лес пробуждался. Виктор не превращался в вол– ка; Михаил не превращался в человека. Виктор все больше слабел. Хо– лодными ночами Михаил влезал в пещеру и ложился к нему, согревая его теплом своего тела, но сон Виктора был хрупок. Его постоянно мучили кошмары и он вскакивал,