Средневековое оружие свистнуло, направляясь на голову Майкла, но он уклонился с его пути и отскочил назад. Булава ударила с другой стороны, прежде чем он успел выпрямиться, и железные шипы царапнули по коричневому халату, но Майкл отпрыгнул назад, налетев на другую коллекцию лат. Когда она свалилась, он схватил железный щит и закрыл– ся им, успев отразить следующий удар, метивший ему по ногам. От начи– щенного металла полетели искры, удар передался по руке к ушибленному плечу. Но тут убийца поднял булаву над головой, чтобы размозжить Май– клу череп, и тогда Майкл швырнул щит, и тот ребром ударил другого че– ловека по коленям, сбив его с ног. Когда убийца грохнулся, Майкл на– чал наносить удары ногой по его лицу, но сдержал себя: разбитая нога не придаст ему проворства.

Убийца поднимался на ноги, булава все еще была в его руках. Майкл метнулся к стене и сорвал с крючков меч, а затем повернулся, готовый к новому нападению.

Немец оценил меч как воин и схватил секиру, отбросив более ко– роткое оружие. Они несколько секунд стояли друг против друга, каждый ища у противника уязвимое место, а затем Майкл сделал выпад, но секи– ра отбила его. Убийца бросился вперед, увернувшись от бокового удара меча, и замахнулся секирой. Но Майкл мечом отразил удар, секира уда– рила по рукояти меча, высекла сноп голубых искр, обрубила клинок и оставила Галатина безоружным. Убийца махнул секирой в лицо своей жер– твы, тело его напряглось от радостного предвкушения удара.

Майкл в ничтожные доли секунды успел оценить точные углы и на– правленность удара. Шаг назад, как и шаг в сторону, стоил бы ему го– ловы. Поэтому он метнулся вперед, на убийцу, а так как удары в лицо не давали результата, он двинул кулаком в открытую подмышку, костяш– ками угодив в сплетение вен и артерий.

Убийца заорал от боли, и, поскольку рука его онемела, перестал управлять секирой. Она вырвалась из его рук и на два дюйма вошла в дубовую панель стены. Майкл ударил его в раздробленный нос, отчего голова убийцы откинулась назад, и добавил ударом снизу точно в подбо– родок. Немец хрюкнул, рыгнул кровью и завалился на перила. Майкл ки– нулся за ним, вытянув руку, чтобы ударить по горлу, но неожиданно убийца выбросил обе руки, которые сомкнулись на шее Майкла и оторвали его от пола.

Майкл забился, но опоры не было. Убийца держал его почти на вы– тянутых руках, и скоро ему бы пришло на ум бросить Майкла через пери– ла на пол нижнего этажа, выложенный плиткой. В двух футах над головой Майкла проходила дубовая балка, но она была ровной и скользкой, не за что было зацепиться. В голове стучала кровь, пот выступил из всех пор – а где-то глубоко внутри что-то стало распрямляться и просыпать– ся от мертвого сна.

Пальцы давили на артерии, прерывая течение крови. Убийца тряс его то ли от пренебрежения, то ли чтобы усилить хватку. Конец прибли– жался, немец видел, как глаза Майкла стали закатываться.

Руки Майкла дернулись кверху, пальцы царапали по дереву. Тело яростно вздрагивало – движение, которое убийца оценил как приближение смерти.

Но это была не смерть.

Правая рука Майкла Галатина стала извиваться и менять форму. По его лицу текли капли пота, и явная мука искажала его черты. Черные волосы на тыльной стороне его рук зашевелились, сухожилия перемеща– лись, слышался слабый хруст костей. Кисть искривлялась, костяшки уве– личивались в размере, мякоть становилась крапчатой и утолщалась, чер– ные волосы разрастались.

– Подыхай, сукин сын,– проговорил убийца по-немецки. Он зажмурил глаза, весь сконцентрировавшись на том, чтобы удавить своего врага до смерти. Теперь осталось чуть-чуть… чуть-чуть…

Что-то под его руками задвигалось, словно снующие муравьи. Тело тяжелело, толстело. Появился едкий звериный запах.

Убийца открыл глаза и глянул на свою жертву.

То, что он держал, не было больше человеком.

С воплем он попытался перебросить его через перила, но когти вонзились в дубовую балку и намертво застыли в ней, а чудовище подняло пока еще человеческое колено и ударило немца в подбородок с силой, которая отбила в нем всякие ощущения. Он выпустил свою жер– тву и, визжа, бросился наутек. Он упал, запнувшись о разлетевшиеся латы, пополз к двери спальни, оглянулся и увидел, как когти чудовища отцепились от балки. Оно упало на пол, подскакивая и дергаясь, осво– бождаясь от своего коричневого халата.

И тут убийца, один из лучших в своей породе, познал истинное значение ужаса.

Чудовище приходило в себя, ползло в его сторону. Оно еще не со– всем обрело свой вид, но зеленые глаза смотрели на него не отрываясь и обещали смерть.

Рука убийцы ухватила копье. Он ткнул им в морду чудовища, но тот отпрыгнул в сторону, кончик копья попал в изменившуюся левую щеку и прочертил на черном розовую линию. Затем он отчаянно ударил его но– гой, пытаясь прорваться в двери спальни и добраться до ограждения террасы – и тут почувствовал, как в его лодыжку вцепились клыки, дро– бящая сила раскусила кость как спичку. Челюсти разомкнулись и вцепи– лись в другую ногу, за икру. Снова хрустнула кость, и убийца свалился без сил.

Он завопил, моля Бога, но ответа не последовало. Только легкое дыхание чудовища.

Он выбросил кверху обе руки, чтобы отразить нападение, но руки человека не могли оказать никакого сопротивления. Зверь прыгнул на него, прямо перед его лицом был его влажный нос и немигающие страшные глаза. Затем нос фыркнул в его грудь, сверкнули клыки. В грудину уда– рило, как молотом, потом еще раз, как будто его разорвало на две час– ти. Лапы раздирали его, из-под когтей вылетали красные ошметки. Убий– ца изворачивался и боролся изо всех сил, но его силы были ничем. Ког– ти зверя рвали его легкие, вырывали его наружные мышцы, вкапывались в нутро человека, а затем нос и зубы нашли пульсирующий приз, и двумя рывками головы сердце было оторвано от своего ствола, как перезрев– ший, истекающий соком плод.

Сердце было раздавлено между челюстями, и рот впитал его соки. Глаза убийцы были все еще открыты, и тело его дергалось, но вся кровь его вытекла наружу и ничего не осталось, чтобы поддерживать жизнь его мозга. Он издал потрясающий страшный стон – и чудовище, запрокинув голову, вторило крику голосом, который разнесся по дому, как предве– стник смерти.

Затем, внюхиваясь в разверстую середину, зверь стал пожирать те– ло, с неудержимой яростью вырывая таинственные человеческие внутрен– ности.

Позже, когда огни Каира потускнели и над пирамидами проплыли первые фиолетовые лучи восходящего солнца, что-то случилось с живо– тным, терзавшим человека, скорчившегося и изорванного, в особнячке графини Маргерит. Из его пасти исторглись страшные куски и ошметки, колышущееся красное море, все это потекло под перилами через край вниз на пол, выложенный плиткой. Обнаженное существо свернулось в форму плода, содрогаясь в конвульсиях, и в доме мертвых никто не ус– лышал его плача.

Опять его разбудил этот сон, и он лежал в темноте, в то время как порывы ветра звенели стеклами окон и хлопал незакрепленный ста– вень. Ему снилось, что он волк, которому снится, что он человек, ко– торому снится, что он превратился в волка. В этой путанице сновидений обломками разломанной механической головоломки лежали обрывки и фраг– менты воспоминаний: окрашенные в тон сепии лица отца, матери и стар– шей сестры, лица, как будто с фотографии с обгоревшими краями; дворец из обломков белого камня, окруженный непроходимым дремучим лесом, в котором лишь вой волков переговаривался с луной. Проносящийся мимо состав с паровозом, светящий фарами, и маленький мальчик, бегущий ря– дом с рельсами, все быстрее и быстрее, ко въезду в открывающийся пе– ред ним туннель.

Из головоломки памяти: старое, сморщенное лицо с седой бородой, губы, открытые в шепоте: «Живи свободным».

Он уселся на корточки и понял, что лежал не в постели, а на хо– лодном каменном полу перед камином. Несколько угольков, мерцающих в темноте, ожидали, чтобы их поворошили. Он поднялся – обнаженное и му– скулистое тело – прошел к высоким выступающим наружу окнам, выходив– шим на безлюдные холмы Уэльса. За стеклами свирепствовал мартовский ветер, редкие атаки дождя и льда били по окнам. Он смотрел из темноты во тьму и знал, что они идут.

Они оставили его слишком надолго. Нацисты отходили к Берлину под мстительным натиском Советов, но Западная Европа – Атлантическая сте– на – все еще находилась под пятой Гитлера. Сейчас, в 1944 году,