пышно и мягко ложились на плечи. Ей по– счастливилось иметь красивое тело, высокие скулы, светло-карие глаза и изящную фигуру. Здесь ей следить за фигурой было нетрудно, потому что египетская кухня ей не слишком нравилась. Она владельцем конт– рольного пакета в каирской ежедневной газете, выходившей на англий– ском языке. Позднее она и сама с большим интересом читала свою газе– ту, когда Роммель стал продвигаться к Нилу и британцы храбро сража– лись, чтобы остановить натиск нацистов. Вчерашний заголовок гласил: «Роммель был вынужден остановиться».

Война будет продолжаться, но оказалось, что, по крайней мере в этом месяце, Гитлеру не будут салютовать восточнее Эль-Элемейна.

Она услышала мягкое фырканье двигателя роллс-ройсовской модели «Серебряная тень», когда лимузин подкатил к парадной двери, и сердце у нее екнуло. Она посылала шофера привезти его, следуя инструкциям, данным ей в отеле «Шефердс». Он не останавливался там, он был на ка– ком-то собрании, называвшемся, как она поняла, «дебрифингом». Отель «Шефердс», с его хорошо известным вестибюлем с плетеными креслами и восточными коврами, был полон уставшими от сражений британскими офи– церами, пьяными журналистами, мусульманскими головорезами и, конечно, глазами и ушами «нации». Ее особняк в восточном пригороде был для не– го более безопасным местом, чем открытый для всех отель. И значитель– но более удобным.

Графиня Маргерит встала из-за туалетного столика. Позади нее стояла ширма, украшенная голубыми и золотыми павлинами, она сняла светло-зеленое цвета морской волны платье, висевшее на ней, набросила на себя и застегнулась. Еще один взгляд на прическу и макияж, немного свежего аромата «Шанели» на белую шею, и она готова. Но нет, не со– всем. Она решила расстегнуть главную пуговичку, так, чтобы высвобо– дить упругость грудей. Затем ступила ножками в сандалии и стала ждать, когда Александр войдет в туалетную комнату.

Он вошел примерно еще через три минуты. Дворецкий мягко постучал в дверь, и она сказала:

– Да?

– Мистер Галатин прибыл, графиня,– голос Александра был по-анг– лийски чопорным.

– Скажите ему, что я незамедлительно спущусь.

Она прислушалась к шагам Александра в коридоре по выложенному тиковым паркетом полу. Ей не очень-то хотелось, чтобы он видел, как она спустится вниз, не заставляя гостя подождать ее, что было частью игры между леди и джентльменами. Поэтому она выждала еще три-четыре минуты и затем, сделав глубокий вдох, покинула неспешным шагом туа– летную комнату.

Она прошла по коридору, увешанному коллекцией лат, копий, мечей и другого средневекового оружия. Они принадлежали прежнему владельцу дома, сочувствовавшему Гитлеру и сбежавшему из страны, когда еще в 1940 году итальянцы были выбиты О'Коннером. Она не очень понимала в оружии, но рыцари, казалось, гармонировали с тиком и дубом дома, и, как бы то ни было, они представляли собой ценность и давали ей ощуще– ние, будто ее охраняли днем и ночью. Она подошла к широкой лестнице с перилами из резного дуба и спустилась на первый этаж. Двери в гости– ную были закрыты, и там, как она инструктировала Александра, находил– ся он. Она постояла несколько секунд, чтобы собраться с силами, под– несла ладонь ко рту, чтобы уловить запах своего дыхания – мятный, слава Богу,– а затем открыла дверь, порозовев от волнения.

Серебряные канделябры горели на низких полированных столиках. В камине трепетало небольшое пламя, потому что после полуночи легкий ветерок из пустыни становился прохладным. Пламя отражалось от хру– стальных бокалов и бутылок с водкой и виски и мерцало на узорной бу– тыли с вином у стены, отделанной украшениями из алебастра. Ковер мер– цал переплетенными оранжевыми и серыми фигурами, на каминной полке часы показывали около девяти.

А вот и он, сидит в плетеном кресле, скрестив ноги, тело его от– дыхает, как будто ему принадлежит место, им занимаемое, и он гаранти– рован от какого-либо вторжения. Он задумчиво рассматривал охотничьи трофеи, размещенные на стене над камином.

Но вдруг его глаза остановились на ней, и он встал с кресла с изящной грацией.

– Маргерит,– произнес он и подал ей красные розы, которые держал в руках.

– О… Майкл! Они прекрасны!

Голос у нее был слегка хрипловатый, с великолепной певучестью северо-германских равнин.

Она подошла к нему. «Не слишком быстро!» – осадила она себя.

– Где вы достали в Каире в такое время года розы?

Он слегка улыбнулся, так что она увидела его белые, крепкие зу– бы.

– В саду вашего соседа,– ответил он, и она уловила оттенок рус– ского произношения, который так сильно заинтриговывал ее.

Что делать джентльмену русского происхождения в британской раз– ведке в Северной Африке? И почему при этом у него не русское имя?

Маргерит засмеялась, принимая у него розы. Должно быть, он шу– тил: в саду Питера ван Джинта, конечно, были клумбы с безупречными розами, но стена, разделявшая их владения, была шести футов высотой. Майкл Галатин, вероятно, не мог бы одолеть ее, да, к тому же, его ко– стюм цвета хаки был без единого пятнышка. На нем была светло-голубая рубашка и галстук с приглушенными серыми и коричневыми полосками, за– гар пустыни блестел на его лице. Она понюхала одну из роз, на них все еще лежала роса.

– Вы прекрасно выглядите,– сказал он.– Вы сделали другую приче– ску.

– Да. Самая последняя мода. Вам нравится?

Он протянул руку, коснулся локона ее волос. Пальцы поласкали его, рука осторожно тронула ее щеку – нежное мимолетное прикосновение к коже, и руки Маргерит покрылись пупырышками.

– Вы замерзли,– сказал он.– Вам нужно стать поближе к камину.

Его рука погладила ее подбородок, пальцы коснулись ее губ, затем отпрянули. Он подвинулся поближе к ней и положил руку на ее талию. Она не отодвинулась. Дыхание у нее замерло. Лицо его было прямо пе– ред ее лицом, и в зеленых глазах отразилось мерцание красного огня в камине, как будто в них загорелось пламя. Его губы приближались. Она почувствовала, как ее тело пронзила боль. И тут он вдруг остано– вился, менее чем в двух дюймах от ее губ, и сказал:

– Я голоден.

Она моргнула, не зная, что ответить.

– Я не ел с утра,– продолжил он.– А утром была яичница из порош– ка и сушеное мясо. Не удивительно, что Восьмая армия так крепко вою– ет: им хочется скорее попасть домой и получить что-нибудь съедобное.

– Еда,– сказала она.– О, да. Еда. У меня есть повар, он пригото– вил вам обед. Баранину. Это ваше любимое блюдо, так ведь?

– Мне приятно, что вы запомнили.

Он легонько поцеловал ее в губы и слегка пощекотал носом ее шею, так мягко, что она почувствовала, как по спине побежали мурашки. Он отпустил ее, в его ноздрях остался запах «Шанели» и ее собственного возбужденного женского запаха.

Маргерит взяла его руку. Ладонь была шершавой, как будто он клал кирпичи. Она повела его к двери, и они почти уже вышли, когда он спросил:

– Кто убил этого волка?

Она остановилась:

– Прошу прощения?

– Волка,– он показал в сторону шкуры серого лесного волка, вися– щей над камином.– Кто его убил?

– А-а. Вы ведь, наверное, слышали про Гарри Сэндлера?

Он помотал головой.

– Гарри Сэндлер. Американец, охотник на крупную дичь. Два года назад о нем писали все газеты, когда он застрелил белого леопарда на вершине горы Килиманджаро.

Глаза Майкла все еще были непонимающими.

– Мы стали… хорошими друзьями. Он прислал мне этого волка из Канады. Прекрасное животное, не так ли?