Он закончил бриться и сдвинул в сторону занавеску душа, чтобы пустить воду, но потом остановился, поскольку на полу маленькой душевой кабинки валялись куски потолочной плитки и щебень. Из отверстий, открывшихся в потолке душа, капала вода. Пока он смотрел на протекающий потолок, соображая, что он опаздывает и принять душ не придется, внезапно в нем поднялась злоба, как жидкий чугун в домне; он трахнул кулаком по стенке раз и другой, во второй раз от удара осталась сетка мелких трещин.

Он наклонился над раковиной, пережидая пока пройдет злоба, как это часто бывало.

— Успокойся, — сказал он себе. — Дисциплина и контроль. Дисциплина и контроль. — Он повторил это несколько раз, как мантру, сделал долгий глубокий вдох и выпрямился. Надо идти, подумал он. Меня ждут. Он помазал карандашом-дезодорантом под мышками, потом пошел к шкафу в спальне, чтобы достать форму.

Он извлек пару выглаженных темно-голубых брюк, светло-голубую рубашку и бежевую поплиновую летную куртку с нашивками из кожи на локтях и надписью «МАКЛИН», сделанной на нагрудном кармане. Он потянулся к верхней полке, где держал ящичек с автоматическим пистолетом «Ингрем» и обоймы к нему, и любовно вытащил из нее фуражку полковника ВВС, сдунул воображаемые пылинки с ее козырька и надел на голову. Посмотрел на себя в зеркало в полный рост на внутренней стороне дверцы шкафа: проверил, надраены ли пуговицы, наглажены ли стрелки брюк, сияют ли ботинки. Расправил воротничок и приготовился идти.

Его личный электромобиль был припаркован поодаль от жилья, на уровне командного центра. Он закрыл дверь одним из множества висевших на цепи на его поясе ключей, потом сел в электромобиль и направил его по коридору. Позади него, за его апартаментами, была опечатанная металлическая дверь склада оружия и помещения с аварийным запасом пищи и воды. Дальше, на другом конце коридора, за апартаментами других технических специалистов и наемных рабочих Земляного Дома, была генераторная и пульт управления системой фильтрации воздуха. Он проехал мимо двери пункта наблюдения за периметром, в котором находились экраны небольших портативных полевых радарных установок для контроля зоны вокруг Земляного Дома, а также главный экран направленной в небо радарной чащи, установленной на вершине горы Голубой Купол. В пределах пункта наблюдения за периметром находилась также гидравлическая система для перекрытия воздухозаборников и обложенных свинцом ворот в случае ядерной атаки; за разными радарными экранами велось круглосуточное наблюдение.

Маклин направил электромобиль вверх по уклону к следующему уровню, где находился главный зал. Он проехал мимо открытых дверей гимнастического зала, где занималась секция аэробики. По коридору бежали трусцой несколько любителей утренних пробежек, и Маклин кивнул им, проезжая мимо. Далее он попал в более широкий коридор, ведущий к главной площади Земляного Дома, соединяющей многие вестибюли. В центре ее на постаменте стоял обломок скалы, по кругу расположились различные «магазины», внешним видом напоминавшие магазины городка в долине. На главной площади Земляного Дома были салун, кинотеатр, где показывали видеофильмы, библиотека, больница со штатом из доктора и двух сестер, павильон для игр и кафетерий. Маклин ощутил запах яичницы с беконом, когда проезжал мимо кафетерия, и пожалел, что не было времени позавтракать. Ему непривычно было опаздывать, дисциплина и контроль, подумал он. Это были две вещи, которые делали человека мужчиной.

Он все еще чувствовал злость на то, что в его душевой обвалился потолок. Позднее оказалось, что во многих местах Земляного Дома потолки и стены дали трещины и подались. Он обращался к братьям Осли много раз, но они сказали ему, что в отчетах строителей указано, что осадка нормальная. Какая тут, в задницу, осадка! — сказал тогда Маклин. У нас неприятности с откачкой воды! Вода скапливается над потолком и просачивается вниз.

— Не лезь в бутылку, полковник, — ответил ему из Сан-Антонио Донни Осли. — Если ты нервничаешь, то и клиенты начинают нервничать, правильно? Нет смысла нервничать, потому что гора стоит несколько тысяч лет и никуда пока не делась.

— Дело не в горе! — сказал Маклин, сжимая в кулаке трубку. — Дело в туннелях! Моя бригада уборщиков каждый день находит трещины!

— Осадка, в ней все дело. Теперь послушай, Терри и я вбухали больше десяти миллионов в это место, и мы строили его надолго. Если бы у нас не было тут дел, мы были бы там, с вами. Теперь у вас, там глубоко под землей, осадка и протечки. И с этим ничего не поделаешь. Но мы платим вам сто тысяч долларов в год для того, чтобы вы поддерживали реноме Земляного Дома и жили в нем, вы — герой войны и все такое. Так что замазывайте эти щели, и пусть все будут довольны.

— Вы послушайте, мистер Осли. Если тут не будет через две недели специалиста-строителя, я уезжаю. Плевать мне на контракт. Я не собираюсь воодушевлять людей жить здесь, если здесь небезопасно.

— Верю, — сказал Донни Осли, его техасский акцент стал на несколько градусов холоднее, — но вам, полковник, лучше успокоиться. Вы что же, хотите выйти из дела? Это непорядочно. Вы только вспомните, как Терри и я нашли вас и приняли, до того, как вы совсем докатились, хорошо?

Дисциплина и контроль! — подумал Маклин, сердце его колотилось. Дисциплина и контроль! А потом он слушал, как Донни Осли говорил ему, что пришлет специалиста-строителя в течение двух недель из Сан- Антонио, чтобы осмотреть Земляной Дом самым тщательным образом. — Однако, все же вы — главный босс. У вас неприятности — решайте их. Правильно?

Это было почти месяц назад. Строитель-специалист так и не приезжал.

Полковник Маклин остановил электромобиль около пары двойных дверей. Над дверьми была надпись «Главный Зал», выполненная вычурными буквами в старом стиле. Прежде чем войти, он затянул ремень еще на одну дырочку, хотя брюки успели сморщиться на животе, потом подтянул живот и, прямой и стройный, вошел в зал.

Около дюжины людей сидели в красных виниловых креслах, обращенных к сцене, где капитан Уорнер отвечал на вопросы и показывал на карте на стене позади него особенности Земляного Дома. Сержант Шорр, стоявший наготове на случай более трудных вопросов, увидел, что вошел полковник, и быстро подошел к микрофону на кафедре.

— Извините, капитан, — сказал он, прерывая объяснение насчет герметизации и системы очистки воздуха. — Люди, позвольте мне представить вам того, кто на самом деле не нуждается в этом: полковник Джеймс Барнет Маклин.

Полковник продолжал идти четким шагом вдоль центрального прохода, а аудитория аплодировала. Он занял место позади подиума, обрамленное американским флагом и флагом Земляного Дома, и оглядел аудиторию. Аплодисменты продолжались, и средних лет человек в маскировочной военной куртке встал, а за ним так же одетая его жена, потом встали все и аплодировали. Маклин дал поаплодировать еще пятнадцать секунд, прежде чем поблагодарил их и попросил сесть.

Капитан Уорнер, «Медвежонок», крепкий мужчина в прошлом «зеленый берет», потерявший левый глаз от взрыва гранаты в Судане и теперь на его месте носивший черную повязку, сел позади полковника, и рядом с ним сел Шорр. Маклин стоял, собирая в мыслях то, что собирался сказать; он обычно произносил приветственную речь всем новоприбывшим в Земляной Дом, говорил им, насколько это было безопасное место и что оно будет последней американской крепостью, когда вторгнутся русские. После этого отвечал на их вопросы, пожимал им руки и подписывал несколько автографов. Это было то, за что Осли платили ему.

Он глядел им в глаза. Они привыкли к мягкой, чистой постели, приятно пахнувшей ванне и ростбифу в воскресное утро. Трутни, подумал он. Они жили, чтобы пить, есть и срать, и думали, что знают все про свободу, закон и мужество, но им неизвестно главное в этих вещах. Он охватил взглядом их лица и ничего кроме мягкости и слабости в них не увидел, он это были люди, которые думали(!), что жертвуют своими женами, мужьями, детишками, домами и всеми своими владениями ради того, чтобы держать подальше от наших берегов русское дерьмо, но они не жертвовали, потому что их души были слабенькие, а мозги разложились от некачественной умственной пищи. И вот они здесь, ждут, как и все другие, что он скажет им, какие они истинные патриоты.

Он хотел открыть рот и сказать им, чтобы они бежали подальше от Земляного Дома, что это место спроектировано некачественно, и что они, слабовольные проигравшие, должны уезжать по домам и трястись в своих подвалах. Иисус Христос! — подумал он. Какого черта я здесь делаю?

Затем внутренний голос, подобно щелканью бича, произнес: Дисциплина и контроль! Возьми себя в руки, мистер!