друзьями, возможно, когда-нибудь вернутся сюда, но не скоро, и они будут всего лишь рядовыми участниками большой операции.

Черт.

Траскот ушла, а они понуро сидели в комнате, обмениваясь сочувственными замечаниями. Эмоционального подъема, который они испытали всего полчаса назад, как не бывало. Хатч вытерпела еще пятнадцать минут, потом поднялась, собираясь выйти. Но не успела она уйти, как на экране монитора связи появилось изображение Харви Сила.

– Доктор Карсон, – сказал он, – поднимитесь, пожалуйста, на мостик. И возьмите с собой ваших коллег.

– На орбите обнаружен объект.

Мелани Траскот, за которой следовал капитан, вела пятерых пассажиров к главному навигационному дисплею. На нем картина звездного неба с цепочкой планет внизу. Одна звезда светилась необыкновенно ярко.

– Вот этот, – сказала Мелани.

Хатч почувствовала, что оживает.

– Что это за объект?

Ей ответил капитан.

– Мы не знаем. Он светится как звезда пятой величины. Но это не естественный спутник, у него слишком большой для этого диапазона КО.

– КО – это коэффициент отражения, – сказала Траскот. – Спутник действительно большой. Больше, чем наша станция на Куракуа.

Хатч и Карсон молча пожали друг другу руки.

– Джон, – обратилась Траскот к капитану. – Мы готовы в случае чего быстро ретироваться?

– Да, директор. – Он едва заметно кивнул одному из членов экипажа, и тот сразу же что-то сказал в микрофон. Хатч подозревала, что он отдавал распоряжение пассажирам пристегнуть ремни.

– Есть какие-нибудь указания на то, что у них на борту есть источники энергии? – спросила Хатч.

– Нет. – Морис наклонился над пультом. – Ничего. – Он сурово поглядел на Траскот. – Мелани, корабль набит людьми. Я считаю, что мы должны покинуть это место.

Мостик по понятиям Хатч был огромен. Там дежурили четыре офицера, не считая капитана. Молодая женщина, сидевшая за навигационным пультом показала на дисплей.

– Внизу на поверхности планеты огни, – сказала она. – Малой мощности. Очень малой. Возможно, не электрические.

– Отражения? – спросила Траскот.

– Возможно, – ответила та.

Траскот повернулась к Карсону.

– Вам повезло, Фрэнк. Что бы вам хотелось осмотреть прежде всего?

Хатч еще никогда не видела Карсона таким счастливым.

– Орбитальную станцию, – ответил он.

– Очень хорошо. Думаю, мы сейчас делаем историю.

Они двигались к белой звезде. На экранах телескопов появились очень знакомые очертания: два колеса – как на околоземной станции или на орбитальной станции Космика на Куракуа. Конструкторское исполнение было менее утилитарным. Сочетания плавных линий и резких изгибов придавали станции элегантность и даже оттенок щегольства. Похоже, здесь вполне могут встретиться витые лестницы и потайные комнаты. В станции было нечто от готической архитектуры. Орбитальная станция в духе Эдгара По.

Повсюду окна. Но ни одно не светится.

Хатч пришла в восторг. Она смотрела, как станция подплывает все ближе, и по спине пробежал холодок – приятный и тревожный.

– Электромагнитное излучение отсутствует, – сказал один дежурный. – Она кувыркается. – Через несколько минут он добавил: – Колеса не вращаются.

«Жаль, – подумала Хатч. – Мы опять опоздали».

Она достаточно хорошо знала Карсона, чтобы понять, как он разочарован. Все – и безмолвные чаши телескопов, и тьма на планете, разрушенный мост и мертвая станция – означало одно: Создатели Монументов ушли.

– Мы поднимемся на борт? – спросила Траскот.

Карсон кивнул.

– Да.

Лицо капитана стало суровым.

– Я вам не советую, директор.

«Что-то здесь не так. И это нечто больше, чем просто таинственность. Таинственность заложена в самой конструкции станции, она такой и задумана, а темные окна лишь усиливали впечатление. Но не только это – что-то еще не так».

– Я все понимаю Джон. Но мы не можем просто так бросить этот объект и улететь. – Лицо Траскот горело от волнения. – И я ни за что не упущу такой шанс. – Она посмотрела на Карсона. – Думаю, вы хотите посетить станцию?

Хатч видела, что Карсон недоволен. Опыт долгих лет исследований показывал, сколько случайных повреждений могут нанести артефактам непрофессионалы. Он предпочел бы взять на станцию только членов Академии. Но у него хватило благоразумия, чтобы промолчать.

– Конечно, – ответил он.

– Кого вы возьмете из своей команды?

– Я думаю, – сказал Карсон, – всех.

– Очень хорошо. Это вполне осуществимо. – Она повернулась к Силу.

– А вы, Харви?

– Если вы пойдете.

Она повернулась к капитану.

– Семь человек отправляются в шаттле, капитан.

Хатч вернулась в свою комнату, чтобы переодеться. Беспокойство не оставляло ее. Есть там что-то такое, чего быть не должно. Или, наоборот, чего-то не хватало. У нее возникло неясное ощущение, на уровне подсознания, и это ощущение невозможно точно определить.

Хатч включила свой монитор. Орбитальная станция теперь хорошо видна в свете солнечных лучей. Двойные колеса когда-то вращались в разных направлениях. Теперь же все сооружение просто медленно поворачивалось.

Что можно сказать о создателях станции судя по ее внешнему виду? Ричард обязательно задал бы такой вопрос. О чем нам говорит такой дизайн? На корпусе видны символы – черные, заостренные штрихи и сужающиеся петли. Две группы символов, – подумала она. Два слова. Что они значат?

Вот появились более мелкие детали: антенны, соединительные переходы, люки и гондолы обслуживания (по крайней мере, ей показалось, что каплеобразные выпуклости, расположенные на равном расстоянии друг от друга по верхнему и нижнему краю обода, могут использоваться именно с этой целью), а также погрузочные палубы и другое оборудование, назначение которого можно установить только при более тщательном исследовании.

За объектом плыл длинный кабель.

И люки были открыты!

Она села, обхватив колени руками, и смотрела на станцию тяжелым взглядом, стараясь представить, какой она была раньше, когда функционировала и вокруг плавали экзотические корабли. А антенны получали сигналы «Великого Массива».

Как давно это было?

Хатч поднялась и прошлепала в ванную – включила воду в душе, отрегулировала температуру и встала под струи. Прохладная вода освежала и бодрила.

Гравитация генерировалась на всех кораблях одинаково: вращением жилых отсеков, и неважно,