верить, что хоть у одного из вас есть в голове толика мозгов.

— Это придумал я! — разом воскликнули оба братца. Грейди прыснул в кулак: таких законченных болванов ему еще не доводилось видеть. Он встал со стула, вышел на середину комнаты, посмотрел сначала на одного умника, потом на другого и произнес:

— Поздравляю вас, джентльмены! Готов поспорить, что этот задушевный разговор Арчи записал на пленку. На случай, если вам придет в голову упечь его в сумасшедший дом и прикарманить его деньги. Я прав, Арчи?

— И не только разговор, сынок! — весело подтвердил Арчи. — Улыбнитесь, ребятки, вас снимают! Скрытая камера вмонтирована в горшок вон того растения на подоконнике. Его подарила мне на Рождество Мьюриел. А теперь пошли вон отсюда, оба! Ха-ха-ха! Нет, ты только посмотри, как резво они побежали, сынок. Вот умора!

Дождавшись, пока за беглецами захлопнулась дверь, Грейди уселся на стул, стоявший возле кровати Арчи, и спросил:

— Ну и что будет дальше? Может быть, вы поделитесь со мной своими планами?

Арчи поудобнее устроился на подушках, сделал важное лицо и ответил:

— Я намерен подготовиться к очередной попытке покушения на меня. Ждать ее придется, как мне кажется, недолго. Вот уже два дня, как все подозрительно спокойно. Кстати, как чувствует себя девчонка?

— Жива, — сказал Грейди, помрачнев. — Откровенно говоря, я не верю, что вас это волнует. Если бы вы действительно о ней беспокоились, вы бы не стали подвергать ее риску. Как вы считаете, могли Артур Уильям и Юниор попытаться устранить ее?

— А ты какого мнения? — сдвинув ночной колпак на затылок, спросил, в свою очередь, Арчи.

— Я теряюсь в догадках, — сказал, тяжело вздохнув, Грейди. — Поэтому я хотел бы просмотреть ваши пленки еще раз. А вдруг записи дадут мне какую-нибудь зацепку?

— Что ж, пожалуйста, если тебе это необходимо, — сказал Арчи. — Но мне будет чертовски досадно, если мой телохранитель не сумеет разобраться в этой темной истории.

— Да здесь и сам черт ногу сломит! — в сердцах воскликнул Грейди, вставая со стула, чтобы пройтись по комнате. Ему думалось лучше, когда он двигался.

— Насколько я понимаю, вас всерьез заботит вопрос, кому достанется ваше состояние, когда вы дадите дуба, — произнес он спустя некоторое время. — В конце концов, остается фактом, что вы находитесь в преклонном возрасте и не можете похвалиться отменным здоровьем. И какие же у вас возникли идеи в связи со всем этим?

— Ты же видишь, сынок, какая у меня семейка, — с грустью в голосе промолвил Арчи. — Ты бы, к примеру, оставил им хотя бы на проезд в автобусе?

— Вы бы вполне могли завещать свои богатства какому-то госпиталю или сиротскому дому, не делая из этого шума! — сказал Грейди.

— Это скверная идея, сынок! — ответил Арчи, качая головой. — Они опротестуют завещание под предлогом, что я был не в здравом уме. Даже если они проиграют процесс, половина моих денег осядет в карманах адвокатов. А их я ненавижу даже сильнее, чем своих родственников.

— Как же вы так долго терпели Баннинга? Впрочем, это сейчас уже не имеет значения. Вы просто развлекались, то и дело меняя свое завещание, мстя своим сыновьям за то, что они в тайне от вас учредили компанию «А-А».

— А Баннинг всякий раз сообщал этим жуликам о новых изменениях. Потому-то я и терпел его до поры до времени. Неужели ты сам об этом не догадался, сынок?

— Я подозревал, что здесь что-то не так. Баннинг жульничал, даже играя со мной в гольф, — сказал Грейди. — Вы позволите мне развить свою мысль, сэр?

— Ах, тебе хочется произнести монолог! — сказал Арчи и потянулся за стаканом с водой, стоявшим на тумбочке. — А мне казалось, что мы дискутируем. Извини, сынок, я ошибся. Позволь мне задать только один вопрос. Как, по-твоему, относится ко мне Мейси? Мне понравилась эта темпераментная малышка.

Грейди с подозрением покосился на него и, не ответив, продолжал:

— Странно то, что вы, узнав о коварстве своих сыновей и двурушничестве Баннинга, сразу же не пресекли их деятельность. Почему вы не пожаловались на адвоката в ассоциацию юристов? И не надрали уши своим пакостникам?

— Потому, что они мои родные дети, — ответил Арчи, смахивая воображаемую слезу.

Грейди смерил его долгим бесстрастным взглядом, помолчал и сказал:

— И не только поэтому. Вы боялись, что над вами станут смеяться, как над простофилей, которого сумели обмануть даже такие недоумки, как Молокосос и Подгузник.

— А как бы поступили на моем месте вы, мистер Умник? — огрызнулся Арчи. — Посадили бы родных сыновей в тюрьму и выставили бы тем самым себя на Весь свет посмешищем?

— Я бы поступил так же, как и вы, Арчи, — ответил Грейди. — Но вы не удовлетворились одним лишь злорадствованием! Позабавившись вволю, вы начали потихоньку восстанавливать свое утраченное влияние. А когда сыночки, узнав об этом, покрылись холодным потом и начали лихорадочно искать способ исправить положение, вы сделали паузу и снова стали следить за их потугами, получая от этого удовольствие.

— У стариков так мало радостей, — расплывшись в улыбке, заметил Арчи. — Иногда приятно понаблюдать, как кто-то барахтается в собственных испражнениях.

— Вы душка, Арчи! — усмехнулся Грейди. — И все было бы очень мило, славно и забавно, если бы в один прекрасный День вас не посетило подозрение, что кто-то из деток может предпочесть ускорить вашу смерть, а не трепать себе ежедневно нервы, опасаясь, что его исключат из завещания.

Арчи извлек из-под одеяла упаковку драже, отправил целую горсть разноцветных шариков в рот и сказал:

— Эту мысль мне подал доктор Сандборн. Он как-то в шутку обмолвился, что, будь он на месте кого-то из моих наследников, он бы меня убил. Я решил, что и сам поступил бы точно так же, и мы с ним придумали план действий.

Грейди перестал расхаживать по спальне и, взглянув на него, с недоверием воскликнул:

— Так эту затею вы придумали с мнимой пропавшей внучкой на пару? Это доктор Сандборн предостерег вас о возможном покушении? Это уже становится интересным!

— А что особенного? Все очень логично. Ведь не мог же я бесконечно продолжать изменять текст своего завещания! — сказал Арчи. — Рано или поздно либо Баннинг, либо сыночки смекнули бы, что меня можно убить прежде, чем я в очередной раз внесу в него изменения. Так не лучше ли будет подставить кого-то другого вместо меня, подумал я. И посмотреть, хватит ли у кого-то из них смелости совершить покушение. Признаться, до тех пор пока в спинку моей кровати не впилась стрела, я в это не верил. Клянусь, я действительно в это не верил!

— Не верили, потому что вам все это представлялось невинной забавой! — понимающе кивнув, сказал Грейди. — Отчего бы и в самом деле богатому старому проказнику не подшутить над своими детками? Однако все обернулось не так, как вам того хотелось. Вы попали в серьезную передрягу. Сначала кто-то стрелял в вас, потом было совершено покушение на вашу мнимую внучку, потенциальную наследницу. А теперь, когда вашим сыновьям стало известно, что вы их раскусили, записали их заговорщицкие совещания на аудио — и видеопленку и наверняка вычеркнете их имена из своего завещания, им не остается ничего другого, как задушить вас в вашей постели. Вы крупно просчитались, Арчи! Кто-то сыграл с вами злую шутку. Вы не догадываетесь, кто бы это мог быть? Знаете что, старина! Пожалуй, я возьму выходной. Нет, лучше я совсем уволюсь. В такие игры я не играю.

Арчи поперхнулся конфетами, закашлялся, сел на кровати и, с трудом переведя дух, завопил:

— Нет! Только не это! Не оставляйте меня без защиты! Как вам не стыдно постоянно меня пугать! Вы клянетесь бросить меня чаще, чем алкоголик — прекратить пьянствовать.

Грейди отвернулся, чтобы старик не заметил, что он улыбается, сделал успокаивающий вдох, повернулся к Арчи лицом и сказал:

— Хорошо, вот вам мои условия. Выпишите Энни чек на всю обещанную вами сумму и отпустите ее на все четыре стороны. Завтра утром чтобы духу ее здесь не было!

— По рукам! — обрадованно воскликнул Арчи. — Ведь я мог бы вообще не связываться с ней, верно?